Было ли у вас ощущение, что вы превращаетесь в скверную пародию на самого себя? Что открылся вдруг ящик Пандоры с твоими тайнами, пороками, злобой, нетерпимостью, пренебрежением к людям? Кто-то тебя провоцирует – и ты вместо того, чтобы улыбнуться и отойти, устраиваешь склоку.
(Из к/ф «Вам письмо»)
Жизнь учит. И вместе с этим делает грубее, циничнее, толстокожее. Такую она, жизнь, берет плату за свои уроки. Но учит крепко, предпочитая теории практику. И вот ты, еще совсем наивный, эдакий дурачок, живешь в заповеднике с себе подобными. Всем улыбаешься, всех любишь. Но однажды двери заповедника открываются, и тебя выпускают в дикую среду, в лес. Поначалу здесь ничего, не страшно. К тебе присматриваются, принюхиваются. Тебя изучают. Ты – зверь редкий. Тебе кажется, это здорово, быть немного другим. И в тот самый момент, когда меньше всего ожидаешь, когда чужие кажутся совсем своими, по закону жанра, получаешь под дых.
Выскакиваешь из леса, задыхаясь от боли, несешься куда глаза глядят – лишь бы прочь. Наконец, останавливаешься, зализываешь раны, пытаешься отдышаться и сообразить, что произошло. И напрасно. Объяснений нет. Это мир дикой природы. Здесь свои законы. Слабым здесь не выжить. Сентиментальным не выжить. Тем, кто боится причинить боль другому и бережет их чувства – не выжить.
Пройдет день, неделя, месяц. Боль утихнет, притупится. Раны зарубцуются. И ты вернешься в дикий лес. Уже совершенно другим. Они, конечно, будут снова и снова проверять тебя, испытывать, пробовать на прочность. Не всё тот ли ты наивный дурачок, которого можно назвать своим другом, а потом за счет которого возвыситься, потешить свое самолюбие? А после вышвырнуть тебя вон, с твоими черными дырами вместо доверия к миру. Не тот ли ты? Нет, уже не тот. Ты был хорошим учеником, а жизнь – хорошим учителем. Она объяснила более чем доходчиво. Тебе удалось сдать экзамен пусть и не с первой попытки, но, в конце концов, – на «отлично».
И вот ты вернулся. Улыбаясь и крепко скрестив пальцы за спиной. Теперь ты умеешь обороняться. Теперь ты обороняться готов. Слова «нараспашку» и «всей душой» изъяты из твоего лексикона, удалены навсегда. Сентиментальный бред из прошлого века не в тренде у века сегодняшнего. И нужно выживать, хитрить, быть всегда начеку. Нужно уметь скалить зубы и показывать когти. Нужно быть упрямым и твердым. Чтобы быть нераздавленным, неуничтоженным. Чтобы быть.
Изо дня в день, из пространства в пространство ты существуешь в новой для тебя версии жизни. Здесь главное – решимость, сдержанность и ежесекундный самоконтроль. Ты хорошо справляешься: тебя уважают, сторонятся и побаиваются. Тебя не любят. Считают замкнутым, странным. Иногда всячески дергают тебя за разные ниточки, чтобы добиться проявлений слабости. Но ты – кремень. Эти игры уже не для тебя. И лишь вечером, возвращаясь домой, ты можешь ослабить стиснутые скулы. Ты разговариваешь с сыном, узнаешь, как дела, как прошел его день. Он сразу рассказывает тебе о том, что волнует его больше всего. О ссоре с другом. О том, что друг был неправ, но он, твой сын, первым протянул ему руку. Ты с гордостью смотришь на своего взрослого мальчишку. И говоришь, что он поступил как настоящий большой человек. Что иначе нельзя. Иначе бессмысленно. Что нужно доверять жизни. Ведь у нее, у жизни, на нас свои планы. И именно в этот момент ловишь себя на мысли, что неисправим. И совершенно безнадежен. И скрещенные пальцы за спиной – лишь реакция на боль, но никак не философия твоей жизни.
Татьяна Астахова-Синхани.
