Ранний выход из дома. Холодно, зябко. На постепенно светлеющем небе сиротливо догорают редкие белые луны фонарей городской окраины. Их холодный свет усиливает ощущение зябкости, хотя на самом деле это еще не холод, осень всё-таки теплая, начало ноября, а пока что ни одного заморозка. И дождей тоже выпало слишком мало, это плохо, но зато никакой распутицы. По сухой земле, по слегка жухлой траве, по шуршащим опавшим листьям привычным путем выхожу на дамбу, к Днестру. И чем ближе к нему, тем сильнее проявляется особенность этого утра – туман.
Густой, белесый, сиреневатый, неподвижный и пока еще непроглядный, из которого возникают, чтобы быстро вновь пропасть, скупые признаки жизни. Одинокий бегун из породы «ранних пташек», совершающий свой кросс вдоль реки. Вот его уже не видно. Стайка настоящих мелких пташек срывается с тускло-рыжеватого куста и почти мгновенно растворяется в молоке тумана. Невесть за какой надобностью проезжает мимо, ныряя из тумана в туман, автомобиль. И снова безмолвие беспросветности. Я словно иду внутри картины английского пейзажиста, романтика и мистика Джозефа Тёрнера. Нет, выберу ассоциацию поближе – я персонаж гениального мультфильма Юрия Норштейна «Ёжик в тумане». Кстати, что это такое виднеется вдалеке, посреди пустого поля, в первых лучах солнца, едва пробившегося сквозь плотную холодную пелену? Действительно лошадь. Каково ей там, посреди тумана? Скорее всего, вполне комфортно. Только человеческое воображение населяет туман призраками, тревожными и загадочными. Живописец Тёрнер мог увидеть там всё что угодно. Мультипликатор Норштейн сотворил из тумана чудесную притчу о жизни.
Однако солнце уже потихоньку вышло на арену, вступив с туманом в поединок, похожий на увлекательную, непредсказуемую игру. Стальным блеском проносится свет по воде, зажигает и вновь гасит червонное золото прибрежных тополей, высвечивает заманчивые дали, окрашивает туман нежными радужными оттенками. Просто фантастика! Постепенно свет начинает выигрывать битву: из мистического английского Тёрнера всё отчетливей проступает наш родной лирический Левитан. Зыбкие пейзажи становятся всё более реальными, теплыми, живыми. Краски осени согревают душу. Крики ворон и грачей над полями усиливают праздничное ощущение простора и бодрой свежести.
Но туман не сдается, набегает снова, по-своему тасует и перемешивает картины утра. Очарованные глаза едва успевают следить за феерией стремительных визуальных перемен. На горизонте обозначились очертания чего-то наподобие белых гор. Рассвет в Гималаях, виденный мной на картине Рериха. Вот на что похожи издали многоэтажные дома, к которым я постепенно приближаюсь. Вспыхивают и снова гаснут, мелькнув ослепительно-розовым, их рассветные окна. Сгущается и наползает лиловая туча, затушевывая вдруг еще минуту назад такую яркую белизну многоэтажек.
Похоже, солнце снова сдает позиции. Сейчас оно вовсе не так всесильно, как летом. Еще неизвестно, сможет ли уставшее за год светило, как постаревший монарх, выиграть и утвердиться на небе в этот наступающий день, сделать его золотым и лазурным. Еще одним роскошным подарком в преддверии неизбежной зимней серости.
Флюиды счастья, пускай и с привкусом грусти, без которой, очевидно, в «этом лучшем из миров» человеку просто не дано мыслить и чувствовать. Всё пройдет – и плохое, и хорошее. «Здесь покоится тот, чье имя было начертано на воде», – эпитафия поэту Джону Китсу, сочиненная им самим. По-моему, абсолютно гениальная. Единственное на самом деле настоящее земное сокровище человека – настоящее мгновение. Но как же на самом деле мало мы его ценим!
Особенно остро ощущаешь всё это, когда на дворе начало ноября – время постоянных метаморфоз. Золотая пора для художников и поэтов всё еще длится, хотя может уже резко прерваться со дня на день. Величие и трагизм красоты проявлены «во весь рост». Еще не отцвели, еще источают свой горько-сладкий аромат разноцветные хризантемы. Еще кружится над ними в последнем упоении жизнью «сборная команда» разных видов насекомых. И по утрам художник-солнце еще рисует на полотне тумана такие пленительные картины, что только диву даешься.
«Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса…» – писал поэт, как никто другой умевший претворить личную печаль в радость прекрасного, великого творчества. Но пусть вы не великие и даже совсем не поэты, всё равно лечите осеннюю хандру лирическими прогулками – вот что могу я вам посоветовать. Даже в такое сложное историческое время, как наше. В пугающем неизвестностью мировом тумане очередных больших перемен.
Олег Соснин.
Фото Анны Васильевой.