Можете называть это магией цифр, Божьим промыслом или банальным стечением обстоятельств, но факт остается фактом: в год 70-летия Великой Победы проект «Фотопутешествия по Приднестровью» неожиданно для самих его участников перешел в новое измерение. Перед нами вдруг открылась история величайшей из войн с совершенно неожиданной стороны, как может открыться она только путешественникам во времени и в пространстве. Нет, не из книг, не из художественных и документальных фильмов услыхали мы дыхание истории. Время само решительно выступило вперед, проникло в нас, вобрало в себя, словно губка, нас… тех, которые из будущего.
Главный редактор направил в Григориополь меня. А я, в свою очередь, попросил составить мне компанию археолога Игоря Четверикова. Вместе мы, не откладывая дела в долгий ящик, отправились в солнечный город Григориополь на встречу с хранительницей памяти.
Город и в самом деле открылся нашему взору во всей своей красе. После затянувшейся серой полосы день выдался солнечным. Во дворах частных домов, расположенных вдоль трассы, хозяева подрезали виноград. Весна зримо вступала в свои права, и настроение у нас было соответствующее.
Но интерес к нежданному путешествию был отнюдь не праздный. Игорю Анатольевичу предстояло выполнить замеры средневековой стелы с крестом, установленной во дворе церкви Вознесения Господня, с целью скрупулезного научного её описания. Напомню, что, по нашему мнению, стела – это единственный в Приднестровье памятник, сохранившийся со времен Великого княжества Литовского (возраст – около 600 лет). Я же, помимо встречи с Галиной Сергеевной, ещё собирался заглянуть к председателю совета армянской общины Приднестровья Николаю Сеферьянцу, у которого рассчитывал хоть что-нибудь разузнать о стеле (Николай Семенович был среди тех, благодаря кому она оказалась в Григориополе), и о старом армянском кладбище, вызывавшем у нас, фотопутешественников, неподдельный интерес. Так что, без преувеличения можно сказать, что все пути вели нас именно в Григориополь.
Побывав в церкви и тщательно измерив стелу, направились к Галине Сергеевне. Долго, как это ни странно, искали улицу Восканова, получая взаимоисключающие указания пути от местных жителей. И только когда нашли, искренне подивились Божьему промыслу: оказалось, что дом Галины Николаевой стоит всего через один от дома Николая Сеферьянца. Казалось, само провидение подталкивало нас к тому, чтобы завершить оба дела в один день. Впрочем, впоследствии, уже побывав в гостях, мы пришли к выводу, что ни о каком завершении и речи быть не может. В действительности, у входа в эти двери наш экскурс в историю только начинался.
Первым делом, естественно, направились к Галине Сергеевне. Честно признаюсь, и не рассчитывал, что калитку нам отворит сама хозяйка, возраст которой внушал, как казалось, оправданные опасения. Но каково же было всеобщее удивление, когда приглашение войти прозвучало из уст энергичной, дееспособной пожилой женщины. «Галина Николаева – это я», – сказала она, возможно, догадываясь, чем вызвано наше недоумение. Однако удивление (и это ещё мягко сказано!) в тот день было далеко не последним. По сути, мы и предположить не могли, что стоим не просто на пороге жилого дома, а у границы доселе неведомого нам портала, где личная и всеобщая история так тесно переплетены.
Галина Николаева проводила нас в дом, в котором всё, под стать хозяйке, было удивительным, просто нереальным. Начать следует с того, что буквально от всего веяло чистотой, уютом и каким-то внутренним, непоказным порядком. Добавлю, что ещё когда мы только подъехали к дому, меня поразили аккуратно расставленные и тщательно покрашенные ульи на террасе. Такой же порядок царил и во дворе, и в доме. Впечатление от гармонии и чистоты было полным. Галина Николаева, правда, сказала, что по хозяйству ей помогают сын Сергей с невесткой Ириной, и всё же именно её рука и вкус чувствовались во всем. Это было видно и на примере обстановки.
Обстановка – отдельный разговор. Дом словно жил своей жизнью, в своем временном сегменте, нижним пределом которого были 20-30-е годы ХХ века. О старине напоминали многочисленные вышивки разных лет, ковры и половики в народном стиле, кружевные салфетки, скатерти. О ней же говорила мебель первой половины минувшего столетия, фотографии раннесоветского времени, домашняя утварь… И даже попадавшиеся иной раз артефакты, например, монитор компьютера, не портили общего впечатления от материализовавшейся эпохи (хотя бы потому, что монитор тоже был заботливо накрыт салфеткой с вышивкой).
В целом и общем, это был, без сомнения, прекрасный музей, все элементы экспозиции которого продолжали жить и функционировать.
Как опытный экскурсовод, Галина Сергеевна сопровождала показ достопримечательностей краткой информацией об экспонатах, рассказывала, кто изображен на фотографиях. Так, постепенно, переходя из одного зала дома-музея в другой, мы очутились в святая святых, комнате, где на стене в раме под стеклом висят медали и ордена покойного супруга.
