Я долго не хотел браться за эту тему. Ну что я, 50-летний с хвостиком, могу сказать о легендарных коллегах, ветеранах Великой Отечественной войны, не раз смотревших смерти в глаза, – Лемаре Корзилове, Дмитрии Лемберге, Борисе Челышеве, Владимире Афанасьеве, Петре Даниче. Но после «дней сомнений и тревог» нашел-таки себе «оправдание». А разве они, люди-легенды, имели право, могли отказаться от выполнения редакционного задания или воинского приказа? Разве они стали бы рассуждать, что эта тема для них неподъемна?
Их уже нет рядом с нами, каждый в свое время в мир иной ушел. Но мне почему-то слышится, как они откуда-то издалека по-отечески, в шутку «говорят» молодому, терзающемуся сомнениями коллеге: «Ты же журналист, назвался груздём – полезай в кузов». И я «послушался» их, потому что это мой долг перед их светлой памятью.
В этой публикации я могу погрешить какими-то биографическими неточностями, потому что не историк и не исследователь творчества этих журналистов от Бога, а главное – защитников Отечества. Я хочу всего лишь посвятить читателей в личные впечатления, ощущения, переживания от многочисленных встреч с этими известными людьми, рассказать о том, чему у каждого из этих людей я пытался научиться. С четырьмя героями я был знаком лично. И именно этот факт отчасти осложняет выполнение редакционного задания. Но «ты же журналист…» – вспомнил я и…
Фотохроникер истории
Хрестоматийный образ Лемара Корзилова так и подвигает к использованию пафосных штампов: «разведчик ГРУ», «воевал в том же партизанском отряде, что и легендарная Зоя Космодемьянская». Да даже имя его и то «находка для журналиста», потому что образовано из сокращений «Ленин-Маркс». Ну как тут удержаться от описания с детства знакомых ощущений, навеянных старыми кинокадрами допроса героя Павла Кадочника из фильма «Подвиг разведчика», и сравнения его с образом Лемара Павловича. Все это навеяно детскими воспоминаниями, юношеским романтизмом.
Когда мы, молодые журналисты – я, Лена Добржанская, Леша Пологов, – пытались «раскрутить» «Палыча» на героический романтизм воспоминаний», он снисходительно смотрел на нас, «молодых да ранних», и говорил: «Да какой романтизм, воевать – это тяжелая, изнурительная работа по принципу «если не ты врага, то он тебя». А кому хочется погибнуть?». Нам, родившимся в середине 60-х, этого было не понять, это надо было только почувствовать собственной шкурой. Именно поэтому излишней дозой фальши, ходульности веет от военных «воспоминаний» людей, ни разу не бывавших в окопах, не голодавших, потому что обоз с провиантом отстал от наступающих войск, не пригибающихся от свиста пуль и осколков. Зато взахлеб читаются нами военные мемуары маршалов-генералов, да правдивая, бьющая наотмашь «лейтенантская проза».
Конечно, мы, молодое поколение журналистов, как любил характеризовать нас Лемар Павлович, «борзописцев», с пиететом относились к его военным заслугам, но не могли представить себя 18-летними, сидящими где-то в засаде в подмосковном лесу в 30-градусный мороз. Слушая его, мы все время, что называется, «про себя», задавались вопросом: «А я смог бы вот так?».
Но в большей степени мы боготворили Лемара (иногда под доброе настроение он позволял «желторотым» называть его вот так по-простецки, только по имени, и подозреваю, что ему и самому это нравилось) как фотокорреспондента. Да, наше главное предназначение – писать материалы в газету, но ведь написать целую историю можно всего одним «запечатленным мгновением». Этим искусством Лемар Павлович Корзилов обладал в совершенстве. Его художественно-публицистические фотоработы лично для меня были настоящей находкой, поскольку в конце 80-х – начале 90-х я работал ответственным секретарем городской газеты «Днестровская правда», слава которой была создана во многом благодаря профессиональному мастерству Корзилова. Не надо было писать 200-300 строк, нужно было только «поймать момент» в фотообъектив. Первополосные снимки Корзилова становились украшением любого номера городской газеты, а уж к праздникам – для ответсека это был Божий дар.
