Восемьдесят лет по историческим меркам – это миг, а по человеческим – целая жизнь. Восемьдесят лет прошло с того радостного дня, когда объявили: «Германия капитулировала! Победа!». После окончания Великой Отечественной войны в мир пришли новые поколения, но война не уходит в прошлое, память сердца не поддаётся забвению.
Вера Федорова родилась в Москве 12 сентября 1924 года. Отец её был типографским рабочим, мама – домохозяйкой. Росли они вдвоём со старшим братом в дружной семье. В 36-м отца перевели по службе в Ленинград. Не знала тогда ещё семья Федоровых, что их ждёт в этом городе. Каждое лето они выезжали на отдых к бабушке, которая жила под Лугой. Вот и в июне сорок первого поехали, а тут по радио объявили: «Война». Решили вернуться в Ленинград. С первых дней город подвергался страшным бомбёжкам немецкой авиации, обстрелам артиллерии.
«Я пошла на шестимесячные курсы медсестёр, – рассказывает Вера Фёдоровна. – Брата призвали в армию, папа продолжал работать в типографии. 18 сентября 41-го началась блокада Ленинграда. В одном из музеев был оборудован госпиталь, где мы на практике учились оказывать раненым первую помощь, ухаживать за ними. Жизнь с каждым днём ухудшалась. Начался жуткий голод. Хлеб стали давать по карточкам: иждивенцам – 125 граммов в день, работающим – 250. Папа смастерил дома буржуйку, мы резали хлеб на квадратики и сушили на печке. Потом не ели, а сосали их как леденцы, стараясь подольше растянуть удовольствие. Отопление отключили, это в страшный сорокаградусный мороз, продуктов не было. В городе поели всех ворон, кошек и собак. Люди умирали тысячами. Этого забыть нельзя!
В феврале 42-го я окончила курсы медсестёр, и меня сразу по повестке призвали в армию. Пока добиралась до госпиталя, в котором предстояло работать, обморозила ноги. В госпитале выдали форму – стёганые тёплые брюки, гимнастёрку, шинель, кирзовые сапоги. Раненых было очень много. Мне было 17 лет, а я уже такого насмотрелась! Врачи оперировали сутками, падали от усталости. Мы тоже теряли сознание от переутомления, научились спать сидя, где придётся, даже стоя. Раненым варили супчики из сушеной картошки и моркови, каши, делали омлеты из яичного порошка. Медсёстры собирали иголки ели и сосны и поили их отваром».
Пару раз Вере удалось ещё вырваться в Ленинград, навестить родных. Во время бомбёжки типографии отца Веры завалило, с тех пор он тяжело болел, а потом умер. Мама лежала совсем обессиленная на кровати, никуда не выходила. Чтобы заглушить постоянное чувство голода, люди делали смесь уксуса с горчицей и пили маленькими глоточками.
Госпиталь, где работала Вера, когда Ленинградский фронт начал наступление, стал полевым.
«Мы жили в землянках, а раненые бойцы лежали в отапливаемых палатках, – продолжает рассказ Вера Фёдоровна. – Их поступали сотни. Хирурги работали без перерывов. Ужасный конвейер войны. Молодые, красивые парни умирали на наших глазах, становились калеками. В последние минуты их жизни не было рядом ни отца, ни матери, ни сестры, только мы, медсёстры. И они нам говорили свои последние слова, держась за руку, смотрели угасающими глазами в наши полные слёз глаза. Передать невозможно, какая это душевная боль.
Я ничего не знала о судьбе мамы и брата. Потом уже мне сообщили, что мама умерла от голода. Не знаю, кто её хоронил и где это место. В 44-м наш госпиталь перешёл в распоряжение 4-го Украинского фронта, и мы стали двигаться к западной границе. Госпиталь наш в костёле располагался, мы лечили и пленных немцев.
День Победы застал меня в Чехословакии, в г. Моравская Острава. Когда нам сообщили о капитуляции Германии и нашей победе, такая была радость, такое ликование, словами не передать! Мы обнимались, целовались, плакали, танцевали, военные стреляли в воздух из всех видов оружия. Это был самый счастливый день для всех нас».
В июле 45-го 4-й Украинский фронт возвращается на родину. «Приехала я с фронта домой, в родной город, а он наполовину разрушен, грязный, не узнать. Пришла в нашу квартиру, а там, – вспоминает Вера Фёдоровна, – двери открыты, ветер гуляет по комнатам, тишина, запустение, никого из соседей нет. Только после войны опубликовали количество жертв блокады – 1 миллион 200 тысяч человек. Столько оборванных жизней, покалеченных судеб. 30 лет я искала брата, которого в 19 лет в самом начале войны призвали на Волховский фронт.
После замужества даже фамилию не поменяла на Гординскую, оставила свою, чтобы он меня нашёл. Только в семидесятых сообщили, когда я написала запрос, что он погиб 15 января 42-го в боях под Ленинградом, похоронен на Пискарёвском кладбище. Я всё кладбище исходила и нашла каменную плиту с его именем».
Трудно Вере было жить в родном городе с тяжёлыми воспоминаниями о близких, решила она уехать в Ужгород. После пережитого на фронте не могла работать медсестрой, стала бухгалтером. В сорок восьмом познакомилась на танцах с фронтовиком, который вскоре замуж позвал. Расписались, свадьбы, колец не было. Дали молодым комнатку, а в ней только железная кровать. Приходилось начинать в буквальном смысле жизнь с нуля.
Но главное – была любовь. В этой комнате их первый сын родился в 49-м. В 53-м переехали в Тирасполь, где жили родственники мужа Веры Фёдоровны. Сразу работу нашли, в 57-м второй сын родился, вскоре получили трёхкомнатную квартиру на Бородинке.
За мужество, стойкость и героизм она награждена орденом Отечественной войны, медалью «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и многими другими. В августе 2024 года Вера Фёдоровна ушла из жизни, оставив о себе добрую память.
Алла ОВСЕЙЧИК.
Фото: https://may9.ru, ИА «Новости Приднестровья».