Родители отвечают за детей. Большая ответственность лежит на тех, кто напутствует, кто благословляет… А что ежели ситуация понята неправильно? Что если дана неверная оценка? Ибо человек не Бог. Каждый из нас может ошибаться, даже если им двигают самые что ни на есть благие намерения.
Эта история произошла в одном приднестровском селе. Володя и Ника (сокращенно от «Вероника») жили по соседству и дружили с детства. Принадлежали они к довоенному поколению (он – 33-го, а она – 34-го года рождения). Обоим довелось пережить оккупацию. Впрочем, этому селу повезло. Румыны назначили «примарем» человека из местных. Тот, получив власть, не стал отыгрываться на невиновных, сводить счеты, а напротив, как мог, оберегал земляков от произвола властей. Если сравнивать с другими населенными пунктами, можно сказать, что на этом хуторе не знали таких ужасов. Но все равно, время было тяжелое, голодное. Жили за чертой бедности. Володю мама посылала в райцентр продавать козье молоко, которого самим едва хватало. Мальчик ходил пешком, босиком, каждое утро: пять километров туда и пять обратно.
Тетя Нина, Володина мама, была строга. А какой еще способна быть женщина, в одиночку воспитывающая троих детей (Владимир был старшим)? Не знала она, что каждый раз, возвращаясь с рынка, сын оставляет немного молока для соседки, этой попрыгуньи Ники, внучки моша Иона, или, по-русски, деда Вани.
У «моша» был на редкость тяжелый нрав, с соседкой, тетей Ниной, он не ладил. Сколько раз гонял их коз, бил по спине узловатым, сделанным из акации посохом. Внучку воспитывал один – Никины родители погибли еще до войны, отравились угарным газом. Девчушка спаслась чудом.
Мош Ион в черноглазой непоседе души не чаял. Жили они с дедом, в общем-то, не хуже других. Хозяин он был рачительный. Однако имел странность – не держал домашних животных, на дух не переносил коз. Занимался виноградарством, овощеводством. В погребе имелось вино, на горище кое-какие запасы: та же фасоль. Старик и не догадывался, что внучка может любить молоко. А она просить не смела.
Сегодня может показаться странным, что дети тогда радовались не конфетам, а молоку. Но в годы войны «за счастье» был и черствый хлеб с отрубями, крапивой, лебедой. Нечего и говорить, что Ника ценила Володину заботу. Вместе они проводили все свободное время. А иной раз мальчуган помогал Нике на приусадебном участке.
Так и пережили войну. Дождались светлого мига освобождения. Вместе окончили школу. В 51-м Володю забрали в армию. Ника его провожала. Парень и девушка договорились, что поженятся, как только он вернется. Она обещала ждать и дождалась. Но тут возникло неожиданное препятствие: мош Ион и раньше-то неодобрительно, мрачно глядел на их дружбу из-под своих мохнатых бровей. А узнав о намерениях внучки, и вовсе осерчал. Стал уверять, что парень ее не стоит, что он безалаберный, пропащий (как говорил мош, «хоп пе-о парте» – дословно: «гоп на одну сторону», то есть «непутевый»), привык только за козами ходить. Еще неизвестно, как отслужит. Да и вообще, отец Володькин бросил мать с тремя детьми. С такой наследственностью добра не жди. Мол, и все в его роду такие гуляки, беспутные.
На самом деле старик, конечно, просто боялся, что останется один. А он и жил до сих пор, может быть, только Никой (почему девчата-старшеклассницы называют ее «Самофракийской?). Благодаря красавице-внучке жизнь обретала смысл. Она придавала ему сил, не позволяла слишком быстро сгибаться под тяжестью лет, словно бы окрыляла…
Ника была категорически не согласна с обвинениями, горячо отстаивала возлюбленного. На этой почве у них с дедом впервые вышла ссора. Мош Ион так понервничал, что для него пришлось вызывать врача. «Не будет, не будет тебе родительского благословения!» – кричал побагровевший, не похожий сам не себя старик.
Это случилось всего за месяц до возвращения Владимира. А потом в селе произошло одновременно два события. Так совпало: пришел из армии Володя, и в тот же день не стало деда Вани.
Бедная Ника во всем винила себя. И совершенно напрасно! Прямой связи между событиями не было. Ссора забылась (старик вспыхивал, словно огонь, но был отходчив), а с Володей мош Ион даже не успел повидаться.
Спустя месяц с небольшим Ника объявила о намерении уехать из села. Переубедить невозможно: от деда смуглянка унаследовала на редкость упрямый характер. Тетя Нина готова была их благословить. И все же одним «прекрасным» утром Володина любовь исчезла (поступила швеей на тираспольскую швейную фабрику).
Парень остался один. Долго не мог прийти в себя, все недоумевал: в чем я провинился? Ездил в Тирасполь, уговаривал, но из этого, увы, ничего не вышло.
Горе горем, а возраст, молодость берут свое. Мало-помалу Владимир сблизился с другой сельской девушкой. Сыграли свадьбу. Один за другим пошли детки. Но что-то в семейной жизни не заладилось. Что-то такое, кто знает, могла почувствовать Дойна, Володина жена. Мать троих детей, родом из приличной сельской семьи, она стала не в меру увлекаться спиртным.
В какой-то момент он принял решение забрать детей. Воспитал их один, всех поставил на ноги. В младшей, Домнике, души не чаял. Называл ее ласково: «Никуся… Ника…».
Николай Плющинко.
Фото: www.liveinternet.ru