Жизнь на плацдарме начинается ночью. Ночью мы вылезаем из щелей и блиндажей, потягиваемся, с хрустом разминаем суставы. Мы ходим по земле во весь рост, как до войны ходили по земле люди, как они будут ходить после войны. Мы ложимся на землю и дышим всей грудью. Роса уже пала, и ночной воздух пахнет влажными травами. Наверное, только на войне так по-мирному пахнут травы.
Григорий Бакланов. Пядь земли
И сегодня, 79 лет спустя после Ясско-Кишиневской операции, травы на Кицканском плацдарме все так же душисты. И, слава Богу, здесь нет войны, и можно ходить во весь рост, хоть днем, хоть ночью. О прошлом напоминает построенный в 1972 году 35-метровый «штыковой» обелиск, к которому год назад прибавились информационные панно на стенах из черного гранита. Новая смотровая площадка под обелиском, удобные скамейки, тишина – как разительно нынешняя атмосфера не похожа на грозный август 1944 года!
Седьмой сталинский удар, одна из самых удачных советских операций во время Великой Отечественной войны, освободившая Молдавию, выведшая из войны Румынию как гитлеровского союзника, открывшая советским войскам путь на Балканы, – так оценивается Ясско-Кишиневская операция в военной истории, и эти оценки справедливы. А сравнительно небольшие безвозвратные потери советских войск – 12,5 тысячи человек – делают эту наступательную операцию еще более успешной. Действительно, взятие одной Вены стоило СССР почти 20 тысяч жизней, за освобождение Будапешта и Берлина кровью советских солдат заплачено намного дороже. И все-таки больше тысячи погибших и тяжелораненых за каждый день операции, длившейся с 20 по 29 августа, – тоже очень высокая цена. Пусть даже удачный ее план, разработанный под руководством маршала С.К. Тимошенко, блестяще реализованный действиями 2-го и 3-го Украинских фронтов во взаимодействии с Черноморским флотом и Дунайской военной флотилией, позволил минимизировать наши потери. Но если представить в отдельности каждую из 12,5 тысячи прерванных либо искалеченных жизней… Когда за фронтовыми сводками встают люди, бесстрастная статистика превращается в кровоточащую рану. В тот самый «ад», по выражению писателя Александра Фадеева, наблюдавшего ночной штурм Бендер с колокольни Кицканского Ново-Нямецкого монастыря. Поднимитесь туда сегодня и поймите, что пришлось вынести нашим дедам и прадедам ради нынешней тишины. И как стоит нам беречь это хрупкое мирное небо!
Кицканский плацдарм сыграл огромную роль в успехе операции. В боях за него, длившихся с 14 апреля по 20 августа, погибли свыше четырех тысяч советских солдат – еще до начала решающего наступления. Они покоятся в селах Кицканы и Копанка, на Мемориале Славы в Тирасполе. Однако фашисты просто не ожидали столь мощной атаки с плацдарма, искусными маневрами в течение лета врага удалось ввести в заблуждение. Прежде всего ложным сосредоточением войск в районе села Карманово. Надо было полностью убедить немецкое командование, что сокрушительный удар будет нанесен оттуда. Ради этого была проделана огромная работа. Оставленные там военные строители сознательно днем и ночью вызывали вражеский огонь на себя. Понимали, что жертвуют собой ради грядущей победы. 25 августа 1991 года в поселке Карманово Григориопольского района торжественно открыли единственный в Европе памятник инженерно-строительным войскам.
Не меньше жертвовали собой и тираспольчане, когда имитировали в городе строительство моста через Днестр. Саперам помогали простые горожане, особенно комсомольцы. Под огнем вражеской артиллерии и авиации они создавали «обманку» – открыто, демонстративно, чтобы грядущее наступление из тщательно маскируемых участков застало врага врасплох. Ложные маневры проводились также вокруг Дубоссар и Григориополя, откуда открывался кратчайший путь на Кишинев. Главный удар немцы ожидали там.
