А мы живем и будем жить!
В преддверии юбилейной даты мы встретились с Игорем Николаевичем. Ведя активную общественно-политическую деятельность, он, тем не менее, не слишком жалует журналистов своим вниманием, однако для нашей газеты сделал исключение.
«В Приднестровье главное не территория, а люди», – этот акцент как был у Смирнова приоритетным весь период 20-летнего управления Республикой, так и остался поныне.
«В Приднестровье, – поведал он, – веками формировалась особая общность людей. Находясь на перепутье исторических дорог, подвергаясь различным испытаниям и лишениям, народ, проживающий здесь (а кто только не селился на берегах Днестра!), умел и трудиться, и защищать свою территорию. Поэтому стоит ли удивляться тому, что, храня в своей генетической памяти казачью вольницу Запорожской Сечи и битвы с турками, гражданскую и Великую Отечественную войны, люди в 90-х безоговорочно встали на защиту исконного права жить на земле своих предков».
«А вы никогда не задумывались, – задал вопрос Игорь Николаевич, – почему это вдруг нас стали называть сепаратистами? Приднестровье всегда и во всём действовало в рамках существующего законодательства. Юридически мы никогда не объявляли о своем выходе из МССР и Советского Союза. Именно Молдова побежала вслед за прибалтийскими братьями к призрачному европейскому счастью, трубя на всех перекрестках о многолетней российской оккупации. Так кто после этого сепаратист»?
Вопрос риторический, и логика железная. Действительно, приднестровцы никогда не предавали ни Советский Союз, ни русский язык. Мало того, в ПМР сохранён язык коренного населения – молдавский. Именно молдавский с кириллической графикой, а не румынский, принятый сегодня в соседней Молдове. И три официальных языка, в отличие от всемирно признанных государств постсоветского пространства, где первыми правовыми актами стали законы о языках, разделившие население по этническому принципу, явили пример корректного решения столь сложного вопроса.
– Вы были уверены в том, что республика состоится?
– О какой уверенности вы говорите? Мы боролись за сохранение Советского Союза. Кто ж тогда мог подумать, что совершится предательство на самом высоком уровне? И когда мы это осознали, просто засучили рукава и принялись за работу, которую никто бы за нас не сделал…
Была ли это воля масс или промысел Божий, никто сегодня не скажет, но очевиден факт: сложнейшая политическая обстановка конца 80-х – начала 90-х нашла и выдвинула на передний край не просто лидеров, умеющих вести за собой, но прежде всего профессионалов. Именно они с нуля стали создавать систему управления республики – судебную, банковскую, правоохранительную и др.
«Всё было просто и прозаично. Издавался приказ. Я отдавал его в руки назначенца, – рассказывает Игорь Николаевич, – и говорил: «Иди работай!». Так, в числе первых оказались Илья Мильман, Вячеслав Загрядский, Вадим Шевцов и ряд других, вполне обычных людей, до того времени не имевших никакого понятия о государственном строительстве, но волею судьбы призванных на это поприще. Им, своим соратникам и единомышленникам, Игорь Николаевич особенно благодарен за титанический труд, веру и профессионализм.
Признание Приднестровья… Мы ждём и надеемся на него уже 30 лет. Мы не собирались задавать этот вопрос первому Президенту. Он сказал об этом сам:
– Как вы думаете, почему нас не признаёт мировое сообщество? Мне неоднократно открытым текстом уполномоченные товарищи из США предлагали: «Откажитесь от России, и мы вас тут же признаем».
Надо ли к этому что-то добавить? Наверное, надо. По крайней мере, вспомнить легендарного генерала Лебедя и его знаменитую фразу: «Если я услышу еще один выстрел, то завтракать я буду в Тирасполе, обедать в Кишиневе, а ужинать в Бухаресте». На этом война закончилась, и благодаря миротворческой миссии России на берегах Днестра почти за три десятка лет не прозвучало ни единого выстрела.
