Вывод советских войск из Афганистана был завершен 15 февраля 1989 года. В этой стране военнослужащие СССР находились с декабря 1979-го, помогая местному правительству в гражданской войне против различных оппозиционных группировок (моджахедов).
Дни, проведенные в Афгане нашими воинами, не забыть, ведь это была служба, во время которой смерть смотрела им в глаза. Корреспондент Александр Борисов встретился с очевидцем начала тех событий – активным общественником, другом газеты Владимиром Денисенко, который поделился воспоминаниями:
«Январь 1979 года. Я уже на границе. Погода была такая же противная, как сейчас. Мне, Васе Андрощуку и Саше Пироженко предстояло идти в наряд во второй половине дня. Службу будем нести далеко от заставы, причем по береговой отмели, сплошь усеянной камнями разной величины. В нормальную погоду там ходить невозможно, а при обледенении и вовсе ноги можно вывернуть. Ох и тяжела пограничная служба, особенно в горах Памира. А ведь там, за речкой в Афганистане, гражданская война. Могут еще обстрелять, что и случалось.
Идем, согнувшись в три погибели, против ветра. Впереди крутой спуск, за ним участок границы, который нам приказано взять под охрану. Бойцы в нерешительности встали возле спуска. Он хоть и небольшой, но крутой: сорвавшись, можно получить серьезные травмы. «Сейчас подойду к ним, и, подстраховывая друг друга, спустимся вниз», – подумал я. Вася не стал ждать меня, решил спуститься самостоятельно. Смотрю, он срывается, катится вниз. Автомат отлетел в сторону, магазин отсоединился, и из него вылетело несколько патронов. Мы спустились к Андрощуку, осмотрели его. Отделался без переломов, но ушибов было множество. Начали искать выпавшие патроны. Кто служил на заставе, знает, что после наряда их надо сдать поштучно.
Нашли – и бегом к месту несения службы. Идти невозможно – скользко, а бежать – тем более. Если не позвоню своевременно с участка на заставу, то, наше молчание будет принято как за исчезнувший наряд. Обессиленные, попадали на мерзлые камни. Достал телефонную трубку, доложил дежурному по заставе о прибытии на место и начале несения службы. В ответ услышал, что ещё немного молчания – и нас искала бы тревожная группа.
Отдышались немного и приступили к несению службы. Время словно остановилось. Ноги уже не держат. Дал команду прилечь, а сам сел на валун. Темнеет. Плащи на нас не гнутся, полностью покрылись льдом. До конца наряда еще много времени, а мы уже выжатые, как лимон. Сказывались хроническое недосыпание и усталость. Смотрю сквозь снежно-дождевую пелену и думаю: «Когда же это всё кончится? Конца и края не видно». Устал смертельно. Скучаю по дому, по родным. Просто уже нет ни физических, ни моральных сил.
Но я ошибался. Не мог я тогда даже и предположить, что эти трудности были только «цветочками». Впереди нас ожидали суровые испытания, оценка и осмысление которых были даны не сразу, а спустя много лет. Вот там мы хлебнули горюшка! Не знали, что весной 1979 года те, у кого закончится срок службы, не уедут домой, а останутся в Афганистане почти до середины лета. И случится это потому, что братскому афганскому народу, как нам объясняли, необходимо оказать гуманитарную и военную помощь, то есть переправлять через границу, сохранять и доставлять к месту назначения грузы. Эту операцию поручили выполнить именно пограничным войскам как наиболее боеспособным и адаптированным к прилегающей к границе местности. Что мы с честью и делали, начиная с апреля 1979 года, за восемь месяцев до приказа о вводе советских войск в Афганистан. Не буду говорить, какие нечеловеческие лишения и тяготы мы переносили. Быть первым – всегда нелегко. А тут в стране еще гражданская война! Стреляют все, со всех сторон. Не поймешь, где свои, а где чужие. Не имея специального боевого опыта, порой совершали ошибки, за которыми стояли человеческие жизни.
Первое время переправлялись через реку вброд на бронетранспортерах. Потом построили подвесной мост, по которому передвигаться было весьма непросто. Особенно в ветреную погоду. Качало, как на корабле при сильном шторме. Переброску грузов осуществляли на участке моей заставы с помощью вертолетов. Кстати, что интересно, переправляли на сопредельную территорию стрелковое оружие времен Великой Отечественной войны: автоматы ППШ, пулеметы «Дегтярева» и много чего другого. Спустя время оно попадало в другие руки, и нередки были случаи, когда его использовали против нас.
Свою задачу мы выполняли в провинции Бадахшон, вблизи афганского районного центра Нусай. Практически каменный век, труднодоступные районы. Местное население относилось к нам с настороженным интересом. Понимали, кто их кормит и оказывает хоть какую-то медицинскую помощь. А вот враждующие между собой вооруженные группировки доставляли нам хлопот. Впоследствии часть их блокировали и силами погранвойск ликвидировали. Однажды даже с попавшими в плен моджахедами наши погранцы организовали игру в волейбол, о чем сожалели и долго помнили, так как набрались от афганцев вшей.
Летом я и мои одногодки демобилизовались и уехали домой, а воины в зеленых фуражках продолжали нести службу в Афганистане до февраля 1989-го, контролируя 50-километровую зону в тылу чужой страны. Выходили оттуда последними.
Некоторых, конечно, недосчитались, но, насколько мне известно, в плен никто не сдался. Каждый пятый боец в Афганистане был пограничником. Вот так! Сегодня об этом не все знают».
Фото из архива Владимира Денисенко.