В предыдущих номерах нашего издания вы могли прочесть советы о том, чем занять себя во время самоизоляции. Приднестровская молодежь тоже не ушла от этого риторического вопроса. Может быть, поэтому нынешний выпуск «Этажей» имеет такое серьезное звучание: пора задуматься о будущем.
Леониду шестнадцать лет, он учится в десятом классе, карантин застал его в родных Дубоссарах. Он рассказывает о том, как на пандемию коронавируса реагируют окружающие люди, с какими трудностями сталкивается во время онлайн-обучения и что нового успел освоить за время нежданных каникул.
– В Дубоссарах, на мой взгляд, карантин проходит так же, как и в других городах. Волнует, что, несмотря на предупреждения о том, что людям пожилого возраста нужно оставаться дома, в очередях в тот же «Шериф» их большинство.
С уроками во время карантина справляюсь так же, как и в обычные дни учёбы. Неважно, карантин сейчас или обычные учебные дни, твои вкусы к урокам, я думаю, не меняются. Упор делаю на алгебру и русский язык.
Зато за время карантина действительно появились новые увлечения, так как ты сидишь дома, на прогулку выйти нельзя, а времени уйма. Я о многом узнал. Узнал, как правильно готовить плов, как нужно садить виноград. Думаю, в дальнейшем это мне пригодится. Еще я начал учиться играть на гитаре. Не скажу, что у меня с первого дня стало получаться. Сначала я «психовал», швырял её и говорил, что больше не возьму, но от безысходности и от того, что руки без дела, возвращался к ней. Уже успел выучить мелодию из «Пиратов Карибского моря», песню «Северный ветер», мелодию из «Гарри Поттера».
Когда смотришь на то, что делается сейчас в мире, действительно становится несколько страшно, но я стараюсь как можно меньше об этом думать и не запудривать мозги этим. Избегаю прикосновений к людям, когда иду в магазин, после мою руки и протираю телефон спиртовыми салфетками. Я думаю, что если каждый человек, будет придерживаться правил, то мы победим этот вирус.
Дмитрий – представитель той когорты студентов из Приднестровья, которые отправились учиться в Россию. Ему 21 год, он оканчивает Высшую школу экономики в Москве, по специальности – культуролог. Тираспольчанин рассказывает нам о том, как в этот период живется студентам в российской столице.
– Сейчас в Москве закрылось огромное количество кафе, фастфуда, кинотеатров, а ведь в этих заведениях работали в том числе и студенты. Получается, многие из них возвращаются «на шею» к родителям, потому что других альтернатив заработка нет, без опыта или знакомств тебя в офис на «удаленную работу» не возьмут. А ведь многим нашим деньгами не смогут помочь и родители.
На улицах есть люди как в масках, так и без, есть те, кто ходит на шашлыки, а есть те, кто сидит дома, есть те, кто паникует, а есть те, кто думает, что это не заразно. Все как в любой другой стране. Гораздо более волнует нас не коронавирус, а доходы, экономическое положение людей.
В Высшей школе экономики с собственно дистанционным образованием нет никаких проблем ни у меня, ни у других людей. Но сложно адаптироваться. Кто-то живет с родителями, кто-то с собакой, у кого-то сверлят за стеной или медленный Интернет. На том, что говорит преподаватель, сконцентрироваться сложнее. Практически везде проверка работ на письменном уровне. Пожалуй, не хватает самого образования. Не помню, чтобы я узнал за это время что-то новое.
В МГИМО, например, был прецедент, что многих «выгнали» из общежитий, а границы уже были закрыты, и иностранным студентам пришлось ютиться в хостелах. Я, например, сейчас пользуюсь общей кухней, и не знаю, где были и что делали мои соседи, соблюдают ли они гигиену. У нас в общежитии ввели комендантский час. Все очень строго, но оправданно.
Многим отменили государственные экзамены. Нам не отменят, но будут проводить онлайн в каких-то диких условиях, с системой распознавания лиц и прочими «радостями». Это все для того, чтобы студент не смог списать. Но сдать экзамен в таких условиях гораздо легче, чем не сдать.
Те студенты из Приднестровья, кто постарше, кто оканчивает магистратуру и имеет постоянную работу, говорят, что «отсидимся». Те, кому хорошо в плане финансов помогают родители, не видят особенных изменений и просто смотрят сериалы. Не факт, что они поймут проблему глубоко.
Я понимаю, что коронавирус не летален для молодых. Я не говорю, что это не жестко, это действительно жестко, страны потеряли тысячи жизней, особенно пожилых людей. Для человека, зараженного коронавирусом, который лежит в госпитале, есть какая-то определенность. Он знает, что надо бороться с болезнью, но он не знает, что происходит за пределами госпиталя. Он лишен страха заразиться, потому что уже заражен, лишен страха потерять работу.
А вообще, я и до пандемии знал, что после метро нужно принять душ, поменять одежду, иметь салфетки и антисептик с собой, следить за иммунитетом.
Один из преподавателей скептически сказал нам, что история с COVID-19 продлится до конца года. Но так как меня очень тянет домой, потому что там у меня семья и девушка, мне хочется, чтобы это быстрее закончилось. Я надеюсь, что можно будет вернуться домой в июне, но пока в Москве остро чувствуется застой. Суммирую данные о количестве выздоровевших и становится немного веселее.
