Есть люди, которые уверены: весенние заморозки или бесснежная зима – это стандартный риск в сельском хозяйстве. Возможно, по отдельности так оно и есть. Но не все сразу и не так долго: последние нормальные дожди, которые действительно могут насытить поля влагой, были у нас еще в начале прошлой осени. Более полугода назад.
А потом – то, что метеорологи называют «несущественные осадки». И вот нет дождя осенью, нет снега зимой, а испарение воды никто не отменял, а запасов влаги в почве нет. Зато есть весенние заморозки.
В итоге «вести с полей» читаются как сводки с фронта – потеряно, повреждено… И если в начале мая говорили об убытках «около 300 млн рублей», то сейчас – уже более 600. И судя по всему, это не предел.
По словам Олега Дилигула, первого заместителя министра сельского хозяйства и природных ресурсов, сегодня урожай озимых зерновых полностью пропал на 30000 га, озимого рапса – на 10000 га. На тысяче га зафиксирована гибель завязи плодовых культур.
Это уже не «предпринимательский риск». Это беда, и беда общая. И в этой ситуации власти страны не могут оставаться безучастными.
И не остаются. Ситуация в сельском хозяйстве – на постоянном контроле Президента. Верховный Совет оперативно разработал законопроект о мерах поддержки сельскохозяйственных производителей, столкнувшихся в 2019 и 2020 годах с неблагоприятными агроклиматическими условиями.
Что предлагает законопроект:
- Для предприятий, которые работают в приоритетных отраслях сельского хозяйства (это животноводство, картофелеводство и овощеводство, производство плодов, ягод и винограда, рыбоводство), – продление срока погашения кредита, полученного по программе льготного кредитования. Допускается на срок не более года.
- Льготный валютный кредит выдается на срок до двух лет, ставка – 11%, 3 из них погашается государством. Сумма кредита – не более 200 долларов на каждый пострадавший гектар. Условие выдачи – наличие актов о гибели или повреждении 50 и более процентов урожая или посевов.
- Переработчикам плодов и овощей почти вдвое снизить ставку налога на доходы. Причем действовать эта льготная ставка будет целых 2 года.
- Все сельхозпроизводители, которые пострадали от неблагоприятных погодных условий, освобождаются от уплаты земельного налога, паевого сбора и фиксированного сельскохозяйственного налога. Основание для этого – вышеупомянутые акты о гибели или повреждении посевов.
Документ уже принят в первом чтении. По сообщению пресс-службы Верховного Совета, «законопроект своевременный, но ко второму чтению необходимо его доработать. Для этого депутаты пообщаются с аграриями в районах и селах и более детально изучат проблемы, с которыми столкнулось сельское хозяйство».
А что говорят об этом законе те, кто на земле работает?
Вот один из них. Александр Мельников, директор ООО «Хлебодар», Слободзейский район. Когда-то начинал с простой переработки зерна, со временем как грамотный хозяин пришел к мысли – прибавочную стоимость лучше создавать полностью. Поэтому есть и свои посевные площади (зерновые и подсолнечник), и свое производство (мука, масло и комбикорма). Работает исключительно на внутренний рынок. Сегодня его предприятие, так же, как многие другие, оказалось под ударом.
– Александр Петрович, как вся эта история с погодой коснулась вашего предприятия?
– Потери большие. На половине площадей, где посеяли пшеницу, вообще всё пропадёт, а на другой настолько всё разреженное из-за отсутствия влаги, что даже непонятно, стоит ли убирать. То же самое – по ячменю.
По официальным данным, наиболее пострадали посевы сельскохозяйственных культур в южных районах республики – Слободзейском и Григориопольском.
– Из предлагаемых мер что вашему предприятию помогло бы?
– Когда освобождают от налогов или уменьшают их – это всегда большое подспорье. Обычно ведь платим налоги из тех доходов, что с земли получаем. А если ничего не получил, откуда их брать? Поэтому для нас отмена налогов – отличное решение.
– А кредит? По факту ставка ведь 8 процентов в год получается. Это много или мало?
– Конечно, хотелось бы меньше. Раза в два. Но… Мы когда-то работали с кредитами по 18% и как-то справлялись.
– Но при этом предлагают не более чем по 200 долларов за поврежденный или погибший гектар.
– Ну так есть и другие виды кредитов, в коммерческих банках.
– Оптимистично. Тогда так спрошу: если бы вот прямо сейчас вам предложили кредит, как в проекте написано, взяли бы?
– Прямо сейчас (задумывается на секунду)… Да взял бы. На обновление техники или на семена – эти деньги всегда пригодятся.
– Вот по-вашему, по мнению человека, который непосредственно работает с зерном, какие меры можно было бы еще предложить?
– Если на перспективу говорить, то было бы очень желательно какие-то меры с помощью в орошении земель…
– Так государство уже не дает подняться тарифам на поливную воду, они в разы ниже себестоимости подачи воды.
– Верно. Но неплохо было бы еще такой целевой кредит под маленький процент – на закупку поливного оборудования. И чтоб таможню с ним проходить по упрощенной схеме, а в идеале – без пошлин. Техника эта очень дорогая, а потребность в воде растет.
– Возвращаясь к сегодняшней ситуации. Есть вопрос по чиновникам…
– Это не ко мне (смеется).
– В смысле, по оформлению актов, которые часто упоминаются в законопроекте – о гибели урожая. Вы эти акты делали?
– Да, на те потери, что есть, писали уже…
– А долго это?
– Нет, не сказал бы. Связываемся с управлением сельского хозяйства, они присылают специалистов, с утра едем, смотрим, а после обеда готовый акт уже у меня. Там дольше ездить, чем само оформление. Конечно, если у кого очень большие площади пострадали, там объезд много времени займет.
Тут еще надо учесть, что проблемы с урожаем у многих хозяйств в стране, но как видим, в этой обстановке минсельхоз работает четко.
– Это, конечно, хорошо, что гос-органы со своей работой справляются. Но все-таки. Вот вы чем будете загружать мельницу?
– Есть запасы еще прошлогодние. Потом посмотрим, как будет складываться рынок, может, что-то закупать будем… Но сейчас говорить еще рано. Когда все это дело закончится, когда будет видно – что получили, что потеряли, тогда можно будет строить какие-то планы.
Сейчас уже ясно, – продолжает Александр Мельников, – что такого изобилия, как было, не будет. Скромнее будет. Да, может придется затянуть пояса. Но как бы там ни было – надо работать, потому что помощь – это, конечно, хорошо, но надо и самому не сидеть сиднем. И я считаю, что если так будет, то мы людей накормим.
Возразить было нечего. Да, честно говоря, и не хотелось.
Сергей Ирошников.
