Лед в Бутучанах
Стояла по-январски теплая, ясная погода. Редакционная машина стояла у обочины дороги, откуда открывался привольный вид на берег реки в Бутучанах. На дворе были святки. Посевальщики едва успели обойти хозяйские дворы, и все святочные приметы ещё имели силу. Судя по тому, что солнце довольно высоко взошло, иней обильно покрывал деревья, а на Днестр матушка-природа щедро намазала туман, точно сливочное масло, год предвещал быть урожайным, счастливым, а разлив реки, так сказать, «разливистым». Но пока на все Бутучаны вовсю заливался один заезжий соловей. «Если соловей обильно поет на святки – значит, погода ожидается теплая, ясная…»
И всё же сладкоголосый несколько погорячился. Портрет Днестра в Бутучанах обрамлял ледяной багет. Мимо векового, выдолбленного в камне корыта идем к шаткому пирсу, сбитому из разнокалиберных бревнышек, досок, дверей с проржавевшими ручками. У пирса на цепях, как Шарик с Бобиком, две рыбацкие лодки. Подальше – заросли камышей.
Забраться в такие на лодке – ни одна жена не достанет, даже если рыбачишь от родного дома в ста метрах. Несколько домишек, и правда, подобрались к самой реке, любопытные, как козы.
Незаметно, по привычке, выработанной за годы путешествий, двигаемся к зданию сельской администрации. Рядом – мемориал воинам-освободителям (памятник покрыт видавшей виды серебрянкой), ещё дальше – величественный, с советским размахом построенный Дом культуры, увы, пустующий, застрявший во времени.
В администрации предварительно ни с кем не договаривались – разнообразим формат, импровизируем. Как результат – глава в райцентре. Спрашиваем, есть ли в селе школа, музей… Отвечают, есть, но в соседней Журе. А если интересно, можно посетить библиотеку, этажом выше.
Поднимаемся. Здание, по всей видимости, не отапливается. Знобко. Но за отворившейся дверью – целый мир. Приветливая библиотекарь, стеллажи с книгами, много света. На столе у Елены Алексеевны Дарованной лежат свежие номера газет «Адевэрул нистрян» и «Приднестровье» – нам с Лилей Спеян, коллегой из молдавской редакции, страх как приятно. Ещё на столе – совсем новый альбом работ Ильи Богдеско. Известный советский художник, создатель графически совершенных фольклорных образов, иллюстраций к сказкам, произведениям классиков, родом из приднестровского села Бутучаны. Покинул Илья Трофимофич родные края достаточно рано, но «особенная стать» земли вошла в ткань его произведений. И в селе ценят это, помнят, собирают литературу. Говорят, ещё недавно здесь жила сестра Ильи Трофимовича, она-то и передала часть книг.
Добротная библиотека, живая. Я даже и для себя кое-что подыскал, надо, надо записаться. Впечатляет коллекция книг Иона Друцэ, а есть и Стругацкие, тоже в моем вкусе. Посещают храм знаний около четырехсот сельчан. Да, красивое, светлое место!
К тому времени, когда мы вышли из библиотеки, лед на реке уже растаял.
К школе – от перекрестка поворот налево. Направо, к Днестру, убегают ладные двухэтажные дома, построенные в годы советской власти. Так и видишь приветливых людей, работавших в колхозе и под вечер возвращавшихся вот в такие уютные домики. Жизнь тогда не была легкой, не будем идеализировать, но она была более размеренной, предсказуемой, что ли.
На перекрестке, точно распятие, советский воин – памятник, скорее всего, типовой, как и тот, что в Бутучанах. Но как же они отличаются! Там – суровый, закаленный в боях воин, здесь – совсем юный, вчерашний школьник.
Заходим в школу. Директор Андрей Валентинович Сапанюк радушно принимает нас, хотя не договаривались. Я фотографирую везде. В столовой как раз обед. Появление журналистов – как снег на голову, которого все ждут. Пахнет вкусно, по-домашнему. Чем кормят? Выясняется: есть два меню – в состав одного входит каша, в состав другого – картошка. Дети за картошку.
