Как ни странно, в Молдове образца 80-х – начала 90-х на волне пробуждения национального самосознания, «парада суверенитетов», оголтелой румынизации не заметили очевидного: отрицая, очерняя советское наследие, глашатаи «свободной Молдовы» на самом деле повторяли худшие проявления тоталитарного режима, будучи его духовными наследниками. Отсюда категорическое неприятие инакомыслия, неспособность к компромиссу, череда репрессивных мер, закономерно перешедших в убийство мирных граждан по неким «политическим» соображениям…
Всё это было в 30-е годы на приднестровской земле! Было в тяжелые, черные годы сталинских репрессий, когда людей, фактически без суда и следствия, объявляли «врагами народа», приговаривая к трудовым лагерям или расстрелу. Но даже если человеку удавалось оправдаться, что бывало нечасто (по некоторым данным, на каждые 10 тысяч осужденных всего 3 человека могли рассчитывать на снисхождение), на него падала тень «чуждого элемента», политически неблагонадежного субъекта… Даже родственникам мнимых «врагов» приходилось нелегко. Это, по воспоминаниям, заставляло искать новые источники заработка, менять (если удавалось!) место жительства.
30 октября в Приднестровье почтили память жертв политических репрессий. В годы большого террора 1937-1938 годов на территории нашего края было расстреляно свыше пяти тысяч человек. Большинство – на территории Тираспольской крепости.
Еще в начале 90-х (в период, когда Молдова на словах открещивалась от «оккупационного режима», а на деле воплощала репрессивный опыт в худшем виде) в Тирасполе начали проводить эксгумацию безвинно убиенных. В 2017-м работа была возобновлена. Под руководством старшего научного сотрудника НИЛ «Археология» ПГУ Игоря Четверикова члены организации «Наследники побед», волонтеры открывали всё новые расстрельные ямы. Преступления без срока давности скрупулезно фиксировал фотохудожник Александр Паламарь. Методичная работа, проводившаяся на протяжении шести последних лет, привела к обнаружению останков тысяч расстрелянных на бастионе, впоследствии перезахороненных на Мемориале жертв политических репрессий неподалеку от этого места.
Как выяснили исследователи, здесь же, в расстрельных ямах, безвременно окончили земной путь пять руководителей вуза, директоров Молдавского педагогического института, обвиненных по доносу, представленных как «румынские шпионы», «контрреволюционеры». В ряды последних в то время угодить было несложно. В разглашении секретных сведений, «государственной тайны», «контрреволюционной деятельности» уличали даже музыкантов Молдавского симфонического оркестра (как это было с Иваном Волосюком, игравшим в оркестре на трубе).
Невосполнимая утрата, которую понес вуз и, в целом, весь интеллектуальный потенциал МАССР, побудила теперешнее руководство университета установить мемориальную плиту на стене главного корпуса, рядом с памятником студентам и преподавателям, погибшим в годы Великой Отечественной.
На открытии мемориальной плиты собрались члены Верховного Совета и Правительства, руководители органов власти, представители профессорско-преподавательского состава ПГУ и студенческой общественности.
Как отметил ректор Владислав Соколов, «открывая мемориальную плиту в память о тех событиях и наших сотрудниках, о жертвах политических репрессий, хочется верить, что, чтя память убитых, мы не допустим таких событий в будущем».
Погружаясь в тему репрессий, мы словно бы сами опускаемся на дно страшной ямы, ступень за ступенью… Только отсюда, со дна, видно, на какое зло способны люди, такие же, как мы.
С большой содержательной, эмоциональной речью выступил старший научный сотрудник НИЛ «Археология» Игорь Четвериков. Археолог дал понять: без прямой поддержки Президента Вадима Красносельского, депутата Верховного Совета Игоря Буги, руководства МВД и других структур эксгумация не могла быть проведена в необходимом масштабе. Отдельно Игорь Анатольевич поблагодарил «Наследников Побед», все эти годы трудившихся бок о бок вместе с ним на дне расстрельных ям. Ребятам, по его словам, пришлось преодолевать колоссальные физические трудности. Однако главными всё же были трудности морального порядка: тяжело сознавать, что являешься свидетелем массового преступления против человечества и человечности, преступления, которому нет и не может быть оправдания.
Процесс реабилитации был запущен уже в пятидесятые, вскоре после смерти Сталина. Однако подлинные обстоятельства, причины, условия и места расстрелов замалчивались. Судьбы репрессированных находились как бы вне поля зрения историков. И много позже, в 80-е почти ничего нельзя было узнать о жизни и, в особенности, о смерти репрессированных советских деятелей, таких, скажем, как наши земляки Гаспар Карапетович Восканов или же Иван Захарович Богун-Добровольский. По воспоминаниям очевидцев, в деле увековечивания памяти этих людей чинились всевозможные препятствия.
На долгие годы было стерто с исторических страниц имя первого руководителя вуза Бихмана Абрама Яковлевича. В 1930-1932 годах он работал директором Молдавского института народного образования, директором Института социального воспитания. Расстрелян 13 октября 1937 года. С апреля по октябрь 1934 года директором Молдавского педагогического института был Михаил Яковлевич Холостенко. Его расстреляли 13 октября 1937 года. Александр Харитонович Похинин стал директором института в 1935 году, был расстрелян 17 декабря 1937 года. Дмитрий Григорьевич Престеско назначен директором Молдавского пединститута 22 мая 1937; его расстреляли 13 октября того же года. Директором Молдавского пединститута в июле 1937 года стал Тихон Ильич Ницуляс; расстрелян 5 апреля 1938 года. Все руководители были посмертно реабилитированы в период с 1956 по 1957 годы.
Близкие репрессированных десятилетиями не имели никакой информации о месте гибели любимых людей. Жены и дети свято верили, что есть шанс… что, может быть, отец вернется, как об этом рассказывала дочь Андрея Вильгельмовича Вайса Лидия Андреевна из села Ержово. Горячая детская вера, не ослабевшая и в зрелые годы, и в старости, позволила дочери дождаться известия об отце. Одним из первых «читаемых» документов, который извлекли в процессе эксгумации, была справка, удостоверяющая личность Вайса. По этой фамилии определили также личности других убитых, находившихся в одной расстрельной яме.
Нет никаких сомнений, что списки безвинно убиенных в 30-е годы на территории Тираспольской крепости должны получить широкую огласку. Умолчание – форма соучастия, ступени, ведущие на дно ямы. Фамилии должны быть доступны на сайтах исторического портала, ГСУДА ПМР (данные о расстрелянных уже размещены на этом ресурсе) и особенно – Тираспольско-Дубоссарской епархии. Ведь наш долг – это не только долг беспристрастной, «научной» фиксации. Это и долг памяти в самом глубоком, живом, молитвенном, истинно православном смысле.
Михаил Фернет.
Фото: www.spsu.ru