Нет ничего интереснее путешествий по родной земле. И вот, «в то самое время, когда наши космические корабли бороздят Большой театр», мы, приднестровцы, люди разных профессий, объединившись в неформальную группу фотопутешественников, решили как можно лучше узнать свой край.
На протяжении трех лет в газете «Приднестровье» и на просторах глобальной сети появлялись наши статьи, зарисовки, фотоочерки о земле и людях – Приднестровье и приднестровцах. Отрадно сознавать, что интерес к «удивительному рядом» не присущ одним лишь фотопутешественникам. К единомышленникам охотно причисляем и тележурналистов, и блогеров, и просто неравнодушных, увлеченных людей, благодаря усилиям которых мир узнает о том, что для нас по-настоящему дорого.
Для тех же, кто пока ещё не открыл это потрясающее занятие, – открывать свой край, самое лучшее – не откладывать с путешествиями в долгий ящик. Будем счастливы, если наш скромный опыт, полученный за годы пути, поможет вам сделать первые шаги.
Путь к себе
Один из главных «бонусов» путешествий по родному краю – возможность самопознания. В самом деле, кого из нас не посещало чувство, что, будучи туристом, одним из миллионов, где-нибудь во Франции или Японии, мы рискуем так никогда и не увидеть всей картины. Помните притчу о слепцах, дававших слону различные характеристики, в силу того, что каждый ощупывал его с той стороны, где стоял? И даже если мы не совсем слепы (знаем языки и кое-что о культуре), что-то всегда скрыто от наших глаз, неизменно оставаясь в тени, за кадром. Так и должно быть: один из пятнадцати камней сада Рёандзи всегда невидим (в действительности же, даже профессионалам – историкам, этнографам, культурологам – не видно гораздо больше камней). А вот себя мы изначально знаем гораздо лучше. Вся беда в том, что знаем не до конца и, как правило, не торопимся делать выводы.
И разве не парадоксален тот факт, что, живя в сравнительно небольшом Приднестровье, многие из нас проживают жизнь, так и не повидав хотя бы главных достопримечательностей края (я уже не говорю о знании его истории). Спросите, чисто ради интереса, друзей, родственников: кто был в Рашково, Строенцах, Рогах, Индии? Нет, даже не так. Начните с простого – с Бендерской крепости. Быстро выяснится: далеко не все! Так, однажды, в маршрутке Кишинев-Тирасполь никто не мог объяснить иностранцу, где выходить, чтобы попасть в цитадель. Что же получается: сами мы не местные? Барин из Парижа?
А ведь дело не только в историческом наследии, красотах природы и архитектуры. Речь о том, что объединяет всех нас, вписывается в понятие «жить на своей земле». Поэтому и знакомство с краем предполагает не беглый туристический осмотр, не краткий исторический экскурс, а проникновение в самую суть, в самое сердце. И коль уж мы говорим, что люди – наше главное достояние, соль земли, значит должны делать всё, чтобы лучше узнать людей и, соответственно, самих себя. Здесь, в этой плоскости прячутся ответы на многие животрепещущие вопросы. Лично для меня, путешествия по Приднестровью – это, в первую очередь, радость общения с людьми (не в рамках избирательной кампании), а просто так, для души.
Выбираем туроператора
Признаюсь вам: с недавних пор я чувствую себя в любой компании, как рыба в воде. А всю потому, что мне открылось «нечто» (не спешите вызывать бригаду санитаров). И вот, стоит только за праздничным столом коснуться темы «кто, где побывал и что видел», я на коне. Хотя нигде, кроме нашего края, уже давно не был. В то же время все известные мне люди, побывавшие в Париже-Стамбуле-Каире, когда их просят поделиться впечатлениями, напряженно молчат или отделываются общими фразами. О да, они собственными глазами видели Эйфелеву башню и даже сфотографировались на её фоне. Фото заботливо выложено в «Одноклассниках». Миссия выполнена. «Увидеть Париж и умереть», говорите вы? Щ-щаз! На хрестоматийный вопрос: «Как вам французы?» видевшие Париж отвечают уклончиво: «Ну какие теперь во Франции французы…».
