Лет шесть-семь тому назад мы с коллегами побывали в Гармацком. Случайно обнаружили на крутом берегу Днестра остатки старой церкви.
Как сообщил пастух, ее взорвали не то в 60-е, не то в 70-е годы. И он же поведал, что вроде бы обнаружились какие-то дальние родственники одного из настоятелей этого храма, проживающие в Америке и готовые внести посильный вклад в восстановление церкви.
В последствии местная легенда была воспроизведена мною в очерке «Эльфийский язык Дубоссар» («Приднестровье» от 17.11.2018 г.), затем в «Серебряной излучине» (09.11.2019 г.). А сравнительно недавно на вашего покорного слугу вышла дальняя родственница священников Конюшинских, некогда служивших в Михайловской церкви
с. Гармацкое.
В 2019-м я уже предпринимал попытку выяснить, имеет ли слух под собой некую основу. Тогдашний глава сельской госадминистрации Олег Дмитриевич Мелентьев признался, что ничего не слышал о потомках-меценатах. Как тут не усомниться в легенде, в пастухе (был ли он?), даже в самом себе?..
И вот появилась Ирина (родом она из Украины, в настоящее время живет в Англии). «Неужели, и правда, родственница?» До нас дошли имена сразу нескольких священников и псаломщика по фамилии Конюшинский: Вукол, Иоанн, Владимир, Петр. В 1820-м новый каменный храм (раньше церковь была плетневой) построили «иждивением и старанием священника Вукола Канюшинскаго и церковного старосты Николая Рогута». Спустя 63 года церковно-приходская школа была открыта Петром Конюшинским.
Ирина Челпанова рассказала, что уже много лет занимается историей семьи. Конюшинская – девичья фамилия одной из ее родственниц, Клавдии Михайловны Романюк, в советские годы работавшей в Киеве фотографом. Ирина говорит, что нашла потомка Конюшинских в Канаде – весьма вероятно, он приходится родственником. «Это отчасти подтверждает версию из вашей статьи, – пишет она, – непосредственно тот факт, что были родственники в Америке».
Поскольку мне и самому крайне любопытна эта история, я обещал содействие в поисках. И как только представился случай, направился в село. В роли проводника выступила Валентина Кошкодан, коренная жительница Гармацкого, библиотекарь, создательница прекрасного краеведческого музея.
Так я узнал, что Конюшинских в Гармацком не осталось. Наши поиски на сельском погосте также ни к чему не привели. Зато фамилия Рогут широко распространена (похоже, у старосты Николая осталось обширное потомство либо имелось много однофамильцев).
Насчет гипотетического «восстановления церкви» Валентина Зиновьевна ничего не знала. Сказала, что при въезде собираются построить часовню. В роли спонсора готов выступить один из жителей (он действительно проживает за рубежом), но никакого отношения к Конюшинским, судя по всему, не имеет.
Словоохотливая женщина посоветовала мне обратиться за более подробной информацией к Виктору Катеренчуку, в прошлом – директору школы, многие годы собиравшему исторические сведения.
И вот мы у Виктора Васильевича. Его супруга Ольга Серафимовна угощает кофе, а он раскладывает на столе собранные материалы. Я слышу имя Анания Арсеньевича Подирки (1926 г.р.), уроженца села, фронтовика, многие годы проработавшего агрономом и оставившего после себя бесценные воспоминания.
Ананий Арсеньевич пишет, что с детства посещал храм, не устает восхищаться архитектурой и внутренним убранством крестообразного сооружения. Отмечает, что прихожане горячо любили свою церковь и ее настоятеля. Мальчишкой он и сам приносил батюшке Григорию молоко (тот был «очень пожилой»). Увы, красавицу-церковь всё же закрыли в тридцать седьмом. А вскоре бесследно исчез и отец Григорий.
Ананий Подирка вспоминает: «В один день я вернулся домой с полным кувшином молока. Мама говорит: «Что такое, умер батюшка?». Я говорю: «Нет, мама. Просто там замок, а батюшки нет». Она перекрестилась, помолилась, и на этом потерялась нить, куда делся наш священник».
Тогда в селе многих забирали по доносам. Их уводили на пограничную заставу. Больше тех людей в Гармацком никто не видел.
Виктор Васильевич подтвердил: церковь взорвали военные в начале 60-х, что было большим ударом по селу. И лишь в 90-х, с началом духовного возрождения, в Гармацком появился отец Антон. Он-то и поднял впервые вопрос о строительстве нового храма, возможно, на месте прежнего.
Был ли исчезнувший в 37-м отец Григорий «Конюшинским», рассказчик не знал. Получалось, какая-то доля правды в моей легенде присутствует. Церковь Архистратига Михаила, и верно, пытались восстановить.
Тут Валентина Кошкодан припомнила, что и с ней, и с другими сельчанами в «Одноклассниках» недавно тоже связывалась «родственница». Правда, живет она не в Англии, а, кажется, в Германии.
«Не слишком ли много народу интересуется Конюшинскими?» – подумал я. Но вскоре интрига разрешилась. Оказалось, человека, о котором шла речь, зовут… Ириной. Круг замкнулся. Полагаю, это и была моя знакомая.
Ирина наводила справки, где могла. Ей, к примеру, раньше моего пришло в голову обратиться в Тираспольско-Дубоссарскую епархию. Людмила Алферьева с готовностью поделилась материалами о Конюшинских, а позже выслала мне, в ответ на расспросы, статью про отца Григория Новаковского (материал вышел в газете «Православное Приднестровье» в начале 2000-х; статья называлась «Не дрогнув, принял смерть»).
Григорий Максимович Новаковский родился 20 ноября 1868 года в местечке Балта Херсонской губернии. В начале ХХ века отец Григорий был священником в с. Попенки, а в 1909 году переведен в с. Гармацкое. Когда храм закрыли, батюшка фактически остался без средств к существованию. Было ему тогда уже около 70 лет. Жил в доме на горе с женой и двумя внучками. Бывшие прихожане помогали о. Григорию продуктами. В ноябре 37-го он был арестован и помещен в Тираспольскую тюрьму. Его обвиняли в поддержке деникинцев, агитации против колхозов, сопротивлении властям при закрытии церкви и даже хищении «шести курей и двух пудов кукурузы».
Отец Григорий не поддался давлению. На все обвинения, как это следует из материалов дела, отвечал кратко: «Не подтверждаю». Что, однако, не помешало расстрелять его 5 марта 1938 года на территории Тираспольской крепости.
Доподлинно известно: прихожане в Гармацком героически отстаивали храм. В списках репрессированных значится свыше десятка имен тех, кто был приговорен к исправительно-трудовым лагерям либо расстрелян именно за попытки не допустить закрытия церкви в Гармацком: Харитон Ильков, Сафрон Дырул, Кирилл и Петр Калдыба, Андрей, Константин и Куприян Катеренчук, Иван и Илларион Фисаревские, Владимир Фрунзе, Ефим Рогут (Ефим Евстафьевич, подобно Николаю Рогуту, но только спустя сто лет, был церковным старостой).
Конюшинских нет и в этом перечне. Уместно предположить, что представители священнической династии к тому времени покинули Гармацкое.
Так, вооруженный легендой и некоторыми историческими сведениями, я вновь побывал на каменистых склонах близ Гармацкого, у самого Днестра. В прибрежных зарослях изредка попадались массивные каменные кресты. На одном из них можно прочесть фамилию Рогут. Неподалеку виден фундамент Михайловской церкви…
Отыщутся ли те, кто захочет восстановить (построить заново) крестообразный храм, покажет время.
Николай Феч.
Фото автора.