Миллениалы
Детство. Девяностые
Да будут воспеты во всех героических эпосах лихие девяностые, и да не повторятся они никогда больше. В это смутное время иные взрослые люди работали на заводах по полгода без зарплаты и варили суп из крапивы, в то время как мы, дети-миллениалы, не особо замечали, как трудно жить, и слышали саркастическое «в тесноте, да не в обиде».
Социальная драма миллениалов – они, являясь по натуре одиночками, не знали и не знают одиночества. Мы испытали то дивное время, когда в «однушке» могла ютиться семья с тремя детьми, когда ты делил спальню с сестрой и братом, теткой и собакой, когда уединиться можно было разве что в санузле (если повезет). Разводов, вопреки расхожему мнению, в девяностых – начале двухтысячных было достаточно мало. Квартирный вопрос стоял остро – а где жить после развода?
Поэтому детство мы проводили вот такой дружной оравой. Те, у кого не было братьев и сестер, как правило звали к себе домой компанию со двора, пока родители на работе, и тоже никогда не были наедине с собой. Наконец, если тебе даже и выпала участь побыть одному, сам собой включался телевизор. О, эта бездонная яма информации тех лет! Повторюсь, пока родители пытались выжить, мы с утра до вечера могли смотреть телевизор. По всем российским каналам показывали картины, совсем не похожие на наше житие. Классический «Один дома» (как, у них есть свой дом? Семья проводит каникулы в Париже? Что-о?!) ну никак не укладывался в голове, когда родители радуются, что урвали мешок картошки. И про рекламу «Кока-колы». Я не знаю такие семьи, в которых на Новый год покупали «Кока-колу». Может быть, это были богатые семьи. «Тархун» или «Дюшес», «Фригушор», а то и «Юппи». Но никак не «Кока-кола». Потом уже в Тирасполе стали выпускать под маркой «Здоровье» колу, тогда ее многие и попробовали.
Дети-миллениалы на изломе тысячелетий дышали телевизором (порой и советским, с выпуклым кинескопом и тремя цветами). Ребята из детских программ «Зов джунглей» и «Звездный час» были похожи на детей с другой планеты. Никто не мог понять, как они попали «в телевизор». То же можно сказать и о каком-нибудь шоу вроде «Сам себе режиссер». Подпитывали эту наивность взрослые, которые перед телевизором, с тарелкой супа, испытывали эффект плацебо от вечного поиска халтуры. Кстати, вечерний досуг тех семей, что были при деньгах, не особенно отличался.
В общем, никаких одиноких раздумий. Иди гулять с собакой. Кстати, из-за телевизионного засилья многие миллениалы вообще не читали книг. Ну просто потому, что родителям было не до воспитания. Это влечет определенные опасения, что и своим детям некоторые из них архаичное книгочейство вряд ли привьют.
Дело было в моем родном дворе, когда я шел из библиотеки и был поднят на смех. Что-о? Марк Твен? Тебе делать нечего (конечно, более грубо)? Вообще за такие «косяки» можно было вполне стать общедворовой (или школьной) мишенью, и я это вовремя понял. Издевательства и травля, «случаи на стройке» в ассортименте – добро пожаловать в отрочество (такими словами во дворе тоже лучше было не разбрасываться).
На секундочку, сравните с нынешним поколением. Сейчас модно читать, о той травле, что была, и речи не идет, а нынешние юноши и девушки, если у них нет жестких психологических травм, с радостью идут на контакт с семьей и не мучаются комплексом одиночества. Пусть уж лучше будет засилье гаджетов, нежели засилье малолетних преступников в нашем детстве.
Самое сильное влияние на нас, ребят 6-10 лет, тогда оказывали представители старшего поколения Х – те, кто родились в СССР и к миллениуму (началу 2000-х) уже начали бриться. Среди них было много отбитых на голову, а хорошие люди, с которых следовало бы брать пример, на улице не показывались и штудировали учебники или слушали магнитофон. Во дворе же правили бал всякие младшие братья и племянники отсидевших в тюрьме за разбой, которые навешивали «мелким» оплеух и… «понятия». Волосатые и шумные панки на их фоне смотрелись ангелами. Да, восьмилетние ребята вполне могли задавать друг другу околотюремные вопросы, вроде: «А ты кто по жизни?». Это был некий входной билет, возможность ходить по району и не быть побитым. Это в то время могли в кровь драться не просто так, а из-за пятидесяти копеек, подзуживаемые за гаражами старшими товарищами. Оглядываясь, я ничуть не грущу по времени, проведенному за гаражами, где можно было попробовать в первый раз вообще все в жизни. И я очень хорошо понимаю тех родителей, которые вообще никогда не выпускали гулять моих одноклассников.
Но не может быть все так тоскливо в том нашем детстве! Были и замечательные вещи. Были шумные многолюдные семейные праздники, которых сейчас много меньше, а дети-миллениалы искренне радовались любому подарку, будь то «Киндер-сюрприз», мяч или б/у велосипед. Родители и эпоха как бы поставили нам вакцину от наивности – «розовые очки» нам точно не грозят, и это здорово. Мы можем постоять за себя и умеем ценить чужое личное пространство. И мы первыми перескочили телевидение и вошли в новую эпоху – эпоху бесконечно противоречивого Интернета.
Страницу подготовил Никита МИЛОСЛАВСКИЙ.