Со своей стороны любителям затейливых металлических конструкций а ля Эйфелева башня могу сделать эксклюзивное предложение. За гораздо меньшую плату я покажу вам почти такую же здесь, в пятистах метрах от Тирасполя. Вуаля! В красивейшем месте, почти не берегу Днестра стоит опора ЛЭП. Смотрится она и романтично, и экзотично, и величественно. И ехать никуда не надо, а тем более – специально для этого умирать. Если же вам жизненно необходим снимок на фоне Эйфелевой башни, попросите человека, мало-мальски разбирающегося в программе «Фотошоп», сделать коллаж: вы и башня. Не отличишь от настоящего! Я же ни за какие коврижки не променяю путешествие в зимний Ташлык на Париж или Лапландию. Фальшивых Санта-Клаусов мне даром не надо, не говоря уже о массовой сувенирной продукции, забивающей потом всё жизненно необходимое пространство. И, поверьте, я не один такой «чудак».
Вот передо мной сидит моя коллега, Ирина Круглова. Она только вчера вернулась из Рашково. Её переполняют впечатления. Она видела руины синагоги, Покровской церкви, осмотрела действующий костел св. Каэтана, побывала на старом католическом кладбище, где как раз работала группа польских ученых (им, в отличие от некоторых приднестровцев, в Приднестровье очень даже интересно), пригубила из панской криницы, словом, почувствовала дыхание времени. И это не просто какие-то там египетские пирамиды, не имеющие к нам прямого отношения, это наша история, наши реликвии! Теперь Ирина понимает, почему каждый раз, когда я возвращаюсь из очередного путешествия по Приднестровью, меня переполняют эмоции.
Эмоции… Каждый раз, побывав где-нибудь в Индии или Новой Жизни, или Калиновке, мне, по возвращении домой, трудно уснуть. Дорожные впечатления всему виной. Зато в компании – только волю дай… «А вот были мы однажды в доме у лесника, – начинаю рассказ, хотя до этого все говорили о кибернетике и ирригации Узбекистана. – Хороший, здоровый такой мужик, и подвал у него соответствующий… Так он нам такой случай рассказал…». Не знаю даже, где у меня лучше получается: на страницах газеты или на корпоративах? Формат издания, естественно, накладывает отпечаток, вот и остается многое за кадром. А так хочется поведать миру историю, услышанную от лесника… Но, увы… Впрочем, полюбив путешествия, общаясь с людьми (но только не по Интернету, «вживую»!), вы непременно узнаете гораздо больше, чем узнал я.
Едем!
«Мне вообще очень легко угодить, я люблю всё самое лучшее», – говорил Уинстон Черчилль. Мы, фотопутешественники, можем про себя сказать, что любим всё настоящее. Фотографировать, переводить на язык искусства можно лишь жизнь. Жизнь в чистом виде. Театр, декорации можно фотографировать только для архива театра. О, знаете ли вы, какие мучения испытывают фотографы вроде нас, когда видят, как коллеги в процессе съемки очередной «лав стори» (фотографической истории любви) заботливо раскладывают на берегу Днестра «натюрморт с ананасами». Так вот, ананасы – это не просто реквизит. Это декорации, свидетельствующие о непонимании колорита родного края. Выходит, корзина с яблоками и виноградом для столь тонких ценителей прекрасного – никакая не поэзия, не романтика.
Точно также люди, совершенно не интересующиеся крито-микенской культурой, рвутся посмотреть на развалины Кносского дворца на острове Крит лишь потому, что это престижно. Поездка на Крит – признак благополучия! В действительности же Кносский дворец процентов на 80-90 – это декорации, муляж. И так обстоит дело со многими «отреставрированными руинами». Тогда как мы, приднестровцы, по-прежнему являемся обладателями бесценного сокровища. У нас до сих пор сохранились настоящие, «не окультуренные» развалины (пример Рашково уже упоминался), у нас есть свои заповедные тропы. Протоптанные козами, а не туристами. Вокруг Колизея и Парфенона таких троп уже давно нет. И хотя сами со-оружения настоящие (хоть и не без участия реставраторов – «чтобы провал не слишком проваливался»), в силу всей окружающей обстановки, включая невероятное количество желающих поглазеть, воспринимаются они как декорации.
