«Меня всегда занимал вопрос: что происходит с мифическими существами, когда люди переселяются в другие страны? Американцы ирландского происхождения помнят фейри, выходцы из Норвегии – нис, греко-американцы – вырколаков, но исключительно в связи с событиями, имевшими место в Старом Свете».
Ричард Дорсон, «К теории американского фольклора».
Мы, приднестровцы, подчас не задумываемся, какими богатствами обладаем. У тех же американцев нет национальной музыки с глубокими, народными корнями, нет собственно американского фольклора. А почему? Потому что переселенцы, предки современных американцев, покинув старушку Европу, оставили в родных краях и легенды, и песни, и сказки. Они просто как-то не прижились на новой почве. Вот и выясняется, что фольклор, национальная культура очень тесно связаны с землей.
Среди теперешних жителей нашего края тоже немало переселенцев. Но, в большинстве своем, это представители родственных культур, веками, тысячелетиями соседствовавшие на этой земле. И значит есть шанс докопаться до глубинных слоев народной памяти, реконструировать не потерявшие связи с землей легенду, миф… Чем мы и занимаемся в рубрике «Приднестровский легендариум».
И как же приятно чувствовать, что не одинок в деле собирания преданий и легенд. С одним из единомышленников, собирателем фольклора, краеведом мне посчастливилось познакомиться в селе Мокра. Василий Диордица, много лет интересующийся данной темой, общался со старожилами, занимался поисковой работой вместе с ребятами из краеведческого кружка, которым руководил.
Василий Михайлович щедро поделился с редакцией газеты накопленными материалами, часть которых представлена в исследовательской работе Анны Мардарь (на момент написания работы – ученицы 8-го класса средней общеобразовательной школы села Мокра). В оригинале легенды, о которых пойдет речь, представлены в более полном виде. Мы же ограничимся фабулой и обстоятельствами нахождения преданий. Подчеркнем: все они имеют отношение к селу Мокра, односельчанам, тем или иным «локациям», оживляющим, овеществляющим повествование.
Иляна и Андриеш
В дореволюционное время жил в селе зажиточный крестьянин по имени Кондря, и были у него земельные угодья в долине речки Тростянец, неподалеку. Место это и по сей день называют «Одая луй Кондря». Была у Кондри дочь-красавица, полюбившая, как водится, бедного парня. Отец был категорически против и нарочно решил выдать её за состоятельного односельчанина. Вот Иляна и сговорилась с Андриешем убежать, нарушив волю отца. Их план открылся, Андриеша схватили и закололи вилами. По кровавым следам девушка отыскала любимого в хлеву. У колодца обмыла тело и здесь покончила с собой. «Всё село рыдало на похоронах, и этот случай надолго остался в людской памяти. Мош Кондря вскоре погиб, упав с коня, а его сын пустил прахом всё нажитое отцом имение и закончил свою жизнь, умерев под чужим забором в нищете».
Нельзя не усмотреть в легенде о мокрянских Ромео и Джульетте общечеловеческий мотив. Ценно, что предание известно в селе давно. Записали его в ходе общения со старейшей жительницей села Анной Кузьмовной Трибусян. Но известна легенда и от других жителей. С ней связывают и конкретные объекты. Так, помимо реально существующей «Одая луй Кондря», есть и старый колодец, у которого, как говорят, нашли бездыханных юношу и девушку. Интересно, что сам колодец пользовался у старших поколений дурной славой. По словам двоюродного брата Василия Михайловича Диордицы, люди неохотно брали из него воду, предпочитая черпать из ручейков, а на расспросы старики отвечали, что возле колодца некогда погибли два человека.
Долина змей
А вот история любви с оптимистической концовкой. Её рассказала Вера Филипповна Вербицкая со ссылкой на свою крестную, якобы состоявшую даже в родстве с героями повествования.
«Случилось это давно. Жил в селе человек, и звали его бадицэ Теринти. Был он уважаемым, владел мельницей и маслобойкой. И была у бади Теринти единственная дочь Марфа, которой и должно было достаться всё имущество. Не удивительно, что многие поглядывали на Марфу. Но та была гордячкой, кичилась богатством и вообще имела злое сердце. И жил в селе парень по имени Пётр, или, как его чаще называли, Петрикэ: добрый, красивый, приветливый. Всем сельским девчатам он нравился, приглянулся и Марфе. Но Петру нравилась бедная девушка, Мария. Марфа всегда смеялась над её обносками, а узнав, что Мария нравится Петру, подговорила местных парней надругаться над несчастной. Однако в решающий момент Марию выручил кузнец.
Тогда Петрикэ придумал, как проучить злую Марфу. Он притворился её кавалером, пошел к отцу просить руки. Но тот поставил условие, чтобы сперва парень три года поработал у него на мельнице и на маслобойке, показал, какой он хозяин. Марфе ждать ой как не хотелось. Тогда Петр подговорил её бежать. Ночью, в условленный час, они погрузили добро, заблаговременно собранное Марфой, на телегу и тронулись в путь. Но едва успели отъехать от села, как в долине «сломалась» ось. Петрикэ высадил Марфу, а сам занялся починкой. Та уснула на своих узлах, а парня и след простыл. Утром сельчане поехали на ярмарку и увидели в долине, у дороги, безутешную Марфу, поплатившуюся за свою злобу. От обиды и злости стала Марфа лить слезы, но вместо них на землю падали… змеи. А Петрикэ женился на Марии, и жили они, как говорится, долго и счастливо.
Имя Марфы с тех пор в селе сделалось нарицательным. Так, однажды, когда юные краеведы ходили с руководителем кружка по селу и собирали легенды, они услыхали во дворе Надежды Чеснюк, как та грозила кому-то из домашних: «Смотри, чтобы и ты не осталась, как та Марфа…». Ребята спросили бабушку Надежду, что это за присловье, и она объяснила, что это любимая поговорка её бабушки, предостерегавшей таким образом своих детей и внуков от ошибок.
Топоним «Долина змей» и сегодня известен жителям села старшего поколения. Один из старожилов, Константин Иванович Константинов, поведал, что раньше место это было заболоченным, и там действительно обитало немало пресмыкающихся.
P.S. Помимо того, что приведенные выше истории интересны и поучительны сами по себе, особенно в связи с реальными топонимами, объектами (колодец), легко представить, с каким увлечением ребятишки из Мокры должны были участвовать в этнографическом расследовании. А ведь такую работу можно было бы провести и в других селах, а по итогам издать книгу – нашу, приднестровскую «Шкатулку самоцветов».
Николай Феч.
Фото из архива В.М. Диордицы.
