Вопрос об отношении к Великой Отечественной войне никогда не был уделом одних лишь историков. Для жителей постсоветского пространства память о войне служит базовым идентификационным кодом личности, народа, страны. Иными словами, наше отношение, наша память – это и есть ответ на главный вопрос: кто мы, откуда и куда идем? Но есть те, к чьей судьбе сама война имеет непосредственное отношение. Те, кто оказался втянут в её жернова, будучи молодым человеком или совсем ребенком. Это ветераны и дети войны, несколько поколений советских граждан, вынесших на себе все её тяготы и лишения. Те, кто ковал Победу на фронте и в тылу, поднимал великое государство из руин. Те, благодаря кому и был создан грандиозный промышленный потенциал СССР, плодами которого мы пользуемся по сей день.
Вторая дата – Международный день памяти жертв Холокоста. По данным Нюрнбергского трибунала, в Европе жертвами геноцида стали около 6 миллионов человек. В годы Великой Отечественной войны на территории оккупированного Приднестровья также была создана целая система гетто и концлагерей. Только в Дубоссарах за 16 дней было уничтожено около 18 тысяч евреев. Всего, по данным историков, в годы Холокоста на территории МССР погибло от 54 до 90 тысяч евреев и представителей других национальностей.
Важно, чтобы память о судьбах наших соотечественников в годы войны стала частью родовой памяти, передаваясь от отца к сыну как самый важный урок, усвоенный человечеством.
В нашей республике задача сохранения исторических свидетельств, укрепления связи между поколениями выполняется как на государственном, так и на общественном уровне. Сегодня мы хотим вам рассказать об одной из общественных организаций, члены которой не просто имеют свое отношение к теме войны, но и сами имеют непосредственное к ней отношение.
Это общественная организация «Социальная защита детей войны 1941-1945 гг.». Создана она в мае 2012 года и в настоящее время объединяет в своих рядах около 24 тысяч человек. Сами они называют себя наследниками Победы. Самому молодому члену организации – 71 год. Старшим, тем, кому в 1941-м было около 13 лет, – 88. Многие из этих людей, ещё будучи подростками, начали трудиться во имя Победы. Все столкнулись с тяготами и лишениями военных и послевоенных лет, все познали, что такое голод, безвременная утрата близких. Многие побывали в оккупации, став самыми юными свидетелями и жертвами тех злодеяний, что творили на нашей земле фашисты.
Всех их объединяет чувство неоплатного долга перед советскими воинами, а значит – и особая миссия: нести потомкам правду о величайшем из бедствий и величайшем из подвигов за всю историю человечества.
Как отмечает заместитель председателя организации Геннадий Чулков, несмотря на то, что дети войны – это люди пенсионного возраста, все они продолжают занимать активную гражданскую позицию. С ней шли по жизни, становились ударниками, передовиками производства, ветеранами труда.
Своим долгом каждый человек, переживший войну, считает поддержание непрерывной духовной связи: от ветеранов – к детям войны, от поколения Победы – к наследникам победителей. Без этого никакие социальные, экономические и политические завоевания государства не будут иметь смысла. Ибо главная задача современников – сделать так, чтобы трагедия никогда не повторилась, чтобы исчезли сами условия, приведшие к ней 75 лет назад (77 лет назад – если иметь в виду начало Второй мировой).
Правду о войне наследники Победы несут, беседуя с детьми, молодежью. А с недавнего времени – и на страницах газеты «Искра», издающейся в Суклее.
Другая задача, которую ставят перед собой члены организации, – социальная защита самих детей войны. Не секрет, что людям этого поколения, в силу возраста, материального положения, конкретных жизненных обстоятельств, требуется особая поддержка. Однако до сих пор статус «детей войны» законодательно не определен, что лишает права на соответствующие льготы и субсидии.
Вопрос этот остро стоит не только в нашей стране. В России члены одноименной организации обращались с ним даже к Президенту Владимиру Путину. Глава Российского государства пообещал поддержку. И действительно, в настоящее время в РФ, несмотря на отсутствие необходимых положений и норм на федеральном уровне, действуют льготы для детей войны, введенные в регионах.
Кроме того, на рассмотрении в Государственной Думе с 2013 года находится проект Федерального закона «О детях войны» (внесен фракцией КПРФ), который позволит регламентировать меры социальной поддержки. Согласно данному проекту, к категории детей войны относятся граждане РФ, родившиеся в период с 22 июня 1928 года по 3 сентября 1945 года, постоянно проживавшие на территории СССР в годы Великой Отечественной войны.