Приднестровцы – народ терпеливый. Мы пережили предательство элит, войну, шантаж, угрозы, множество различных блокад, часть из которых действуют до сих пор… Но всё плохое однажды кончается. Мы это знаем совершенно точно.
Галина БЕЗНОСЕНКО.
Сыны республики
В период, когда был создан ОСТК, он работал на «Тираспольпластмассе». «К нам приехали Рыляков, Сорокин, Емельянов, созвали общее собрание, и наше предприятие единогласно решило сделать ячейку совета трудовых коллективов, – рассказывает Субботин. – В ОСТК был ряд авторитетных для Тирасполя людей, за ними шли другие».
Первый референдум прошел в Рыбнице в конце 1989 года, Владимир Павлович был свидетелем тех событий. По его словам, в этом городе все неслучайно: в МССР очень хотели «отхватить» металлургический завод. С языкового вопроса все началось, потом вскрылись другие конфронтационные точки между ПМССР и МССР. Среди них немаловажное место занимала и промышленность. Владимир Павлович указывает, что в этот нелегкий период Кишинев вывозил с его родного предприятия технику и аппараты.
Потом был первый съезд делегатов всех уровней в Парканах и судьбоносный второй – в Тирасполе. «Уже в Парканах у актива было твердое решение – создать свою республику», – пояснил Владимир Павлович.
Но этим событиям, провозглашению республики предшествовала идеологическая работа активистов в селах. Владимир Павлович с другими членами ОСТК ездил по селам Слободзейского района, разъясняя причины грядущих перемен.
Газеты «Бастующий Тирасполь» и «Трудовой Тирасполь» были тогда основными печатными органами зарождающегося приднестровского государства. «Как-то в ОСТК получаю задание, – рассказывает Владимир Субботин. – Взять машину и поехать в Раздельную – передавать газеты на поезда. «Допередавался» до того, что в совет пришла телеграмма: «Ребята, держитесь, ваши газеты дошли до Москвы». Так обычные люди узнавали о реальной ситуации в Приднестровье».
В жизни происходит немало необъяснимых совпадений. В 1990 году Приднестровье поддержало гагаузов во время молдавского похода на Гагаузию, были посланы рабочие дружины на нескольких десятках автобусов. Среди добровольцев был и Владимир Павлович. Он вспоминает, что ехал на дубоссарском автобусе с шоферами Владимиром Готкой, Валерием Мицулом, с которыми свел хорошее знакомство. По несчастливой случайности в ноябре того же года эти двое дубоссарцев были среди первых жертв агрессии молдавских националистов…
Ничего не проходит даром, ни одна жертва, ни одно событие 1989-1990 гг. не растворятся в реке времен. Большинство жителей Приднестровья не верило наверняка, что СССР распадется, однако понимало: самоопределение позволит избежать дальнейшей конфронтации с прорумынским национализмом. «Нас объединяла и объединяет приднестровская идея», – заключает Владимир Субботин.
Андрей РАДЛОВСКИЙ.
По закону справедливости
Вся жизнь Лидии Арсентьевны от рождения и по сей день связана со Слободзеей. Здесь она родилась, училась, работала, здесь выстроила свой дом. Выстроила в буквальном смысле этого слова вместе с мужем в одном из уютных уголков тогда ещё посёлка городского типа.
Завершались 80-е… В Слободзее расслоение людей ощущалось наиболее остро ввиду того, что правобережные политики делали особую ставку на этот богатый и экономически развитый район. Здесь активно работал народный фронт Молдовы, вербуя себе сторонников и умело играя на национальных чувствах людей. Ему противостояли интернациональные силы, против которых наряду с прорумынскими подголосками ополчилась даже стремительно теряющая своё влияние и власть партийная номенклатура. Принятые в августе 1989 года дискриминационные законы, где отказывалось в праве на полноценное существование не только русскому, но и родному молдавскому языку, привело Лидию Каленич в ряды так называемых «сепаратистов».