А вот за мощно укрепленную ими Бендерскую крепость, Суворовскую гору и села на возвышенностях они беспокоились меньше: подготовленный врагом рубеж обороны с системой траншей в 5-7 линий, дзотами, проволочными заграждениями и минными полями казался несокрушимым. Вот по ним-то и ударила всей мощью советская артиллерия и штурмовая авиация ранним утром 20 августа 1944 года. Так сокрушительно, что примерно на 10 км вглубь местность стала черной и безжизненной. «Иногда попадались чудом уцелевшие блиндажи, но находившиеся в них солдаты противника были мертвы, хотя не видно было следов ранений. Смерть наступала от высокого давления воздуха после разрывов снарядов и удушья», – такую картину увидели наступавшие следом бойцы 3-го Украинского фронта под командованием маршала Ф.И. Толбухина. Но за пределами этой «мертвой зоны» фашисты еще были способны обороняться.
«Заняв к 22-23 августа господствующие высоты, мы увидели перед собой главную оборонительную линию Румынии – бесконечную цепь огромных железобетонных ДОТов, расположенных через каждые 5-6 километров друг от друга, а перед ними широченную полосу различных инженерных заграждений: противотанковых рвов, целых полей железобетонных надолбов, десятки рядов колючей проволоки, спиралей Бруно и других заграждений. Все, конечно, было заминировано и взаимосвязано. Мы видели перед собой непрерывную цепь огромных железобетонных ДОТов, а перед ДОТами – мощные заграждения: минные поля, противотанковые рвы, ряды колючей проволоки! Артиллерии у нас было много, и мы целый день непрерывно, с перерывами только при бомбежках, вели огонь по амбразурам ДОТов, но полностью подавить прицельный огонь не смогли. Оборонялся противник яростно. В нашей батарее тоже были большие потери: и при бомбежках, и при проходе заграждений… Немцы отчаянно сопротивлялись, а румынские части вскоре начали в панике отступать, бросая ДОТы. Они опять, как и под Сталинградом, подвели своих немецких союзников. На следующий день «линия Антонеску» на нашем участке была прорвана. Через несколько дней после этого Румыния капитулировала» (из воспоминаний командира роты Ю.Л. Фаворова).
«Армия попала в состав 3-го Украинского фронта, которым командовал Толбухин. Я на всю жизнь запомнил эти бои на 3-м Украинском. Самое страшное – когда теряешь товарищей. В жару мы шли на Кишинев, они драпали… Это была знаменитая Ясско-Кишиневская операция. Там была такая Тираспольская дорога. Там столько трупов было! Мы шли со стороны Бессарабии, от Одессы. Август 1944 года, жара жуткая. От малярии мы теряли больше людей, чем от ранений… Когда пошло наступление, было уже ясно, что немцы будут драпать. Но у них было страшное оружие – огнеметы. У меня был друг, сибиряк, чудный парень, он столько мне помогал!.. И вот мы уже врывались в Кишинев и сбоку огнеметчик дал залп. И этот мой дружочек попал под огнемет… У немцев было очень много танков, и я помню, как в одном очень сильном бою они утюжили окопы. В результате после завершения операции от нашей роты осталось человек 40, а может быть даже меньше. Нас стали расформировывать, пришел командир батальона, и тех, кто постарше, отправили в хозвзвод, а нас – пополнить роту автоматчиков. Вот так я впервые получил вместо винтовки автомат. Это, может быть, меня и сберегло на войне» (из воспоминаний бойца П.Б. Винника).
Вот такая, как говорили раньше, «окопная» правда о Ясско-Кишиневской операции, нисколько не умаляющая ее огромной роли на пути к Великой Победе, но еще раз напоминающая о том, что в пламени и грохоте великих битв всегда действуют люди. Они воюют, страдают, совершают героические поступки, выживают и погибают. Самые обычные, такие, как мы с вами.
Валерий Каширин.
Фото Виктора Громова.