Дети войны из Приднестровья, по словам Геннадия Чулкова, уже более трех лет обращаются в Верховный Совет с просьбой о предоставлении законодательного статуса, приравнивающего категорию лиц, переживших в детстве Великую Отечественную, к ветеранам войны. Теперь свои надежды пожилые люди возлагают на новый состав законодательного органа. Пока же отсутствие официального статуса не позволяет им пользоваться льготами на лечение и другими преференциями, в которых так нуждаются наследники Победы, и без того не избалованные жизнью. В старости на их долю выпали новые испытания. Есть одинокие пожилые люди, кому больше помочь просто некому. Руководство организации «Социальная защита детей войны 1941-1945 гг.» готово этим заниматься, но в любом случае нужна соответствующая законодательная база.
Дети войны – это люди с обостренным чувством справедливости, люди неравнодушные, чуткие, но и легко ранимые. Понять, каково их видение мира, невозможно, если не знать, какие испытания выпали на их долю.
Мы пообщались с членами организации, попросив представителей старшего поколения поделиться с молодежью воспоминаниями детства. Понятно, что это совсем не те воспоминания, которые сохранились у большинства из нас от золотой поры. Такие воспоминания болезненны: в них всё, и облик родителей, и первое знакомство с миром, тесно переплетено с бедствиями военных и послевоенных лет. Но такова правда жизни, и нам, потомкам, к счастью, не ведающим вкуса лебеды, не способным оценить вес пайки хлеба (в блокадном Ленинграде она составляла 125 граммов), просто необходимо её знать.
…Степан Зиновьевич Иванченко помнит, как в начале войны фашисты бомбили Тирасполь. Они с семьей в то время жили в районе драмтеатра. Когда город начали бомбить, мама сказала всем спрятаться в погребе. Но детское любопытство превозмогло страх. Мальчик выглянул в окно и увидел, что театр горит: столб черного дыма поднимался до самого неба. В это время в дом вбежала соседка и сказала, что «фашисты будут всех уничтожать». Началась оккупация. Однажды, когда Степа вместе с другими ребятами играл во дворе, недалеко от ямы, вырытой оккупантами для ремонта военных автомобилей, солдаты специально столкнули его и товарища вниз. Дети упали на дно ямы, а те проезжали над ними на грузовых машинах. Детский плач и рев моторов заглушался надсадным смехом.
Родители старались не выпускать детей на улицу. Особенно опасно было попадаться на глаза румынам. Они наказывали всех, кто не говорил по-румынски. Товарища Степана Зиновьевича однажды ударил по голове румынский офицер только за то, что тот говорил по-украински. От удара мальчик потерял сознание.
О страшном голоде 1946 года Степан Иванченко вспоминает, что тогда они съели все старые постолы – обувь из кожи. Мать их подолгу варила, делала похлебку из травы, кореньев, всего, что удавалось собрать в поле.
Тимофей Николаевич Петухов рассказывает, что когда он родился (а был это 1945 год), молока у матери не было. Коровьего молока тоже было не найти. Мать жевала хлеб, заматывала в марлю и давала ребенку. Это была одновременно и соска, и еда.
Владимир Кузьмич Веселовский говорит, что в годы оккупации семья, эвакуировавшаяся в начале войны в Одесскую область, вкусила все «прелести» нового порядка. Два года они прожили у родственников. В 1943-м вернулись в родной Тирасполь. Здесь их ждала невообразимая разруха. В доме царило запустение. Оккупанты в поисках наживы перевернули всё вверх дном. Румыны крали всё, что находили, не гнушаясь и ржавым гвоздем, так что после них ничего не оставалось, как после саранчи. В послевоенные годы жили, как и все, очень тяжело. Отец погиб при освобождении Будапешта. За него семья получала денежное пособие. Мать работала уборщицей в школе, сам он пас коров. Ели макуху, лебеду. Всё это и позволило не умереть с голоду.
Георгий Якимович Косовский тоже побывал с семьей в оккупации. Познал на себе, что такое палочная дисциплина в румынской школе. Ему хорошо понятно, почему, когда пришли наши, люди с благодарностью встречали воинов-освободителей. В 46-м семья выжила только благодаря корове. Кругом бушевал голод, а соевая макуха казалась детям вкуснее шоколада.
А вот Геннадий Александрович Чулков навсегда запомнил первую в своей жизни елку. В 1945-м ему было всего четыре года. Сестры захотели отпраздновать Новый год. Матери дома не было – она работала проводником на железной дороге. Отец погиб на фронте. Сестры принесли веник, установили его на табуретке, нарядили какими-то клочками бумаги, словом, всем, что нашли. Стали водить хоровод. И вдруг в комнату входит Дед Мороз. «Ну, мы, конечно, сразу узнали нашу бабушку, – улыбается сквозь слезы Геннадий Александрович. – Она вывернула дедов тулуп наизнанку, принарядилась как могла. И вот, представляете, бабушка подарила нам подарки: по одной картошке в мундирах и по одному кусочку сахара. Мы были невыразимо счастливы. То был мой первый новогодний подарок. И всё это я помню так, словно это было вчера».
Николай Феч.