Особенно Лемар Павлович, всей творческой жизнью доказавший, что он настоящий хроникер родного Тирасполя, любил снимать ветеранов, таких же, как он, прошедших «долгими дорогами войны». Такое впечатление, что это было его личной благодарностью за завоеванный братьями по оружию мир. И фотограф, и его, как принято сейчас называть, модель словно «говорили на одном языке», они понимали друг друга с полуслова, полунамека, полувзгляда, ведь они – победители, люди, в жизни много познавшие, товарищей на поле брани терявшие. Вот из такого вот магического взаимопонимания и рождались фотошедевры Лемара Павловича.
С годами Корзилов стал терять зрение («прицел сбивается», шутил он), а ведь оно было его главным рабочим инструментом. Он хотел подлечиться, чтобы и дальше работать так, как всегда работал – талантливо и самозабвенно. И как его ни уговаривали близкие, друзья, соратники (зачем тебе в твои годы операция?), он был неумолим. Этот пример самопожертвования – образец служения профессии.
Лемар Корзилов оставил нам в наследство самое дорогое, что было в его жизни, – фотоснимки. Он чутьем художника предчувствовал, что облик Тирасполя будет меняться, потому и реализовал проект «Точка съемки одна и та же». Многие места города сохранились ныне только на его фотографиях… А сам он – в наших сердцах.
К штыку он приравнял перо
Многие годы я знал солдата Второй мировой войны, маститого журналиста Дмитрия Вениаминовича Лемберга. Начало Великой Отечественной пришлось на его совершеннолетие. Но не это было главным побудительным мотивом к тому, чтобы встать в один строй со всей страной, когда «Родина-мать зовет». На это время пришлось и начало журналистской деятельности. Корреспондент окружной газеты где-то у черта на куличках, в Заполярье. Но именно туда послала офицера Лемберга Родина. Он был из тех, о которых поэт сказал: «К штыку приравняли перо». Вот так, каждый на своем месте, и приближали они для всей Европы, всего мира Победу, приближали мир.
Не легче пришлось современникам Дмитрия Вениаминовича, когда они начали восстанавливать разрушенную войной страну. Такие, как Лемберг, штык-перо сменяли на кирку-перо. Оно скрипело и скрипело, «рассказывая» о трудовых буднях рабочих и колхозников Советской Молдавии. Журналисту довелось поработать и в «районках», и в городских газетах, пока мастерство и профессионализм не вывели его на новую орбиту – республиканскую: Дмитрий Лемберг становится собственным корреспондентом главной газеты МССР «Советская Молдавия» по Тирасполю. Тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы строк о жизни второго по величине города республики за десятилетия творческой жизни легли на газетные страницы. Десятки, сотни, тысячи героев публикаций, о которых всем нам рассказал Лемберг. И под какими только псевдонимами ни публиковался Дмитрий Вениаминович (Л.Дмитриев, Д. Вениаминов), в каждом материале угадывался его, только ему присущий фирменный публицистический стиль. Не только, как говорят журналисты, «что, где, когда», но и как, и каким образом.
Особо ему удавалось «разговорить» представителей «руководящего сословия», так называемых «красных директоров» – Игоря Смирнова, Анатолия Большакова, Анатолия Блашку, Анатолия Белитченко, Вячеслава Кожеваткина, Феликса Крейчмана, Олега Баева, Евгения Пушняка и многих-многих других. С ним они почему-то «делились секретами», наверное, потому что видели в нем ровню, человека, досконально разбирающегося в производстве, экономике, начавших устанавливаться рыночных отношениях.
