Бендеры наполнены памятниками истории, как арбуз семечками. По сути, это один большой музей под открытым небом, объединяющий разновременные экспозиции. Разумеется, Бендерская крепость принадлежит к наиболее ярким, значительным объектам. Но привлекает внимание путешественников не только она. Скажем, мы с фотографом Алексеем Юрковским и спаниелем по кличке Гусар специально приехали из Тирасполя, чтобы побродить по блошиному рынку, широко развернувшемуся сразу за фасадом автостанции.
Забегая вперед (Леши и Гусара), могу сказать, что буквально с первых шагов мы погрузились в особую атмосферу междумирья. На самой автостанции красуются большие буквы: «СССР» (отсылка к советскому миру). По правую руку – заведение под интригующим названием «Ковбой» (Дикий запад? Дикое поле?). Но а то, что нашему взору предстало чуть дальше, требует неспешного, вдумчивого подхода, размеренного описания.
«Радиоточка, пол – паркет, санузел раздельный, дом кирпичный…» – пел Виктор Цой. Мы бы могли, поддавшись влиянию кумира миллионов или любого уважающего себя акына, спеть так: «Колба стеклянная, кобура, прививочный нож, советский фарфор, микросхемы…». Вообще экспозиция в этом «объединенном музее» такая, что просто песня. И мы по мере нашего повествования то и дело будем петь: ситечко, пара видавших виды боксерских перчаток, лампа «Летучая мышь», ух ты, братья Стругацкие, первое издание «Страны багровых туч», 59-й год…
Народ у импровизированных «прилавков» (имея в виду покрывала, разложенные на тротуаре) самый разнообразный. Люди приветливые и смурные, словоохотливые и не очень, кто-то не от хорошей жизни, кто-то – из любви к искусству.
Большой выбор художественной и научно-технической литературы: справочники, руководства по эксплуатации к давно не существующим устройствам, словари… Я чуть было не купил нанайско-русский. Книги на любой вкус, начиная, простите, от «Эммануэль» до Иммануила Канта, от Леонида Соловьева («Повесть о Ходже Насреддине») до Владимира Соловьева («Краткая повесть об антихристе»), между прочим, дореволюционное издание. Леша коллекционирует сказки народов мира, я целюсь в двухтомник Друцэ, как Дантес в Пушкина (согласен, не самый удачный юмор).
А вот лампа Аладдина, пардон, лампа «Летучая мышь» у нас уже есть. Сама лампа валялась на чердаке в доме, который лет десять-пятнадцать назад купил Леша. Стекло к ней мы нашли случайно, во время одного из фотопутешествий, – кто-то выбросил за ненадобностью. Ну-ка, ну-ка, поинтересуемся, сколько стоит «мышь». 80 рублей! Сбрасывают до семидесяти. Дальше торг неуместен.
Тогда прицениваемся к керосиновой лампе путевого обходчика – очень нужная в хозяйстве вещь. 120 рэ! Да вы что, говорим, побойтесь Бога! Как хотите, говорят, этот «раритет» у нас туристы с руками-ногами оторвут. Проходите, проходите, товарищи, не загораживайте прилавок! Но, может, всё-таки удастся сбить цену – уж больно товар приглянулся. Леша начинает чего-то там изучать. И точно, что-то там не крутится. Ага! Дальше разговор протекает примерно в таком ключе: «Да у вас тут…» – «Идите, идите, ребята, я – слесарь пятого разряда». – «Я – шестого», – говорит Леша, и, кажется, так оно и есть». То и дело моего слуха достигают глаголы «завальцевать» и «шлифануть», которые жгут сердца и проходящих мимо людей. Базар становится всё более восточным, словно бы в Бендеры вернулись шумные, энергичные ребята Сулеймана Великолепного.
С купленной-таки лампой (у неё, в итоге, закрутилось где надо) идем дальше. Стараемся, по примеру турецкого путешественника и писателя Эвлии Челеби, ничего не пропускать. Стоп! Китайский термос с пионами (60-е-80-е). Полдня держит температуру, близкую к кипятку, ещё полдня чай просто горячий. Проверено. 60 рэ. Ага! Фирменной пробки из пробкового дерева нет. Сторговываем за 50 рэ. Остается найти пробку, азартно впиваемся в прилавки взглядом, ищем… «Гусар, ищи!» Математическая вероятность равно примерно одной тысячной. И, чтобы вы думали, находим! Но меньше, чем за двадцатку «пробковую пробку» нам не уступают. «Бросьте! Мы тут целый термос за полтинник взяли!» Но делать нечего, кому нужен термос без пробки.