Легендарный слободзеец Юрий Затыка, возглавлявший в то время ОСТК района, с восхищением отзывается о Лидии Арсентьевне, отдавая дань её бесстрашию и стальному душевному стержню. Её невозможно было запугать, оскорбить, унизить, хотя такие попытки предпринимались бессчётное количество раз. Сила её убеждённости была такова, что недруги просто отступали. Коллектив первой Слободзейской школы, где Лидия преподавала в те годы, в большинстве своем был пронационалистическим, в том числе и руководство. В своём стремлении выдавить её из школы не останавливались ни перед чем. А она никак не ломалась и ушла из школы гораздо позже, когда республика состоялась, а её опыт и знания потребовались на более высоком профессиональном уровне в министерстве просвещения.
А пока, совмещая педагогическую деятельность с работой в ОСТК, Лидия Арсентьевна бралась за любое дело, которое ей поручал штаб. Ей удавалось быть и убедительным оратором, и квалифицированным переводчиком, и профессиональным психологом… Кстати сказать, когда ситуация в юной республике спустя несколько лет более-менее нормализовалась, Лидия к своей специальности учителя физики и математики прибавила профессию психолога, пройдя полный университетский курс.
О жизни и многогранной деятельности этой удивительной, бесконечно талантливой женщины можно написать целый роман, где найдётся место и серьёзным государственным делам, и борьбе против румынизации за сохранение исконного молдавского языка с кириллической графикой, и открытию республиканской газеты «Адевэрул нистрян», и созданию с нуля молдавского лицея, а также попыткам похищения и покушений, которым она неоднократно подвергалась и на улицах Тирасполя, а однажды даже у родной калитки. Ведь совсем не случайно по распоряжению службы безопасности в течение двенадцати лет её негласно сопровождал телохранитель. Опасность была вполне реальной.
Имя Лидии Каленич неизвестно широкому кругу приднестровцев, несмотря на то, что её вклад в становление и развитие одного из трёх государственных языков страны просто неоценим. Но именно такими скромными, но несомненно героическими людьми вершится история любой страны.
Вера СЛАВИЧ.
Фото автора.
Они были первыми
Еще в 1989 году, после принятия в Молдавии одиозного закона о языках, он, к слову, свободно владеющий молдавским, сказал категорическое «нет» приоритету одной национальности над другой.
В то время работал слесарем на механзаводе и стал активным участником первой в Советском Союзе политической забастовки.
И сегодня Павел Петрович так же бодр и полон сил, как тогда, в судьбоносный день, 2 сентября 1990 года. Он присутствовал тогда в качестве делегата на II съезде депутатов всех уровней, на котором все единогласно проголосовали за образование ПМССР. Делегатом высшего законодательного органа нашей республики был четыре созыва.
Павел Петрович вспоминает, что созданию нашей республики предшествовала огромная подготовительная работа со стороны активистов ОСТК.
«Если в городах подавляющее большинство населения хорошо владело информацией о поднимающем голову национализме, то во многих селах о складывающейся реальности знали очень мало, – рассказывает Павел Головко. – В села, колхозы мы выезжали бригадами, помню, часто ездил вместе с нашей дубоссарской учительницей молдавского языка, которая тоже вложила очень много сил для становления республики, Любовью Епифановной Ищенко. Мы говорили с сельчанами на родном молдавском языке, и люди понимали, что будет, если не станет ни молдавского языка, ни молдавской национальности, и на смену придет «великая Румыния».
Кроме того, в дубоссарские села часто приезжали первые лица тогдашнего руководства Молдавии и проводили свою агитацию. Так, в село Гармацкое на сход граждан приехал генеральный прокурор Молдавии Думитру Постован. Туда же прибыли и наши ребята, члены ОСТК. Геннадию Козлову Постован пригрозил скорым арестом. Тогда я обратился к нему на молдавском языке. «Ты не молдованин, ты манкурт!» – закричал на меня молдавский прокурор.