Последние годы жизни Дмитрий Лемберг отдал «Днестровской правде». В это время новой гранью «заиграл» еще один его талант – умение поддерживать обратную связь с читателями. Он не просто, как мы говорим, «обрабатывал письма», приходящие в редакцию, он, словно старатель, перерабатывая тонны словесной руды, обнаруживал золотую песчинку, что называется, «цеплял тему». А дальше все, как в старой доброй рубрике «Письмо позвало в дорогу». И сколько таких «командировок» на самые волнующие тираспольчан, приднестровцев темы потом выливались в острые, полемичные, актуальные материалы, теперь уже и не сосчитать. Все они – в пожелтевших подшивках 75-летней «Днестровки», в них – наша общая биография, наша история.
…И скончался наш коллега тоже, как воин, – 23 февраля, в День защитника Отечества. За гробом с алыми гвоздиками в руках идут те, кто безгранично благодарен Дмитрию Вениаминовичу за уроки – уроки мужества, уроки профессионализма и уроки жизни…
Освободитель приднестровского неба
Такие же уроки молодым, позже повзрослевшим журналистам, давал и другой герой публикации – Борис Дмитриевич Челышев. Мне никогда не нравилось избитое изречение «Связь поколений», но все, кто знал этого человека, наверняка могут подтвердить, что оно очень подходит ему. Ведь все, чем он обладал, он передавал студентам-филологам, студентам-журналистам. Причем не только в Тирасполе, но и за все годы жизни в Ярославле, Москве, Шахтинске, Новокузнецке, Кишиневе. Только по этой «географии» уже понятно, что у этого человека была богатая биография. Шутка ли – 62 года педагогического стажа, четыре десятилетия из них отдано главному вузу нашей республики, Челышев стоял у истоков создания кафедры журналистики ПГУ.
Если меня спросят, каким одним словом я, много лет знавший этого человека, могу охарактеризовать его, то на это без запинки отвечу: «Многогранность». Воин, журналист, писатель, педагог, исследователь, краевед, человек энциклопедических знаний, признанный моральный авторитет – Челышева вполне можно назвать приднестровским Лихачевым. Не зря при жизни на лацкане его пиджака красовалась высшая приднестровская награда – Орден Республики.
За 21 год работы в «Днестровской правде», а Борис Дмитриевич был самым преданным, самым плодовитым внештатным автором за всю историю существования газеты, мне не раз вместе с разными фотокорреспондентами доводилось освещать один из главных праздников Тирасполя – День его освобождения от немецко-фашистских захватчиков. В первых рядах участников освобождения города всегда был Борис Челышев. С каждым годом ряды самых «стойких оловянных солдатиков», к сожалению, редели. Последний раз я об этом писал для «Днестровки» в 2010 году. В ряду «последних пяти из могикан» освободителей Тирасполя неизменно стоял Борис Дмитриевич. Служа в авиационном полку картографом, он освобождал приднестровское небо. От его точности и скрупулезности при выполнении своей работы в ходе разведывательных полетов зависел успех наступления на земле, тысячи и тысячи жизней солдат и офицеров. В благодарность за самопожертвование одного из своих солдат Родина наградила его медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией».
А в 92-м, спустя 47 лет после Великой Победы, Челышев вновь на боевых позициях, в окопах, теперь уже, правда, как поется в «Песенке военных корреспондентов», с «лейкой и блокнотом». Но это тоже было оружие, оружие правды. Так солдат Второй мировой вновь попал на войну, на этот раз гражданскую. Пожелтевшие, выцветшие, стершиеся фотосвидетельства героической борьбы приднестровцев против молдавских националистов где-то до сих пор хранятся в архивах «Днестровской правды» и «Приднестровья». Достойному поступку Челышева – достойная награда, медаль «Защитнику Приднестровья».
Я никогда не мог найти ответ на самому себе задаваемый вопрос: как в невысокого роста человеке умещался крепкий, поистине былинный дух? Ответа я до сих пор так и не нашел, объяснить это невозможно, это нужно воспринимать априори, как данность. В этом, наверное, и заключался «феномен Челышева».
