Насильно мил не будешь

Моя мама – женщина крайне интеллигентная, врач по специальности и ценительница всего прекрасного: театра, балета и вот этого вот всего. Я же с утра до ночи шатался по улице с друзьями, хоть при этом был достаточно умным (в школе без проблем учился на одни пятёрки), но этих её интересов не разделял категорически.

Я ходил в секцию легкой атлетики, мечтал заниматься какими-нибудь единоборствами и научиться играть на гитаре, как Цой или Летов. И если с гитарой всё было легко, нужно было просто пойти и записаться в музыкальную школу, то с единоборствами намного сложнее. Мама сказала своё категорическое «нет»: «Тебя там покалечат, убьют, поломают руки-ноги и все такое». И чтобы отвлечь ребенка от подобных саморазрушительных идей, было решено отдать меня на бальные танцы. Моего мнения по этому поводу, естественно, никто не спрашивал, мне лишь было сказано, что это более полезно, чем махание руками-ногами и пропускание ударов в голову.

В первый день занятий, когда мама отвела меня в секцию танцев, я сбежал оттуда через 10 минут. Мама не сдавалась, в следующие разы она приводила меня в ненавистную секцию, сдавала меня тётке, которая возглавляла этот, как я его называл, балаган, а сама ждала за дверью, чтобы я опять не сбежал. Каждый поход сопровождался криками, соплями и слезами, но маман была непоколебима, всё моё недовольство расценивалось как простые детские капризы. Мама искренне недоумевала, как можно не любить столь прекрасный вид искусства. В партнерши мне дали крайне агрессивную и истеричную особу, которая постоянно на меня орала и иногда могла даже ударить. Я из последних сил терпел, ибо с детства меня приучили к тому, что я мальчик, а она – девочка, а девочек бить нельзя ни при каком раскладе. Я возненавидел эту малолетнюю тираншу всеми фибрами своей детской души.

Шел четвертый месяц этого кошмара, мы готовились выступать на каком-то празднике на сцене местного Дома культуры. Настал «день Икс». Я стою за кулисами и чувствую себя каким-то клоуном на потеху праздной публике. Все ждут своего выхода, но я уже твердо решил: «Не пойду я на сцену, хоть убейте меня тут, пора заканчивать этот балаган». В зале собралось очень много народу, в первых рядах сидит моя мама с подругами в предвкушении похвастать своим любимым сыночком и его танцевальными умениями. Объявляют наш выход, все выбегают на сцену, а я остаюсь и из-за кулис наблюдаю за всеми, тихо торжествую от происходящего и думаю, какой я молодец, таки обманул всех.

И тут моя «любимая» партнерша, с которой я должен был танцевать под ненавистную мне музыку, обнаруживает мое отсутствие и решает в очередной раз надо мной подоминировать. С диким воем она бежит ко мне, дает леща и нагло тащит меня на сцену, как какого-нибудь вшивого котёнка. Это было последней каплей в переполненной чаше терпения… Прямо на сцене, при полном зале, я, потерявший всякий человеческий облик, начинаю таскать ее за волосы.

После этого представления, продолжавшегося пару минут, я поклонился зрителям и гордо удалился назад за кулисы. На этом танцы для меня закончились. С мамой дома, конечно, был небольшой скандал из серии «Зачем ты меня опозорил на весь город? И почему ты не сказал, что тебе НАСТОЛЬКО не нравятся бальные танцы?». А как я должен был это ещё сказать? Повеситься, чтобы дошло, что это дело мне крайне не любо? Благо, мама моя – женщина умная, выводы она сделала правильные и больше никогда не заставляла меня заниматься тем, чем я не хочу. А на следующей неделе после произошедшего записала меня на гитару и греко-римскую борьбу.

Напоследок скажу, что я ни в коем случае не против самого факта существования бальных танцев. Если мои будущие дети сами захотят ими заниматься, то я с радостью их туда запишу, но навязывать кому-то свои увлечения насильно – тут уж увольте…

Евгений АРТЕМЕНКО, г. Бендеры.

Миллениалы. Компьютерная эра

Сейчас мы часто можем заметить следующую картину: ребенок лет 5-8, сидя рядом с бабушкой на скамейке в парке, уткнулся в телефон и напряженно играет в какую-то игру. Как правило, совершенно незатейливую: какие-нибудь кристаллики разных цветов, которые нужно выставлять в ряд. Это уже никого не напрягает. Юное «цифровое» поколение, как мы знаем, с телефоном учится обращаться быстрее, нежели читать.

На изломе тысячелетий все было иначе. Компьютеров боялись, как огня. Желание ребенка лет 5-8 побольше проводить времени за игрой в «денди» расценивали как сглаз и отставание в развитии. Кроме того, большинство родителей полагали, что игровая приставка на картриджах спалит кинескоп, потому включать ее можно было ну на час максимум.

…Мне одиннадцать, двухтысячные.. Заканчивается шестой урок, из школы высыпают ученики. Многие ребята привычно сбиваются в компании, у каждого из них в руках по несколько рублей. Все в предвкушении похода в «святыню». Вблизи школы есть несколько компьютерных клубов с претенциозными названиями – «Полигон», «Экстрим», «Бункер». Они забиты школьниками – не протолкнуться. Ты вливаешься в эту атмосферу мгновенно и уже не упускаешь ни одной возможности поиграть с друзьями, сохраняя деньги со школьных обедов.