Учитель младших классов Наталья Кодымская проводит для нас экскурсию по школьному музею. Музей – один из лучших, что я видел. И не мудрено, директор – историк. Прекрасная коллекция предметов быта, исправный ткацкий станок, на котором мастерицы из Журы демонстрируют унаследованные от мам и бабушек навыки ткачества. А это что за палочка такая, замысловатая, с рожками? Отвечают – «плугушор» (маленький плуг). В канун Старого Нового года (в Васильев вечер) с ним ходят по дворам. Да вот же, говорят, и на днях точно с таким ходили. Нам показывают видеозапись, документально подтверждая факт: связующая эпохи нить, нить Ариадны, в Журе не рвется. Плуг символизирует первую борозду, начало предстоящих полевых работ, от которых и зависит благополучие. Здоровья и достатка желают хозяевам посевальщики, неизменно добавляя к стихам на молдавском радостное присловье: «Хэй!». Лиля, моя коллега, в шутку называет сие обрядовое действо «похэйкать». А первоклашки, воспитанники Натальи Геннадьевны, берутся показать, как надо: «Х-хэй!». Пробую повторить (Лиля умеет). Ну всё, теперь мы во всеоружии и сами можем кой-чего в Журе достичь. Тем более, что всё равно собирались навестить кого-нибудь из старожилов. Директор рекомендует Вильяма Григорьевича Фунику, объясняет, как проехать: «Да тут рукой подать!». Воодушевленные удачей в школе, едем. Но увы! Вильяма нашего, Григорьевича, дома не оказалось – он и сам, может быть, не прочь в гости к кому-нибудь пойти.
А ещё «Плугушором» называется стихотворное произведение, состоящее из целого ряда стихов, где перед нами раскрывается весь процесс производства хлеба: от первой борозды и до выпекания калачей. Кульминация этой эпопеи связана с пожеланиями изобилия, мира на земле, гармонии в семейной и личной жизни. Не журитесь!
В нарушение логики посещения двух предыдущих сел, в Михайловке мы решили не испытывать судьбу, не искать хранителей старинных преданий, обрядовых песен и тостов, не мешать работать учителям, сотрудникам библиотек, музеев, а лучше сразу направиться в гости. Чтобы наверняка!
Там нас уже ждали. Всё-таки быть званным, ожидаемым гостем по-своему приятно. Иван Ильич и Клавдия Ильевна – не только жители села, но и родители корреспондента «Адевэрул нистрян» Ирины Платика. Приняли нас как родственников. Ну и мы тоже не с пустыми руками. Во-первых, как профессиональные посевальщики, с пшеном. Во-вторых – с апельсинами, привезенными из Тирасполя, для настроения.
Насчет апельсинов – это, каюсь, моя идея. Лиля предупреждала: согласно народным святочным традициям, не принято. И оказалась права. Единственным назначением апельсинов стало украшать стол, да наш водитель Анатолий, помогая выстраивать композицию, подержал один из фруктов в руке, на камеру. Мы же отведали щедрых даров приднестровской земли, приобщились к кулинарным и прочим изыскам рубинового цвета, в хрустальных фужерах. Я, например, как старый ценитель натюрмортов в голландском стиле, получил чисто эстетическое удовольствие. Ну и, конечно, смог лично поучаствовать в красивом и довольно редко встречающемся в наши дни обряде застольной беседы.
Понятно: нас, фольклористов, интересовали не только старинные тосты, но и, как говорится, «леженделе». Деликатные хозяева, однако, сочли за благо не утомлять путников подробным пересказом всего, что знают, порекомендовав обратиться за этнографическими сведениями к дочери, выпускнице филологического факультета.
Иными словами, чтобы узнать о вырубленной в скале близ Михайловки пещере, где, по легенде, согласно данному обету, некогда жил батюшка, строивший церковь на правом берегу, нам имело смысл… правильно, вернуться в Тирасполь. Земля круглая, как апельсин. И правда, что-то мы засиделись. Пора и честь знать.
А вы, Ирина, ждите в гости!
Николай Феч.
Фото автора.
