Во времена Киевской Руси на территории Приднестровья жили славянские племена тиверцев и уличей. Предположительно, здесь существовали города или, по крайней мере, городища. Какая-то часть наших земель позднее могла входить в состав Галицко-Волынского княжества. Увы, ни один архитектурный памятник той эпохи не уцелел – сказалось долговременное соседство с воинственными степняками, кочевавшими в Северном Причерноморье. Ни один храм – да что там! – ни один камень от древнерусского храма до нас не дошел.
И всё же есть узы, позволяющие восстановить связь с историческим прошлым. Это узы традиции, православного вероисповедания. В самом деле, для человека воцерковленного не существует непреодолимого барьера между предшественниками и современниками: у нас одна церковь, одна земля, одни святые…
В числе наиболее почитаемых святые-воители: Георгий Победоносец, Александр Невский, Дмитрий Донской. И хотя в Писании четко сказано: «Не убий!», противодействие захватчикам веками являлось жизненной необходимостью. Те, кому угрожало истребление, кого насильно уводили в чужие земли, превращали в рабов, это прекрасно понимали и потому лучших из воинов почитали, как святых.
Мужество истинных защитников лишено мелочной, мстительной злобы, жажды власти и крови. Отсюда и знаменитое: «Кто к нам с мечом придет…» – не бессильное, не безвольное, но и не тождественное языческому «око за око» (вспомним, к примеру, как в «Иллиаде» Ахиллес глумится над телом Гектора). Наш меч иного рода.
В Приднестровье имя благоверного князя Александра Невского увековечено в названии полковой церкви на территории Бендерской крепости, в одноименном парке, где ныне установлен бюст святого воина.
Памятник открыт 9 сентября 2013 года и освящен лично Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. Обращаясь к приднестровской пастве, Предстоятель РПЦ напомнил, что на этих рубежах происходила битва за освобождение молдавского и других народов от многовекового иноземного ига. Тысячи русских воинов отдавали жизни за своих братьев и сестер как здесь, так и на Балканах.
«Напрасно забывают героические страницы прошлого, – отметил Патриарх. – Приходится даже слышать, как освободительную борьбу называют оккупацией – это ложь. Нельзя искажать историю».
Исторические заслуги Невского вызывают живой интерес потомков. Потрудиться князю пришлось в крайне тяжелое время: под напором Батыевых орд одно за другим пали южнорусские княжества. С востока напирали монголо-татары, с запада – тевтонские рыцари, с севера – шведы.
Необходимыми силами для отражения угрозы князь Новгородский (впоследствии – Киевский, Владимирский) не располагал. По факту, Невскому пришлось активно подключать не только полководческие, но и дипломатические способности.
Перед лицом католической экспансии он предпочел восточный вектор (монголо-татары считались куда более веротерпимыми).
Что характерно, фигура Невского, олицетворявшая «восточный вектор», обрела новое значение (восстановила исконное?) перед началом Великой Отечественной войны. В 1938 году на экраны вышел одноименный фильм Эйзенштейна, ставший незаменимым патриотическим ресурсом.
Подвиг православного святого (канонизирован Московским Собором 1547 года), военного и политического деятеля высоко ценят современные представители евразийства. Историк Лев Гумилёв видел в нем архитектора русско-ордынского альянса, важного по целому ряду критериев.
С именем Невского, и правда, связан некий культурный водораздел. Те же Маркс с Энгельсом считали, что новгородский князь, признав власть царя-чингизида, способствовал «отатариванию» Руси и ее постепенному отставанию от передового Запада.
Однако с этим можно согласиться, лишь признав несомненное культурное превосходство жителей Европы над всеми остальными народами. Что было бы явным проявлением расизма, шовинизма, дискриминации. Современная культурология вслед за Данилевским и Шпенглером придерживается многовекторного, поликультурного, цивилизационного подхода.
Иногда Невскому противопоставляют Даниила Галицкого, принявшего корону от Папы Римского и таким образом якобы спасшего Западную Русь. «Между тем сторонники подобной трактовки забывают, что именно Даниил Романович первым приложил усилия для постепенного ослабления на землях Западной Руси позиций православной государственности, – отмечает историк и политолог Вардан Багдасарян. – Князь Даниил решил пойти на сближение с Римским Первосвященником и с 1246 года начал переговоры об унии. Эпистолярное наследие папского двора сохранило сообщение о том, что Даниил настоятельно просил о присоединении его народа к Римской Церкви. В ответ Папа разослал буллу, в которой призывал к крестовому походу против монголо-татар только христиан Чехии, Моравии, Лужицкой Сербии и Померании.
Желая восполнить людские потери, Даниил открыл ворота своих городов для эмигрантов из католических стран. В Галицко-Волынском княжестве православие в итоге стало вытесняться в сельскую местность, тогда как в городах, которые, в отличие от сел, всегда играли решающую роль в политической жизни любой страны, стали укрепляться прозападные настроения. И хотя к концу 1250-х гг. Даниил решил вернуться в православие, обиженный на то, что помощь с Запада так и не пришла, его земля все больше пропитывалась сепаратистскими настроениями, противопоставляя себя остальной Руси».
Справедливости ради отметим, что в самой идее святости воинского подвига, особого духовного, нравственного права применять силу нет, по-видимому, ничего специфически-славянского или православного.
Положение Александра, безусловно, тоже было нелегким. В 1262 году в ходе антиордынского восстания в ряде городов перебили татарских сборщиков дани, а хан Берке потребовал произвести военный набор среди жителей Руси. Невский отправился в Орду, чтобы попытаться отговорить властителя. Сама поездка затянулась фактически на год. В Орде Александр заболел, хотя ему всё же удалось успокоить Берке. Уже будучи тяжело больным, он выехал на Русь и скончался по дороге в Городце Волжском.
Перед смертью полководец принял схиму под именем Алексия. Митрополит Кирилл возвестил народу о кончине его со словами: «Чада моя милая, разумейте, яко заиде солнце Русской земли», и все с плачем воскликнули: «Уже погибаем!».
«Соблюдение Русской земли, от беды на востоке, знаменитые подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси и сделали его самым видным историческим лицом в древней истории от Мономаха до Донского», – писал историк Сергей Соловьёв.
Михаил Фернет.
Фото: www.bogoslov.ru