Зато какая палитра чувств накрывает вас с головой, когда вы гуляете по старой части кладбища в Григориополе, Дубоссарах, в селах Зозуляны или Плоть – на плитах фамилии тех, чьи потомки и спустя 200 лет живут в Приднестровье; когда заглядываете в давным-давно покинутую келью скального монастыря близ с. Роги; когда стоите на вершине царского кургана с. Бутор; когда, купаясь в реке, вдруг находите фрагмент античной амфоры или наконечник скифской стрелы…
Беда в том, что передать увиденное и глубоко пережитое другому человеку – зрителю или читателю – бесконечно тяжело. Много раз пробовал я сделать это в своих публикациях, но до сих пор не уверен: получилось ли? Поэтому и говорю: лучше один раз увидеть. А, увидев, можете поверить, вы больше не будете считать историю чем-то абстрактным, условным, кабинетным, безжизненным. Вопрос на тему «Что есть Родина?» отпадет сам собой.
Что же касается реставрации и реконструкции отдельных объектов на территории нашего края, то, воздавая дань актуальности проводимой работы, вынуждены отметить: не всё столь однозначно. К сожалению, усилия реставраторов нередко ведут к утрате духа старины, а иногда – и самого памятника истории. Поэтому нужно с особой осторожностью подходить к восстановлению таких объектов. С горечью констатируем, что совершенно бездумно подходят к процессу реставрации в отношении некоторых церквей. Вот и получается, что восхитительная по архитектуре церковь в Валя-Адынке после капремонта не похожа на саму себя. У фотографов так просто слезы катятся из глаз. Да и как фотографировать храмы середины ХIХ века с окнами-стеклопакетами, крышами неправдоподобно яркого цвета, стенами, «богато» декорированными касауцким камнем. Впрочем, лучше уж иметь дело с такими памятниками, чем любоваться фальшивым Кносским дворцом, который в его теперешнем виде не узнал бы даже Минотавр.
Знакомимся
(«в трех
экземплярах»)
В какой бы уголок земного шара вы ни отправились, у вас не получится составить сколь-либо полное представление о цели путешествия, не пообщавшись с людьми. Также обстоит дело и с путешествиями по Приднестровью.
Легко сказать: пообщаться. В Новой Жизни вы никого не знаете и вас никто не знает. Традиция гостеприимства – таково веяние времени! – уходит, что бы там ни говорили. Незнакомого человека в дом сегодня уже мало кто пригласит. Даже в селе. Исключение составляют люди старшего поколения. Они сильнее радуются при встрече с путешественниками и, главное, не ожидают ничего плохого в свой адрес (чем и пользуются злоумышленники). Таков пережиток «суровой советской эпохи», когда человек человеку был не волком, а братом.
Не раз мы оказывались в гостях у самых разных людей. Не обязательно в доме. Во дворе под старой грушей, в большом хозяйском погребе. И хотя о дальнейшем ходе событий в газете писать нельзя – история умалчивает! – что могу сделать я, грешный, если такова традиция! Без этого вам ничего не расскажут. А иногда просто и нельзя ответить хозяину отказом. Особенно если хозяева, как было у нас в Севериновке, – люди, лично знавшие Вершигору. Коренные жители села, дед Толя и баба Нина, прожившие вместе под одной крышей всю жизнь. И вот, можете себе представить, сидим мы под грушей и… вспоминаем Вершигору. Вершигору! Недалеко от дома, где он вырос – аккурат между домом и музеем (его же). Вспоминаем с людьми, знавшими его, Героя Советского Союза, человека-легенду, писателя-партизана, одного из самых выдающихся наших современников и земляков.
