В этом доме меня встретили особенно тепло. Хотя видели в первый раз. Такие здесь живут люди – уютные. Живут они в светлых комнатах, говорят друг о друге с уважением и любовью, внимательны к гостям. Главной в этом доме, без сомнения, негласно считается Юлия Николаевна. В этом месяце ей исполнилось 95.
Но дело, разумеется, не только в возрасте. Не столько в нем, сколько в энергичном характере, огромной любви к близким и житейской мудрости этой женщины, трудовая деятельность которой выпала на послевоенное время. Ей есть о чем поведать. Так, беседуя с моей героиней за щедро накрытым для чаепития столом, всецело превращаюсь в слух. Сын и невестка Юлии Николаевны Поляковой с интересом внемлют ей, кивают, улыбаются, порой говорят: «Мам, а помнишь, как…? Мама, расскажите…». Так, находясь в кругу этой теплой семьи, рассматривая черно-белые фотокарточки, на которых запечатлена жизнь фабрики и с которых на меня смотрят молодые работницы в ситцевых цветастых платьях, я углубляюсь в ту жизнь. В те времена. В ту любовь, ту радость, в те переживания, те лишения и те победы… На одном из фото – красивая русская женщина с зачесанными назад и собранными в аккуратную прическу волосами. Открытый взгляд, мягкие черты – такие женщины были в фильмах Шукшина. Я слушаю рассказ Юлии Николаевны и не могу отвести взгляда от ее натруженных рук, доброго лица с умными глазами и застенчивой улыбкой, от ордена «Знак Почета» и медалей «Ветеран труда» и «За доблестный труд» на лацкане пиджака. Она на фото тогда, и она передо мной сейчас – узнаваема и так же красива.
Всю жизнь Юлия Николаевна проработала на «Одеме». На той самой легендарной фабрике, которой этой осенью исполнится 75 лет. «Устраивалась я на фабрику в 1946-м году, – женщина начала погружаться в воспоминания, и ее голос задрожал. – Простите, сейчас я успокоюсь. Работой на фабрике я довольна, очень даже. Потому и вспоминать волнительно. Что меня встретило там, когда я только пришла устраиваться? Вместо стола было большое бревно. Меня приняли ученицей. Дали иголку и наперсток. Петли мы делали вручную. На фабрике в то время шили мужское нижнее белье для армии». Был 1946-й год, голод. Она еще совсем девочка. Выдавали по 600 граммов черного хлеба в день на человека по карточкам. Получишь кусок и съешь сразу, не выдержишь. Поэтому хлеб делили на три части, чтобы на весь день хватало. Так жили. Так работали. Позже карточки отменят, и начнется совсем другая жизнь…
…Позже на фабрику пришли специалисты с техническим образованием. Начали шить мужские брюки. Заводские машины сменили домашние. Их поставили на поток. По просьбе Юлии Поляковой ее перевели с петельной машины на швейную. Так она проработала швеей шесть лет. После чего была выдвинута на место контролера в отдел технического контроля. Затем ей поступило новое предложение: занять место бригадира, освобожденного от пошива и материально ответственного. «Я, конечно, ужасно испугалась, – улыбается моя героиня. – Боялась, что запутаюсь, что будет недостача. Тогда мне сказали: «Не этого стоит бояться, а того, сможешь ли ты с людьми сработаться». И я решила попробовать. И проба эта затянулась вплоть до моего ухода на пенсию».
А на фабрике тем временем кипела жизнь, которая выходила за пределы рабочего дня. Предприятие расширялось, строилось. «И мы помогали, кто чем мог, – вспоминает Юлия Николаевна. – Народ тогда был какой-то добрый, простой. Нужно помочь фабрике, значит нужно. Даже бендерский мост помогали строить. Закончив смену, до моста шли пешком, транспорта тогда не было. Все серьезные преобразования начались при Валентине Соловьевой. Она была очень умной женщиной. Умела ладить с людьми, была всегда очень вежливой с сотрудниками, чему учила и нас. Учила любить место работы. Говорила, что это наш дом, а в доме должен быть порядок». Работали тогда без контролеров на проходной. Воровства не опасались: зарплата на фабрике была достойной, местом дорожили. Новое стеклянное здание тоже построили при Соловьевой. Тогда же стали шить мужские сорочки. Бригаде Юлии Поляковой доверили шить сорочки дорогие. Позже именно их отправят на ВДНХ, а фабрике будет присвоено звание «Фабрика коммунистического труда».
Уходить с фабрики на пенсию было непросто. Очень непросто. Потому что считала это место своим вторым домом. Потому что люди на фабрике окружали хорошие. «Девчата и сейчас звонят мне, – еле сдерживая дрожь в голосе, говорит Полякова. – Уже мало осталось наших. В судьбе каждой я старалась принять участие. Кого-то замуж выдавала, кого-то воспитывала. Быть милосердными нас научила Валентина Соловьева. Она из интернатов, детских домов, неблагополучных семей брала трудных детей и распределяла по бригадам, чтобы обучить их профессии и дать билет в жизнь. В моей бригаде таких было двое. Одна из этих девочек, сирота, потом уехала на Дальний Восток, вышла там замуж и долгое время присылала мне открытки и фотографии своей семьи. Не забывала. Говорила, что я заменила ей маму….»
…В уютной комнате, где царит идеальный порядок, стоит швейная машинка – ее напарница уже многие-многие годы. До сих пор Юлия Николаевна не оставляет своего любимого дела, дела всей своей жизни, продолжает шить. Для домашних. Для тех, кто дорог ее сердцу. Все так же любит отдавать, помогать, участвовать. Вот и я в этот день ушла от нее не с пустыми руками, а со сшитыми ею и подаренными мне кухонными ухватами. Они так и красуются на моей кухне, радуя своей пестрой расцветкой и напоминая о моей героине с натруженными руками, застенчивой озаряющей все вокруг улыбкой и умными глазами…
Татьяна Астахова-Синхани.
г. Тирасполь.
