На автовокзале в Бендерах, в зале ожидания, до сих пор висит работающий таксофон. Ваш автор съездил в Бендеры, для того чтобы позвонить в Советский Союз и написать об этом немудреное эссе. Мало ли о чем сейчас вообще пишут?
Кажется, этим наш рассказ мог бы и закончиться. Да, действительно, средства массовой информации – и печатные, и электронные – поднимают сегодня более насущные темы, нежели таксофон, висящий на стене зала ожидания. Пишут, что «учителей оградят от бюрократии и заполнения лишних справок и отчетов». Но не пишут – когда. Возможно, оградят – и этот нематериальный забор будет состоять из справок и отчетов. Он станет памятником, который воздвигнут сами учителя. Они построят ограду из своих тематических и поурочных планирований, папок взаимопосещения уроков и самообразования, фондов оценочных средств… Эта бумажная вавилонская башня будет возвышаться до небес, пока ее возведение не будет прервано Богом, он создаст новые виды документации для учителей, чтобы у них не было так много свободного времени на всяческие глупости.
Но мы все же не об учителях, а о таксофоне, что расположен на автовокзале в Бендерах. О его существовании рассказал мне мой тезка Андрей. «Я бываю в Бендерах раз-два в месяц и каждый раз звоню с него, – продолжил он. – Поехали со мной в следующий раз?» И мы поехали.
Да, действительно – телефон-автомат прямо на стене зала ожидания. Позже я спросил у знакомых бендерчан: знали ли они о существовании таксофона? Все делали удивленные глаза: «Вроде бы часто там бывал, а ни разу не замечал!». Меня, впрочем, эта реакция нисколько не поражала. Я сам обычно ничего не замечаю. Например, только совсем недавно я заметил, что Александр Сергеевич Пушкин (это о памятнике у тираспольской библиотеки) не одинок: рядом с ним на постаменте гарцует мини-Пегас, возвышаясь над гранитными кудрями поэта. Вот почему Пушкин на этой композиции выглядит таким поникшим – он тут не один такой любимец муз!
Не будь Пушкина, школьники не имели бы счастья зачитываться замечательными «Евгением Онегиным», «Дубровским» и «Капитанской дочкой», а у учителей литературы, таким образом, прибавилось бы времени для оформления столь необходимой им бумажной документации. Не будь Пегаса, сын Посейдона Беллерофонт, оседлавший летающего коня, не смог бы с воздуха поразить из лука Химеру, обладавшую весьма запоминающейся внешностью – головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи. Вот и решайте, кто важнее.
На карточке Андрея, которая дает возможность звонить по бендерскому таксофону, осталось, по его словам, минут 40. Больше таких карточек не выпускают: если сказать, чтоб было красиво, мы набираем номер в прошлое. Нет, если у вас нет под рукой мобильного телефона, можно с легкостью позвонить через терминал «Интерднестркома». Мы проводим скорее ритуал, нежели звонок. Спиритический звонок. К сожалению, это не телефонная машина времени, с которой можно позвонить, скажем, в 1989 год. «Бабушка, срочно снимай все деньги со сберкнижки и меняй их на доллары!» – прокричал бы я в трубку. Впрочем, бабушка тогда вовсе не была бабушкой и не поверила бы мне, что Советский Союз исчезнет с лица Земли, а от него только и останется, что таксофон на бендерском автовокзале в зале ожидания.
Первый таксофон в Тирасполе появился в 1961 году. В Бендерах – скорее всего, позже. На автовокзале дату его установки не подсказали. Сам автовокзал построили в 1964 году, так что, скорее всего, телефон-автомат повесили 50 плюс-минус лет назад. Возможно, его появление даже совпало со вступлением Леонида Брежнева в должность Генсека, а возможно, не совпало. Именно при Брежневе начал падать престиж учительского труда и существенно возросла их бумажная работа. Все это мы тут вспоминаем не просто так. Все это – о таксофоне, артефакте советской эпохи, таком же подзабытом, как черно-белый телевизор «Радуга», хрустальные слоники в серванте, холодильник «ЗИЛ» и пылесос «Тайфун» (его наверняка побаивались бы включать вьетнамцы).
В американском городке Фармингтон, как утверждает Дон Делилло, есть странная достопримечательность – наиболее фотографируемый амбар в Америке. Все указатели ведут к амбару, а в киосках продаются открытки с его фотоснимком. Десятки людей день и ночь толпятся в этом местечке, однако никто не видит амбар, ведь стоит заметить указатели, как амбар становится невидимым.
О чем это мы? О прекрасном рекламном ходе – американские маркетологи могут создать достопримечательность буквально из ничего! Пожалуй, подарим идею приднестровским маркетологам, которые могут придумать «Самый фотографируемый таксофон на постсоветском пространстве». Зал ожидания бендерского автовокзала заполонят сотни туристов со всего света, желающие позвонить по таксофону. Прямо сейчас я задумался: вообще слова «таксофон» и «телефонная будка» стали историзмами, и для 16-летнего вейпера они так же непонятны, как что-то вроде партактива или политбюро. Из нашего советского наследия вообще можно сделать огромный музей, который стал бы туристической изюминкой нашего края, об этом уже давно говорят, так что велосипед я тут не изобретаю. Автоматы с газводой, проигрыватели пластинок и ранние магнитофоны, а также всемогущая и неломающаяся мясорубка. Слишком дороги нам эти вещи, поспешившие стать артефактами, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение. Да и таксофон в зале ожидания, думаю, всей своей электроакустической душой воспротивился бы появлению сотни-другой назойливых туристов.
Назад в Тирасполь мы с тезкой Андреем едем на троллейбусе «19А». Там встречаем знакомого, Василия Федоровича. Он, назидательно подняв вверх указательный палец, сквозь серый шум двигателя, говорит: «Я, конечно, не умею работать с компьютером, но верю: однажды придет человек и нажмет на кнопку «0». И вернется наша эпоха». Я добавляю: «И тогда таксофон на бендерском автовокзале в зале ожидания дождется своего часа. И зазвонит».
Андрей РАДЛОВСКИЙ.