А если и погрешили против Елены Малышевой с её строжайшими запретами и т.д., такова особенность работы всех этнографов, фотопутешественников и полевых корреспондентов. Помните, как Шурик в «Кавказской пленнице» записывал тост «в трех экземплярах». Такова традиция! Мы же, приднестровцы, традиции, опыт предков свято чтим, придерживаясь не каких-то там глобалистских, экуменистических и постмодернистских доктрин («в моем доме попрошу не выражаться»), а традиционной системы ценностей. Смею заверить, ни в одном суши-баре вам такого ассортимента напитков и блюд не предложат. Ибо наша «кухня» неотделима от Севериновки, старой груши, ранней весны, когда мы там побывали, гостеприимных хозяев и самого Вершигоры – не сомневайтесь, в родном селе героя встречали как самого дорогого гостя. Встречали, как положено, по обычаю.
И, самое главное, ничего нельзя предугадать, запланировать, согласовать с турфирмой заранее. Вы приехали, случайно кого-то встретили, разговорились, и встреча врезалась в память навсегда. Что-то меняют в человек такие встречи. Это дорогого стоит. Дороже денег!
Зарисовываем, записываем, снимаем
Интересно, что самое интересное в нас – то, что, на первый взгляд, никому не интересно. Красота Приднестровья и приднестровцев – особенная, далеко ещё не в полной мере открытая красота. У нас, к примеру, нет гор, нет океана, нет или почти нет каньонов и водопадов. Наша природа требует наблюдательности, вдумчивости. «У ней особенная стать!». Здесь важны любые нюансы: грациозный изгиб Днестра, запах полыни… Передать их, не обеднив, не обокрав натуру, – трудно. Мало кому это удается. Удается приднестровскому живописцу Сергею Панову, в пейзажах которого почти совсем нет никаких броских элементов. Но все они, при всей сдержанности, очень яркие, колоритные, узнаваемо приднестровские.
Наши люди такие же – по большей части простые, скромные, но такие колоритные. Нет, конечно, есть титаны ума и духа, ученые и художники с мировым именем, но таких всегда и везде единицы. Зато любой встреченный вами пастух может стать настоящим открытием. Так, в Тее мы познакомились с пастухом Юрой, который несколько лет назад нашел на берегу реки фрагмент рога благородного оленя. Несмотря на то, что Юра вовсе не палеонтолог, он быстро сообразил, что рог может представлять какой-то интерес для науки. И вот, по воле провидения, встретив нас здесь же, на берегу – среди нас был и археолог! – с легкой душой передал рог музею археологии ПГУ. А мог бы прибить над камином или просто выбросить. Мало ли! Встреча с Юрой имела последствия публицистического и исторического плана, о чем я писал в статьях под названием «Знаки», «По следам единорога», «Крест Ягеллонов», «У чертогов тайны».
А с каким Кулибиным мы познакомились в селе Плоть! Звать Кулибина Митей. Прямо посреди ручья Митя поставил в человеческий рост колесо с лопастями и прикрепленными к ним пластиковыми бутылками. Не знаю, сам ли он изобрел эту конструкцию или руководствовался чертежами Леонардо да Винчи. Ручей течет, колесо вертится, бутылки набираются, вода переливается в желоб, а оттуда – в Митин огород.
Или в Гарабе – разговорились с дедом Василием, поразившим нас, путешественников, неожиданно глубоким «непониманием» сути современной геополитики, процессов, происходящих на территории некогда братских советских республик. «Не понимаю, как всё это стало возможным!» – говорит дед Василий. И он, таки да, прав. В самую точку, хотя наверняка в дипломатические круги не вхож, «в гимназиях не обучался». С таким о чем хочешь поговорить можно – люди всё понимают.