Что термос! На блошином всего вдосталь, торгуют (выходной день!) в несколько рядов, с двух сторон улицы. Глаза разбегаются: разнокалиберные «раритетные» бокалы, рюмки, обмундирование, саперная лопатка, виниловые пластинки, гантели… Вот, кстати, одну пластинку приобрела девочка. На вид (девочке) лет шестнадцать, волосы розовые – сразу видно, человек творческий. Ну-ка, и что это мы на пластинках слушаем в век, когда даже компакт-диски вышли из обращения (у нас, к примеру, в редакции ни одного дисковода). Выясняется – «Модерн Токинг». Ну что ж, это, конечно, не «Патетическая оратория» Свиридова, но, если учесть, что немецкий дуэт был популярен в годы, когда мама девочки с розовыми волосами играла в куклы, тоже ничего – как пример неподдельного интереса к маминому детству.
Швейная фурнитура, открывалка, деревянные щипцы для кипячения белья, ручные машинка для стрижки и дрель, аквариум, велосипед, орденские планки… А вот это печально. Лента медали «За боевые заслуги»… Неужели для тех, кто отправил реликвию на развалы, она совсем ничего не значила? Отец рассказывал мне, что один из родственников, будучи совсем ещё несмышлёным, где-то затерял медаль прадеда за участие в русско-японской войне. Но чтобы продать…
А вот характерный, как из русских сказок, чугунный горшок под ухват. Ну как пройти мимо? Печка есть только у Леши, но горшок покупаю я. Вообще, как за последние лет двадцать успели убедиться хозяйки, никакое тефлоновое покрытие не сравнится с добротным чугуном. А как насчет новых гаечных ключей, которые расползаются при заворачивании гаек? А новые секаторы, те, что приходят в негодность при первой же встрече с разросшейся сиренью? Так что не стоит недооценивать и чисто прикладное значение «блошиного».
Но мы – эстеты и гурманы. Для нас это, в первую очередь, путешествие во времени, между мирами – нынешним и тем, что в начале 90-х минувшего века затонул, точно Атлантида. Причем дело не только в геополитической катастрофе. Занималась заря принципиально иной технологической эпохи, по всем фронтам наступала электроника.
Вот, к примеру, кассетные магнитофоны, пленочные фотоаппараты, уверенно представленные в ассортименте блошиного рынка. Лешино внимание привлекает аппарат «Смена-8М». Совсем новый, в упаковке. И вроде бы давно снимаешь цифровой камерой, а вот не можешь пройти мимо. Подумать только, та самая модель… На персональном сайте фотографа Алексея Юрковского читаем: «Одним из любимых моих увлечений со школьных лет является фотография. Всё началось с фотоаппарата «Смена-8М» и журнала «Советское фото», найденного в макулатуре… Фотография как конечный продукт мало меня интересует, красивая картинка – не то, ради чего хочется снимать. Фотография – не цель, а, скорее, путь постижения феномена времени…».
Вот и получается, что, путешествуя во времени, можешь вдруг обнаружить самого себя: книжку, которую вслух мама читала, фотоаппарат, какой подарил отец, пластинку, что любил слушать в наушниках в музыкальном зале библиотеки (и ещё приходилось дожидаться своей очереди!).
Блуждая по блошиному, очень легко зависнуть… Кто знает, может быть, таково подсознательное желание затеряться во времени, вернуться в «золотой век» детства, обратиться к истокам.
В одну воду, как известно, нельзя войти дважды. Можно лишь сохранить на память графин из зеленого стекла, «Зенит» или «ФЭД» в кожаном кофре, граненый стакан с подстаканником, радиоприемник «VEF», фонарь «Витебск» на квадратной батарее, альбом с марками, оловянного солдатика, советскую бутылку из-под кефира или «Негру де Пуркарь», по которым, как по вешкам, пробуешь отыскать тропку в историческое зазеркалье.
Николай Феч, г. Бендеры.
Фото автора.