Вообще, то, что память о муже Галина Сергеевна тщательно сохраняет, видно сразу. Все документы, что она нам показывала, были перепечатаны и представлены в нескольких копиях, фотографии бережно собраны, собственные воспоминания систематизированы. Ряд зарисовок о муже и братьях (три брата Галины Николаевой воевали, двое погибли) были напечатаны в районной газете «Дружба».
И вот ещё одно удивительное обстоятельство – от рождения Галина Сергеевна звалась вовсе не Галиной Сергеевной, а Гадельбаной Сабиржановной. Девичья фамилия – Вахитова. Братьев её звали Исмаил, Мансур и Моборякжан (Михаил). Все они из большой татарской семьи, а родом – из Автономной советской республики немцев Поволжья.
В 7 лет Галя осталась сиротой. Пережила голод 30-х годов. В 1941 году окончила семилетку, работала в колхозе. И лишь в мае 1945 года как коммунистка была направлена в Молдавию, где спустя несколько лет и познакомилась со своим будущим мужем Дмитрием.
Он был старше её на 11 лет, поэтому, любя, она его называла «папочкой», а он её – «мамочкой». Познакомились в 1947 году, а в следующем – поженились. В 1954-м переехали в Григориополь. Воспитали троих сыновей (сегодня у Галины Николаевой четыре внука и семь правнуков). Дмитрий Михайлович после войны работал в органах государственной безопасности, а потом руководил районным отделом внутренних дел Григориополя. Галина Сергеевна была кассиром на автостанции, старшим контролером в сберкассе. Говорит, муж был удивительным человеком: на неё и детей никогда не повышал голос, в работе был предельно педантичен, по хозяйству всё делал сам, прекрасно готовил – а такой борщ, как ему, больше никому не удавался. О служебной деятельности просил не расспрашивать. О войне тоже говорил довольно мало. Война ему иногда снилась по ночам, о чем Галина узнавала, видя, как муж беспокойно спит.
Не стало Дмитрия Михайловича в 1977 году после инфаркта. Галина Сергеевна говорит: с тех пор ей старшие сыновья не раз предлагали перебраться поближе к ним, в Россию, но она не смогла оставить могилу мужа. Как говорит, «слишком хороший он был человек». В России живут два сына – Владимир и Михаил. Владимир окончил Казанский институт гражданской авиации, трудился в конструкторском бюро. Михаил продолжает дело отца, служит в рядах Вооруженных сил РФ. Младший, Сергей, живет с матерью.
Пока я беседовал с хозяйкой дома, Игорь Анатольевич рассматривал медали Дмитрия Николаева, майора в отставке. И чем дольше рассматривал, тем больше удивлялся боевому пути, пройденному супругом Галины Сергеевны. Служил Дмитрий Михайлович в контрразведке. Прошел всю войну, с первого дня. Среди наград: три ордена Красной Звезды, медаль «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта». Что же за испытания выпали на долю этого человека, биография которого стала своеобразной картой боевых действий на фронтах Великой Отечественной?
Нашему любопытству не было предела. Галина Николаева представила нам внушительный объем документов, фронтовых писем. И, в свою очередь, неисчерпаемой, казалось, была её память. Вот уж точно: такой прекрасной памяти я в жизни не видел. Женщина помнила всё до мельчайших подробностей – как они с мужем жили, как сложилась судьба родственников, как отпечаталась на судьбах близких эпоха. Достаточно только структурировать эти воспоминания, и слепок истории ХХ века, истории, пропущенной сквозь призму неповторимого человеческого восприятия, будет готов. И такая работа, в самом деле, будем надеяться, ещё увидит свет.
Поскольку беседа текла, как ручей, Галина Сергеевна предложила продолжить разговор в кухне за чашечкой чая. Здесь я не преминул воспользоваться моментом и расспросил хозяйку о секрете её здоровья и долголетия. А она в ответ только улыбнулась, сказав, что никаких секретов нет, кроме здорового образа жизни, экологически чистых продуктов, лекарственного употребления прополиса и регулярного, в пищу, меда. Мед Галина Сергеевна и продает. Даже показывала нам ветеринарную справку, что пчелы её абсолютно здоровы.
Прощались мы часа через два после встречи. А прощаясь, точно знали, что ещё вернемся в этот гостеприимный дом, где так бережно хранят память о любимом муже, отце, деде и прадеде.
P.S. Едва выйдя из одних гостей, мы очутились в других. Как я говорил, по соседству с Галиной Николаевой жил человек, с которым мне давно хотелось пообщаться, то был глава армянской общины Приднестровья, коренной григориопольчанин, хранитель памяти о первых армянских переселенцах, «отцах-основателях» города Николай Сеферьянц. Однако о результатах своей встречи с Николаем Семеновичем я рассказывать не буду. Поскольку это, как в таких случаях говорит Леонид Каневский, уже совсем другая история.
Николай Феч.
