Когда-то, бросив экономический и тут же перевоплотившись в студентку журфака, я мечтала, что стану известной журналисткой и буду работать в каком-нибудь крутом глянцевом журнале мегаполиса или в серьезной московской газете. Буду вести свою колонку и диалог с читателями, по вечерам сидеть в кафе с ноутбуком и там рождать свои шедевры.
Мне, тогда 17-летней, представлялось все именно так: романтично и амбициозно одновременно. И хоть я жутко сомневалась в своих способностях как журналиста, так как начала печататься только на втором курсе университета, но почему-то искренне верила, что так все и будет. Наверное, я просто очень этого желала. Мне было 17, и казалось, как много времени упущено, нужно спешить, покорять, заявлять о себе миру.
Гуляя после пар по Кишиневу, где училась журналистике, придумывала интересные темы, рубрики и проекты. Они возникали в голове, когда я сама находилась в самых разных местах. И в парке Пушкина, который позже переименовали в парк Штефана чел Маре. И на центральных улицах и площадях города. Особенно им нравилось появляться в атмосфере, царящей на Комсомольском озере или на старенькой улочке Щусева, где я и жила в хрущевке с низкими потолками, до которых легко достать рукой. Я была уверена: мне есть что сказать ему, миру. У меня так много мыслей и еще больше эмоций. Я зачитывалась известными мировыми авторами и мечтала стать, как они.
Впрочем, мое желание реализоваться никогда не жаждало телевизионной карьеры. Возможно, из-за природной скромности, и даже застенчивости. Возможно, внутреннее чутье подсказывало, что только там, где слово напечатано, я смогу показать красоту русского языка и свое владение им. К тому же, интроверты так устроены – нам легче скрыться за монитором компьютера и при этом распахнуть перед чужими людьми душу на газетных полосах. Нам сложно и неинтересно выходить на всеобщее обозрение на телевизионные экраны и при этом говорить об абстрактном. Мы интуитивно ощущаем, что только написанные нами и затем прочитанные вами слова лягут на душу, задержатся в ее потаенных уголках и оставят след. Это как адресованное именно тебе письмо, которое можно перечитывать и всякий раз замечать новые и новые краски. Мы любим писать письма – именно вам, именно тебе. Мы также чаще любим осень, чем лето. Мы почти наверняка романтики и наивные глупцы. Такие уж мы… Мы можем стараться подстроиться под время, под его требования, стать более удобными и более приспособленными. Но счастья нам от этого не будет. А главное – это уже будем не мы.
Сегодня мне 41. И я живу и работаю в маленьком городе, в своем родном городе. В Тирасполе. Здесь живет моя семья, самые близкие мои люди. Здесь я обзавелась новыми настоящими друзьями. Практически всех школьных и универских разбросало по миру. Да, мы и с ними поддерживаем связь, но ничто не заменит общения, когда глаза в глаза. Итак, мне 41. По паспорту. По ощущениям – 25, по мудрости и серьезности – 18, не более. И я живу, будем честными, в довольно маленьком и достаточно провинциальном городе с размеренным ритмом и приемлемыми для взрослых людей скоростями. Но я знаю и люблю здесь каждый уголок изученных с детства переулков, кошачьих дорожек, хоженых тропок. И я чувствую себя здесь своей. Не одной из, а одной для многих. Ощущаю свое место, свою значимость и свою нужность, в некотором смысле. Я здесь. Здесь – я. Без масок, необходимости прогибаться в главном, без нужды не видеть сутками, месяцами родных или видеть их вскользь. Без суеты и стремления догнать что-то необыкновенное, то, что потом может оказаться просто нелепой дешевой безделушкой, а не яркой звездой, как виделось в начале погони.
Здесь, в этом городе я нашла свое место. Свой коллектив, свою газету. Не глянцевый журнал, но главную республиканскую газету «Приднестровье». И в ней я, как и мечтала 17-летней, веду с читателями откровенные беседы в рубрике «Личное отношение». Вот, как прямо сейчас. И мои читатели – это люди со своей историей, со своей судьбой, со своими принципами и своими привычками. Хорошими привычками, одна из которых – привычка читать. И я благодарна им, что они есть, что они читают, что они чувствуют, реагируют, комментируют, шлют отзывы. И значит – все не напрасно. И значит – я не напрасна. Ведь если твои мысли созвучны с мыслями других людей, а твои чувства отзываются в других сердцах, значит, это кому-нибудь нужно. Значит, нужен ты.
Сегодня я иду в свою ставшую родной редакцию, проходя давно ставшими родными улицами, встречаю по пути знакомые лица, здороваюсь, киваю или просто улыбаюсь им. Пружиню шаг, потому что чувствую – все кругом мое. И я своя для всего этого, что кругом меня. Иду и думаю о том, чем сегодня могу, готова поделиться с миром. И этот мир, мой мир, не ограничивается одним лишь Тирасполем или даже Приднестровьем. Мой мир – куда больше. Он достигает космоса, протягивается до Санкт-Петербурга и упирается другим концом то в Нью-Йорк, то в Тель-Авив. Всегда по-разному. И никогда не знаешь, куда распространится мой мир и жителей каких стран, городов и сел достигнет энергия мысли. И во что превратившись, в какие слова или же дела перевоплотившись, вернется ко мне эта энергия оттуда, из самых дальних уголков моего мира.
Я захожу в дом, в свой второй дом, сажусь за свой стол, на свой стул, включаю компьютер. Здесь мое место. Я нашла его, а оно когда-то выбрало меня. И я им дорожу. Оно в Тирасполе, но Тирасполь – в мире. Нет, возьмем больше – во Вселенной. И здесь, во Вселенной, мне самое место. Рядом со мной свои места нашли они – мои коллеги, моя вторая семья, мои единомышленники, мои интересные оппоненты, моя сильная поддержка. И они, как и я, свято верю, не случайные люди здесь. И мы не случайно рядом. Я это теперь точно знаю. Не зря по паспорту мне целый 41…
…Когда была еще студенткой журфака, мечтала: вот сижу в кафе с ноутбуком, пью кофе, поглядываю в окно через капли дождя на людей, свет фонарей или проезжающие и тающие в тумане машины. И так, в такой реальности рождаются мои материалы. Сегодня я спешу по вечерам домой и там встречаюсь с родными: мамой, мужем, сыном. Там обнимаю, целую, люблю. Смотрю мельком в окно кухни, грея ужин или сочиняя его на скорую руку. И между делом думаю, как же здорово, что здесь мое место – среди главных людей в моей жизни и немного на этой кухне с оранжевыми обоями. Где на бабушкином стуле с мягкой подушкой спит угрюмый, но такой любимый серый кот. Думаю, что завтра рано утром я поспешу на работу, крепко поцелую взъерошенного, полусонного, но уже придумавшего шкоду сына. Мы расстанемся посередине – между его школой и моей работой. И я зашагаю знакомыми улицами в редакцию. По пути стану облачать в слова мысли о своем месте на Земле, о сокровенном. Буду рождать образы, обороты, энергию. Я и сегодня, в свой 41 год, уверена: мне есть что сказать миру. А раз так, значит, я продолжаюсь. Значит, я длюсь.
Татьяна АстаховА-Синхани.
