Вот в сером небе над золотыми куполами храма святого великомученика Димитрия Солунского, что в Суклее, вороны. Туманное, пасмурное, промозглое раннее утро. Скорее даже ночь, медленно переходящая в утро. А в самом храме поет хор. Звучит Херувимская песнь, ударяясь о высокие потолки храма и возвращаясь к людям эхом. И можно прикоснуться к некоему таинству. Очутившись в том месте и в тот момент, когда это таинство вершится. Неповторимая атмосфера царит здесь сейчас. Тот, кто чувствует тонко, ощутит это кожей. Свечи в руках участников хора, блики от икон, шелест страниц молитвослова, приглушенный свет, единение пришедших – все это разговор от души к душе. Когда рождается нужная тишина, без суеты. Когда весь мир еще спит и можно задуматься о вечном.
А вот балетный класс. Звучит классическая музыка, работает старинная камера, балерина надевает пуанты. К фортепиано присоединяется звучание скрипки. Тихая игра света, робко проникающего в зал из расшторенных окон, создает ощущение откровения, беседы о сокровенном. Черно-белый силуэт балерины, спускающейся по старинной лестнице, завораживает не меньше, чем ее фуэте. Автор видео словно проводит параллель между танцем девушки и явлениями природы. В его работе, эстетически притягивающей, задействованы приднестровские молодые музыканты и балерина. Как и в другой – о театрально-цирковом искусстве – главными героями стали двое наших артистов. Он, сам родившийся здесь, делает на нашей земле с нашими людьми талантливые проекты, показывая, что и земля наша, и люди наши необыкновенные. «Он» – это видеограф Максим Фомин. Тот, чьи работы заставляют замереть. Наблюдая, проживать снова и снова эмоции, вызванные его проектами. С ним и поговорим. О том, откуда все это – талант, желание и умение делать стильный современный продукт.
– Максим, кем вы себя чувствуете в первую очередь: фотографом, видеографом?
– Я просто парень, у которого есть съемочное оборудование и интерес этим заниматься.
– А как нащупали тот профессиональный путь, по которому идете?
– Первое знакомство с фотографией было еще в детстве, когда я нашел у отца два стареньких «Зенита» и кучу пленок. Тогда для меня это были просто игрушки (да, наверное, как и сейчас). Было очень весело щелкать затвором, просить позировать. А потом я полностью разобрал фотоаппараты. Меня завораживали внутренние механизмы: как работает затвор, как поднимается зеркало. Нравилось смотреть на фотографии с пленки через просвет. Жаль только, что после всех моих экспериментов собрать обратно эти аппараты у меня не получилось, чему отец был «безумно рад». И моя тяга к фотографии встала на паузу. Потом была пленочная мыльница для семейного альбома, на которую всегда было интереснее снимать, чем быть в кадре.
А затем по воле случая я попал на Первый Приднестровский телеканал, стал корреспондентом. Там вплотную познакомился с видеопроизводством, каждый этап которого увлекал меня с головой. Как, чередуя кадры, можно создавать целостность повествования. Как цвет, свет и звук влияют на восприятие зрителя. Всему этому я научился там. Однако самое главное, что благодаря тв я познакомился со многими людьми, которые также не могли усидеть на месте. От каждого хотелось взять максимум, и я мучал операторов вопросами и упрашивал дать попробовать поснимать. Менялся местами с монтажерами и под четким руководством собирал свои же собственные сюжеты. В итоге удавалось приносить материал в эфир со съемок, на которые руководство не давало разрешения. Мы находили технику, транспорт и ехали на свой страх и риск.
Однако в какой-то момент я понял, что нужно двигаться дальше. И пришлось принять тяжелое решение – уйти с телевидения и отправиться на заработки, чтобы купить оборудование и снимать то, что хочется самому. Затем было несколько сезонов свадебных съемок и глухих зим без работы. А потом мне на глаза попалось объявление о продаже «Зенита 11». Было дорого, больно и непонято окружающим, однако пленочная фотография меня многому научила. А главное – вернулся детский интерес к этому занятию. Все найденные мной советские объективы были беспощадно разобраны и собраны заведомо специально неправильно, чтобы достичь различных эффектов при сьемке.
– Кого считаете своим главным учителем?
– Им была режиссер народного театра ДК им. П. Ткаченко Инна Ивановна Иванова. К ней я попал еще в 8 лет. Она культивировала в нас основные понятия восприятия прекрасного. Что «нужно любить не себя в творчестве, а творчество в себе», что «искусством стоит заниматься не потому, что можешь, хочешь, нравится, а потому, что не можешь этого не делать». Жаль, что ее больше нет с нами. Порой так хочется спросить у нее совета, узнать ее мнение о новой работе. Чтобы она, как раньше, поругала, что всегда отлично мотивировало. А что касается обучения фотографии и видео, то учился на телевидении и у моего окружения в то время. Там подглядел, там спросил, где-то позаимствовал идею и повторил – вот и вся учеба, которая никогда не заканчивается. Есть еще много людей, которые меня вдохновляют и у которых можно многому научиться.