Или в селе Парканы, где в одном из частных домовладений хозяева создали этнографический музей. Дом этот после смерти родителей пустовал. Хотели поначалу продать, да рука не поднялась. Эх, да с такими людьми…
Нет, конечно, чего греха таить: села пустеют, молодежь уезжает. Всё это так! Но есть что-то, что заставляет с оптимизмом смотреть в будущее. Так, в той же Гарабе, когда мы там были, вовсю шло строительство церкви на средства мецената из числа жителей района. И это не единственный пример. В селе Новая Жизнь дед Иван выкопал за свои деньги колодец. И не у себя во дворе, а на улице. В Малаештах за свои кровные установили крест на мемориале и построили часовню. Появляются в селах и другие объекты. По линии АНО «Евразийская интеграция» в с. Ташлык возведено здание средней школы, а в с. Суклея открыт новый детский сад. А раз совершенствуется инфраструктура, сохраняются и крепнут духовные узы – будет и жизнь бить ключом.
Попытка осмысления
Суммируя впечатления, пересматривая отснятое, обдумывая написанное, лишний раз убеждаешься: земля наша, и правда, удивительна во всех отношениях. Обильна и плодородными землями, и производственной базой, и трудолюбивыми, миролюбивыми людьми, и всевозможными достопримечательностями. Всё у нас есть! Нужно лишь неустанно заниматься самопознанием, почаще заглядывать в свою собственную душу (а не плевать в чужую), по мере возможностей отвечая на вопрос: «Что для меня по-настоящему важно?». В одном этом вопросе будут заключаться три: «Кто мы, откуда и куда идем?». И хотя с геополитическим вектором и местом в семье братских народов всё предельно ясно – мы хотим быть вместе! – на массу вопросов менее глобальных необходимо ежедневно давать ответ.
Ответ – в нас самих. Нужно просто как следует заинтересоваться собой, своей землей, культурой, историей, родословной – и всё у нас получится (как в той рекламе). Давайте для начала научимся ценить то, что имеем. Я, например, не уверен, что хочу, чтобы вокруг скального монастыря в Рогах выросли Диснейленд, подвесная дорога, кемпинги… Всё это уже где-то есть. А вот то, что есть у нас, нам нигде в мире больше не предложат.
Аналогично: куда бы мы ни отправились в поисках «достойной» жизни, нам нигде не предложат нас самих. На своей же земле мы во всем, мы – всё. Лес, в который мы выходим на пикник, – наш лес. Оставлять в нем мусор нельзя – это как вывалить ведро мусора посреди собственной квартиры. Днестр, который мы любим, по имени которого и зовемся приднестровцами, не просто река, одна из рек (самая извилистая в Европе), а само сердце края. Люди, которые ездят по нашим дорогам, – наши люди, такие же, как мы, хоть они нам, порой, вовсе и не симпатичны. А если бы мы знали свою родословную чуть лучше, то нашли бы сотни родственников, о существовании которых раньше понятия не имели. Но и не только в силу кровного родства (близкого или дальнего) мы являемся родственниками. Мы родственники по духу. Сравнительно небольшие размеры государства, где все про всех всё знают, только способствуют сохранению высокой степени социального единства и взаимопонимания – надо этот козырь использовать. А чтобы убедиться в справедливости сказанного – чаще путешествуйте, больше общайтесь с соотечественниками, не покидая пределов родного края.
Благодаря путешествиям по Приднестровью у нас родилась идея проекта «Моя семья в истории края». И дело не только в том, что у каждого есть своя семейная история, вплетенная в единое полотно истории Приднестровья. Все мы, приднестровцы, – одна семья. Так что, будучи тираспольчанином, нельзя не ощутить, сидя где-нибудь под старой грушей в Севериновке, что ты дома, хоть и не родился на приднестровском севере, а в селе Плоть не почувствовать, что ты свой, плоть от плоти, а не просто какой-нибудь зевака, турист; что гостеприимные баба Нина и дед Толя – не просто соотечественники. Они, простые сельские труженики, как и легендарные Вершигора, Солтыс, Жарчинский, Коваль, – твои земляки, часть твоего рода.
Большое путешествие по Приднестровью продолжается. Присоединяйтесь! Искренне ваш…
Николай Феч.