Время все расставило по своим местам. Я помню, как светло было на душе, когда мы принимали закон о функционировании трёх государственных языков. Для меня наша республика сегодня означает то, что сбылось желание людей построить такое государство, которое защищает наши интересы, и все национальности у нас являются равноправными. Это моя молодость, моя энергия, это лучшие годы моей жизни. Мы с супругой Светланой Андреевной воспитали сына Андрея и дочь Ольгу, которые живут сейчас в братской России. А я счастлив здесь, на своей родной земле, за свободу которой я воевал!».
Павел Петрович принимал участие в трагических событиях 2 ноября 1990 года, отражал последующие атаки молдавских силовиков с оружием в руках в 1992 году, был ранен. За воинские заслуги награждён орденом «За личное мужество», медалью «Защитнику Приднестровья», казачьими наградами. И он говорит: «Нет, не зря мы живём на нашей земле!».
Инна Влада.
Фото из семейного архива Павла Головко.
Несгибаемая муза
Вместе со звучным именем, призванным вдохновлять людей на деяния в искусстве, ей достался целеустремлённый и решительный характер. Но самое замечательное, что вся её жизнь, как ни крути, а от судьбы не уйдешь, стала вдохновляющим примером, правда, не в поэзии и музыке, а в борьбе за общечеловеческие права.
Она родилась лидером. И это был путь простой советской девчонки, свято верившей в идеалы добра и справедливости, прошедшей школу комсомола и партии, стоявшей в 1989 году во главе швейного цеха Григориопольского филиала завода «Формопласт» и являвшейся одновременно секретарём партийной организации всего производства. По тем временам это считалось солидным социальным лифтом.
Конец 80-х – начало 90-х… Старшему поколению пояснять ситуацию не надо, а молодёжь её поймёт по сегодняшней Белоруссии, правда, в Молдавии в те дни всё было закручено жёстче и более непредсказуемо.
28 августа 1989 года были приняты пресловутые законы о языках, где полностью игнорировались интересы Левобережья о равноценном статусе русского языка наряду с молдавским. Мало того, язык коренного населения объявлялся румынским.
«Я только собиралась на работу, – вспоминает Муза Михайловна, – как раздался телефонный звонок из АТБ. Там уже началась забастовка. Прибежав на работу, первым делом схватила республиканскую газету, где была опубликована окончательная редакция законов. Самое интересное, что меня не столько задело ущемление русского языка, хотя я сама коренная россиянка, сколько наглая трансформация молдаван в румын».
Тогда она не задумывалась, чем ей может грозить, по сути, самоуправство. Несмотря на ведущую роль партийных организаций, решения должны были приниматься коллегиально с администрацией. Но головное предприятие завода находилось в Кишинёве, директор его тоже был оттуда, следовательно, ни о каком консенсусе речи не шло. Муза Михайловна собрала коллектив на митинг, а это было порядка 800 человек, где нашла практически всеобщую поддержку. Директору она заявила: «Если вы не с нами, вы нам не руководитель. Руководить буду я!». Склады на период забастовки были опечатаны, прибывающий товар принимался, оформлялся, но отгрузка отсутствовала.
Забастовка, как известно, стала в Приднестровье первой, но далеко не единственной мерой протеста против попрания элементарных человеческих прав жить на родной земле и говорить на родном языке. Врождённое чувство справедливости заставляло несгибаемую Музу, отметая все сомнения, не обращая внимания на угрозы и даже покушения на жизнь, упрямо идти вперёд. Её оскорбляли при встречах, запугивали в партийных органах, под конвоем приводили в прокуратуру, подло стреляли в окна… Иногда, по словам Музы Михайловны, приходилось элементарно уносить ноги, чтобы не быть избитой националистами. Помнится один такой случай, когда она с боевыми подругами приехала в самое настоящее националистическое гнездо – среднюю школу села Спея, где пыталась донести до коллектива, что не молдаване – искусственная нация, а именно румыны. Ведь сами названия «Румыния», «румыны» возникло аж XIX века, до этого были Трансильвания и Валахия, объединившиеся не без помощи России в одно государство. Но уже тогда было Молдавское государство, которое упоминается в летописях в XIV веке. Куда там! Такой звериный оскал увидели, до потери человеческого облика. Впрочем, это не останавливало.