– Ваши работы стильные, особенные… Они «цепляют». Какой он, стиль Фомина?
– Вряд ли могу сказать, что у меня уже есть какой-то стиль. В отличие от моих коллег, работы которых узнаются сразу. То, что вы называете «стилем Фомина», возможно, это результат моих попыток достигнуть пленочного изображения, используя цифровые технологии. Есть люди, которые в фотографии и видео стремятся к максимальной четкости изображения, к звенящей резкости. А мне нравится мягкий фокус, нарушенная геометрия кадра, засветы, тусклые цвета или их отсутствие, расслоение изображения. Может, что-то со мной не так, но в этом нахожу свою красоту.
– Когда приступаете к работе, какую суперцель ставите перед собой?
– Все зависит от типа проекта. Если это коммерческий заказ, то цель всегда одна: сделать заказчика счастливым. А в творческих проектах, скорее всего, все начинается с какого-то нового приема, который хочется освоить, и под него делаю продукт. Больше всего мне нравится работать с творческими людьми, ловить с ними одну волну. И если поймал, тогда ты уже как инструмент общего дела.
– Как считаете сами, чем ваши работы отличаются от работ коллег?
– Фотографы и видеографы – люди, а все люди разные и чем-то отличаются. У всех нас разное восприятие действительности. И это отображается в наших работах, и это прекрасно. Я всегда и с большим удовольствием соглашаюсь на проекты, в которые меня зовут коллеги поработать по другую сторону камеры, моделью. Это позволяет увидеть себя не таким, каким ты привык себя видеть, а через призму отношения к тебе человека, который нажимает на спуск в фотоаппарате. Поэтому, чем отличаюсь я, думаю, лучше рассказали бы люди, которые попадают в мой объектив.
– А что по поводу критики? Как реагируете на отзывы на ваши работы?
– Мы все заложники нашего окружения. Мы общаемся по большей части с людьми, с которыми у нас много общего, схожие взгляды на жизнь. Отчасти это большая проблема, так как в такой среде тяжело найти адекватную критику: либо всем нравится, либо говорят, что нравится, чтобы не обидеть. Я ищу критику на разных ресурсах, и порой комментаторы бывают очень резки, и это здорово отрезвляет. Спасибо им, ругайте чаще.
– Бывает так, что по прошествии времени смотрите на свои работы и вам за них стыдно? Понимаете, что сегодня сделали бы совершенно иначе?
– Вряд ли могу сказать, что хоть одна из моих работ по-настоящему мне нравится. В каждой есть миллион недочетов, их можно исправлять до бесконечности. Каждый раз я недоволен результатом и во время монтажа или выборки фотографий кусаю локти и ругаю себя последними словами. Но в то же время нет ни одного проекта, который ни вызывал бы во мне теплых чувств. Нужно учиться отпускать, порой для этого нужна смелость.
– Когда говорят, что не удается сделать качественный и стильный продукт, потому что не хватает ресурсов, это отговорка или…
– Если человек четко понимает, чего ему не хватает для выполнения какой-то задачи, это здорово! Полдела сделано, осталось только добыть это – и дело в шляпе. Хуже, когда не понимаешь, что тебе нужно, там начинаются отговорки.
– Кто они, ваши заказчики? Ведь, думаю, далеко не все люди понимают то, что делаете вы. В провинции другие вкусы…
– Я человек адаптивный, и что касается коммерческих проектов, тут все просто: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Конечно, я стараюсь даже в рекламные или свадебные работы вносить что-то новое. Но держу себя в рамках разумного, так как понимаю, какой продукт хочет получить клиент. Отчасти я переживаю, что мои творческие проекты могут отпугивать потенциальных клиентов. Но, с другой стороны, теплится надежда, что найдутся те, которые уже давно искали именно меня.
– Максим, какими проектами вы заняты сегодня? И что в планах на будущее?
– Сейчас мы небольшой командой занимаемся музыкальным проектом одного талантливого певца и верим в его большое будущее. Параллельно ищу новые предложения. Я бы с большим удовольствием попробовал себя в документальных проектах. Если говорить о глобальном, то это мечта о больших проектах, где есть команда, где можно сфокусироваться на чем-то одном, а не распыляться, как сейчас. Будь то клипмейкинг, реклама или кинопроизводство.
– «Максим Фомин – это такой человек, который…». Закончите фразу.
– …купил камеру и мается от безделья.
Татьяна Астахова-Синхани.