А как он любил родной край! Такое впечатление, что он исходил все окрестности Тирасполя, все наблюдал, все фиксировал на свой старенький ФЭД. И вот очередная «заметка о корягах» – на страницах «Днестровской правды». Но так рассказать, «живописать» окружающие нас обычные вещи мог только он – Борис Дмитриевич Челышев.
А какое надо иметь терпение, въедливость, чтобы часами просиживать в архивах, библиотеках, для того чтобы исследовать биографии русских писателей – классиков и не классиков. Нередко предметом его заинтересованного изучения становились редкие книги. Челышев, член союзов журналистов и писателей СССР, Приднестровья и России, автор 12 книг историко-литературоведческого характера. Само их название – «В поисках редких книг», «Находки в Молдавии», «Заманчивые поиски», «Поиски, встречи, находки» – как нельзя лучше характеризуют самого автора. Его публикации появлялись в таких маститых изданиях, как «Молодая гвардия», «Огонек», «Смена», «Литературная Россия».
Наследие Челышева нынешним и будущим поколениям еще только предстоит оценить. Однозначно одно – этот маленький человек оставил большой след в истории ставшего им родным Приднестровья.
«Точность – вежливость королей»
В меньшей степени я был знаком с другим нашим соотечественником, тоже героем Великой Отечественной войны, писателем, журналистом, редактором, государственным деятелем Владимиром Ивановичем Афанасьевым. Но те, кто знал его близко, утверждают: «Афанасьев – это целая планета». И в этих емких словах вобрано все, чем характеризовались жизнь и судьба коренного тираспольчанина, потомка казацкого рода, этого необыкновенного, настоящего человека. Наверное, с таких, как Владимир Иванович и писал свою историческую повесть Борис Полевой, создав собирательный образ солдата, защитника Отечества.
17-летним юнцом Володя ушел на фронт, ушел добровольцем. Афанасьев освобождал Донбасс, Запорожскую и Днепропетровскую области, был участником Ясско-Кишиневской операции. В знак уважения к солдатскому и человеческому подвигу жители приднестровской Незавертайловки и молдавских Пуркар определяют Владимира Афанасьева почетным гражданином этих сел. За воинские подвиги, три ранения фронтовой разведчик Владимир Иванович Афанасьев был награжден орденом Богдана Хмельницкого. Примечательно, что этой наградой за ратный подвиг обычно поощряют крупных военачальников.
Всю свою мирную жизнь Владимир Иванович посвятил журналистике, писательскому труду, полиграфии, работе со словом. Творческий путь начинал с корреспондента. Пройдя все ступени карьерной лестницы, стал редактором единственной в мире газеты на молдавском языке «Адевэрул нистрян», стоял у истоков создания республиканских союзов журналистов и писателей, полиграфической отрасли Молдавской ССР и ПМР. И всегда и во всем – неуемная страсть к обладанию знаниями в самых различных областях. За плечами Афанасьева – партийная школа, многочисленные курсы повышения квалификации, факультет журналистики МГУ, исторический факультет КГУ.
Для него не было запретных тем, закрытых зон. Он говорил и писал то, что думал, не прятал «камень за пазухой», всегда нараспашку, всегда с открытым забралом. И в то же время добрый, отзывчивый человек, душа любой компании. Особенно он любил опекать молодые кадры. В нашей нелегкой профессии он, что называется, был педагогом от Бога, своеобразным творческим опекуном для многих ныне известных в республике журналистов, пошедших по его стопам, продолживших его дело. Главное, что его отличало, – это бескорыстие, готовность поделиться опытом со всеми, кто бы ни обратился. А это многого стоит в нашей среде, где каждый считает себя индивидуальностью, где каждый с непомерными творческими амбициями.
Афанасьев еще и созидатель. Под его кураторством по всей Советской Молдавии строились современные типографии: в Оргееве, Суворове, Кишиневе, Тирасполе («Типар»), Бендерах («Полиграфист»), а также книжные магазины во всех районах и селах республики. В то время, когда на правом берегу бесновался румынский шовинизм, выходец из интернациональной семьи (отец – русский, мать – молдаванка) Афанасьев вернулся домой, и вновь с его колоссальным житейским и профессиональным опытом пришелся Родине «ко двору». В Приднестровье он был причастен к созданию системы СМИ и полиграфии независимой республики.