Типичное помещение любого клуба, где проводили детство миллениалы, выглядит так: тусклый свет, грязноватый пол, запах дешевых студенческих сигарет, два ряда компьютеров с засаленными клавиатурами, администратор лет 20-25 с засаленными волосами. В те времена домашние компьютеры и Интернет были предметами шика и роскоши, поэтому выбирать нам было не из чего.

Футбол на спортплощадке, шатания с друзьями по району, секции после уроков – все это отошло на второй план. Тысячи школьников по всей стране просиживали там практически всё своё свободное время. Те, за кем не следили родители, могли позволить себе «пойти толпой на ночь» (да, школьников беспрепятственно пускали в ночное время!). С другой стороны, нередки были и разборки внезапно заявившихся в компьютерный клуб родителей, которые искали свое чадо (иногда били его ремнем при всех) и наказывали заспанному администратору «больше на порог его не пускать». Конечно, местная шпана постоянно тёрлась около этих клубов, стреляя у всех по несколько рублей. К слову, для тираспольского подростка, живущего в центре города, прийти в клуб на Балку или Кировский было достаточно чревато – можно и на драку нарваться… И на игры в клубах тратилось не только свободное время, но часто и учебное.

Игры, в которые мы играли, – вот что действительно развивало нас! Нет, были, конечно, банальные стрелялки, но не ими одними. Игры-стратегии недурственно развивали логику подростков, многочисленные квесты пополняли знания школьника по истории и географии не хуже любого урока – от Средневековья до Великой Отечественной войны (разве не хочется виртуально «повоевать» за советскую армию?). А нынешние киберспортсмены, культура которых зарождалась именно в то время, могут зарабатывать немалые барыши, просто играя в игры! Тогда же появились «гики». Так называют людей, чрезвычайно увлечённых чем-либо одним – в нашем случае, компьютерами. Потому среди миллениалов немало талантливых, действительно передовых программистов.

Компьютерная лихорадка продлилась около двух лет, затем постепенно из наших рядов стали выбывать ребята. Компьютер появлялся у одного за другим, так дошел черед и до меня. Когда начали возрастать цены, мы окончательно покинули компьютерные клубы. Все быстро прошло, забылось и улеглось. С тех пор судьбу клубов можно было наблюдать лишь с улицы. Один за другим они стали уходить в небытие. Теперь на месте прежних клубов совершенно иные заведения вроде секонд-хендов.

Но сколько бы времени ни прошло, память об этом месте останется на всю жизнь. Ведь именно здесь миллениалы ощущали вкус побед и поражений, учились находить общий язык со всеми, начиная с опасного старшеклассника, который вымогает у тебя пару рублей, заканчивая товарищем милиционером, который выспрашивает информацию про того же старшеклассника.

Потому, когда сегодня я вижу ребенка 5-8 лет, поглощенного собственным телефоном, я не нахожу в этом ничего плохого. Методикой запретов и наказаний, которые активно применяли в двухтысячных, ничего не добьешься. Стоит разумно направлять интерес детей к цифровым технологиям в верное русло.

Никита МИЛОСЛАВСКИЙ.

Бендерская русалка

Две вещи несовместимые (мы подразумеваем красоту и ужас) очень даже хорошо совмещаются в мистических кинокартинах. Режиссеры, чтобы придать фильму еще больше гротеска, как правило, подбирают особенно красивых актрис. И тут, мы плавно подводим, не обошлось без нашего следа!

Недавно я посмотрел весьма странную артхаусную картину «Маяк». 1890-е годы, где-то неподалёку от побережья Новой Англии. Молодой человек приезжает на отдалённый остров работать новым помощником смотрителя маяка, хромого бородатого любителя выпить. Новичка не отпускает собственное прошлое. Так, поначалу отказывавшийся от алкоголя парень всё чаще прикладывается к бутылке, и вскоре на каменистом острове – то ли ему мерещится, то ли в самом деле – начинает твориться всякая чертовщина.

И тут в дело вступает русалка. Роль небольшая, но запоминающаяся, а исполняет ее уроженка города Бендеры Валерия Караман. В детстве девушка переехала с родителями из приднестровского города в Херсон. А затем в дело включилась Её величество Удача. Это тот случай, когда выложить собственные фотографии в социальные сети получилось с пользой. Когда Валерии было 14 лет, её фото заметил модельный агент. Уже через несколько месяцев Караман подписала контракт и переехала в Нью-Йорк, где снималась для обложек модных журналов и рекламных кампаний крупных брендов. За 10 лет она пожила в семи мировых столицах и стала лицом LʼOreal. Сегодня Валерия живет в Киеве и является моделью.

В мае фильм с ее участием «Маяк» показали на Каннском кинофестивале. Что интересно, приднестровская русалка играет в сцене с Робертом Паттинсоном. Этот актер – предмет обожания большинства юных дам еще со времен подросткового хита «Сумерки». Можно предположить, что в школе Валерия могла только мечтать увидеться с кумиром, а спустя десять лет появляется с ним в одном кадре!

«К каждому съемочному дню меня готовили семь часов и пять – снимали, – рассказывает Караман. – Хвост был огромный и сильно сдавливал ноги. Меня ободрял Паттинсон. Он все время напоминал группе: «Эй, у нас тут полуголая русалка! Может, вы принесете ей одеяло или хотя бы горячий чай?».

А еще наша уроженка рассказывает, что исписала несколько блокнотов своими стихами и теперь мечтает положить их на музыку. На стихи Леру вдохновляют книги Кафки, Чехова, Достоевского.

Анна ШИШКЕВИЧ.