Влившись в Объединенный совет трудовых коллективов, Муза Михайловна вместе с единомышленниками продолжала ездить не только по сёлам, но даже по полевым бригадам и пропагандировать интернационалистические идеи. А потом была война… И она в какой-то момент стала самой настоящей разведчицей. Стало известно, что на григориопольских дачах отсиживаются диверсанты с правого берега. И она вызвалась их найти. И ведь нашла, вычислила их лёжки, смертельно при этом рискуя.
«Да я как-то страха не ощущала, –продолжает разговор Муза Михайловна. – Был какой-то внутренний азарт, желание помочь ребятам. Ну кто б мог, не вызывая подозрений, бродить по дачному массиву?».
Сегодня из семи человек её боевого забасткома шестеро в мире ином. За прошедшие годы женщина похоронила и всю свою семью. По-прежнему живёт в Григориополе. И сдаваться обстоятельствам не собирается. Ну а поскольку время подвигов ушло, она занимается весьма прозаическим делом: поднапряглась финансово и ремонтирует своё скромное жилье.
Государство оценило вклад этой замечательной женщины в становление республики. Она награждена орденами Почета, «За заслуги перед Республикой» I и II степени. И вполне естественно, что День Республики – это её главный праздник вот уже на протяжении 30 лет. Здоровья вам и всех благ, дорогая Муза Михайловна!
Галина ВОЛОДИНА.
Фото автора.
Что для меня значит ПРИДНЕСТРОВЬЕ?
Родина. Это место, где ты родился и вырос, где впитал в себя нормы и правила поведения, традиции и обычаи, праздники народов, населяющих конкретную территорию. И всё это ты, даже если и покинешь по каким-либо обстоятельствам родной город или село, несёшь в себе.
Анна Бойчак, журналист, блогер, основатель онлайн-школы трансформационных практик, выросла в Бендерах, но больше 10 лет живёт в России, тем не менее каждый год старается приехать домой в Бендеры.
– На родину меня всегда тянет. Считаю, если человек не уважает свои корни и не чувствует соединения со своей землёй, будь то село или город, то он не может и любить своё родное место. Я люблю родной город с его тенистыми улицами и величавыми старинными зданиями, люблю республику, давшую миру немало известных людей. Любовь к Родине не может появиться по чьему-либо приказу. Это чувство растёт и укрепляется в течение всей жизни. Истоки его, на мой взгляд, в уважении, трепетном отношении к месту, где родился, вырос, к родному дому, людям, воспитавшим тебя. Те, кто бывал в нашей республике, всегда тепло о ней отзываются. Несмотря на домыслы, например, о Бендерах как о «горячей» точке. Я же считаю, что в мировом сообществе ни наш город, ни вся республика недооценены.
Мой дедушка Олег Петрович Запольский был одним из основателей Приднестровской Молдавской Республики. Во время войны 1992 года он вместе с другими защитниками находился в горисполкоме Бендер и защищал нашу родину. К сожалению, через два года он ушёл из жизни достаточно молодым. Видимо, очень близко воспринял те события, отчаянно боролся за республику и не выдержал накала.
Я выросла в период формирования нашей республики. Меня, пятилетнюю, дедушка брал с собой на различные собрания, встречи. Приднестровье состоялось как государство, когда мне было 9 лет.
В год 30-летия желаю нашей Приднестровской Молдавской Республике здравствовать и развиваться, несмотря на трудности – политические, коронавирусные и какие бы то ни было ещё…
Записала Светлана Осадчая.