Знавшие Афанасьева с нескрываемым удивлением рассказывали о его феноменальной памяти, точности в деталях. Именно к таким людям, наверное, применим известный рекламный слоган «Точность – вежливость королей». У него не было записных книжек, но он мог легко вспомнить телефон какого-нибудь друга в Кишиневе, с которым работал лет тридцать назад. Молодые журналисты часто «пользовались» этой для большинства смертных редкой чертой, которой обладал Владимир Иванович. При этом нам оставалось лишь «открывать рты» и удивляться. И в этом тоже одна из характерных черт Афанасьева – удивлять всегда, удивлять во всем.
Соль земли, ее сущность
Так характеризуют еще одного нашего именитого земляка – Петра Хрисанфовича Данича – все, кому посчастливилось знать этого неординарного, самобытного человека. Уроженец Незавертайловки, он всего один раз надолго уезжал из села. Уезжал на войну с фашизмом, громил врага в Молдавии, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии.
На войне он не только воевал, он бытописал то, что видел и в чем участвовал сам, то, что его окружало. В перерывах между ожесточенными боями Данич буквально «на коленке» все увиденное и услышанное записывал в истрепанные тетрадки, вел военные дневники. Часть из них публиковались в дивизионных и окружных многотиражках. Позднее эти записи легли в основу сюжетов его рассказов и повестей о «героях былых времен». Первые же литературные опыты (стихи на молдавском языке) ставшего позднее классиком приднестровской национальной литературы Петра Данича были опубликованы еще до войны, в 39-м в сборнике «Весна», изданном в Тирасполе, бывшем тогда столицей МАССР. Потом были и коллективные сборники, и авторские.
Когда вернулся солдат к родным сельским пенатам, всю жизнь учительствовал. Через уроки Данича прошла вся Незавертайловка, не одно поколение жителей этого самого южного населенного пункта Приднестровья училось у Петра Хрисанфовича доброте, искренности, открытости. Он дал путевку в жизнь тысячам односельчан, которые со временем прославляли родное село в разных уголках мира. Данич – заслуженный работник ПМР, отличник просвещения СССР, кавалер Ордена Почета.
Трепетное отношение к наследию предков, истории родного села подвигло его к созданию местного музея. В нем он многие годы бессменно трудился хранителем. Но он был не просто хранителем по должности, но хранителем духа родной Незавертайловки по призванию. Педагогическую и музейную деятельность Данич умело сочетал с писательской и журналистской. И вновь главными героями его литературных произведений становились или земляки, или те, с кем солдат Второй мировой воевал. Вот как писал о П.Х. Даниче герой нашей публикации, почетный гражданин с. Незавертайловки Владимир Иванович Афанасьев: «Все, о чем пишет Петр Данич, талантливо и искренне. Это его биография и биография его сверстников, тех, кто вместе с ним участвовал в борьбе за независимость нашей Родины».
Уроженцы села вспоминают сегодня, с каким упоением, с каким магическим пиететом он относился к виноградной лозе, без которой трудно представить себе настоящего представителя молдавского народа. Поэтому и получился из Данича искусный винодел. А еще односельчане знают Петра Хрисанфовича как самого активного участника местного ансамбля «Марица».
Написав несколько строк о воинах-журналистах, я невольно словно прикоснулся к их ратной и трудовой славе, словно очистился от шелухи нынешней повседневности. Эта статья – лишь малая толика моей благодарности им за мир на земле.
В канун великого народного праздника – Дня Победы – давайте вспомним о миллионах и миллионах солдат Великой Отечественной войны. Погибших на ней и выживших в ней, но ушедших от нас позже. Вспомним и помянем… Пока мы помним – они будут рядом с нами.
Савва МОРОЗОВ.
