ЭтаЖи

Как я перестал бояться и полюбил гуманитарную науку

Намедни я слушал интервью современного российского писателя Михаила Елизарова, который обмолвился о кризисе гуманитарного обучения в старших классах. Выходом, по его мнению, мог бы быть углубленный двухлетний общий курс гуманитарной науки в старших классах либо средних специальных учебных заведениях.

Об этом я тоже довольно давно думал, просто не мог обмозговать, под каким же соусом это подать. А вот под каким. Когда начинается пропаганда образования, куда пойти учиться, то рекламируют в первую очередь технические профессии. Оно вполне разумно и отвечает потребностям общества. Дальше – больше: впереди планеты всей IT-технологии и цифровой маркетинг. Духовные потребности человека отходят на второй план. Да и по зарплате судят: всем известно, что среднестатистический «айтишник» зарабатывает в 3-4 раза больше работника гуманитарной сферы! Об историках я вообще молчу – сама по себе специальность потеряла былую популярность среди абитуриентов, что чревато кризисом еще и исторической науки.

Работая в школе, я наслушался много перлов, вроде слова «ямщик» с ударением на «я» или «монах Днестр». Вот спрашиваю у ребят, читали ли Пушкина «Капитанскую дочку», о чем вообще этот роман? «Ну, там ямщик был», – отвечают мне. В итоге выясняется, что не только образ Петра Гринева им не запомнился, но еще и ямщик – это тот человек, который копает ямы. А «монах Днестр» писал летопись Приднестровского края.

Тут возникает вопрос: а может, ну их, эту «Капитанскую дочку» и «Повесть временных лет», вычеркнем из программы, раз неактуально и никакого отклика в юных головах не находит? Может, лучше больше digital-стратегий, цифровых проектов, разработок мобильных приложений? Современная культура порождает у школьников и студентов впечатление, что именно это нам необходимо и приносит стабильный доход. Знания о значимости битвы на Чудском озере или психологизме героев Федора Достоевского, как вы понимаете, ничего общего с «прибыльностью» не имеют и автоматически оказываются в аутсайдерах. На филологический и исторический факультеты подчас идут сентиментальные юноши и девушки, которые потом разочаруются в культуре, снимут розовые очки и навсегда окрасят для себя окружающий мир в серые цвета. «А по Гегелю, человеческие влечения перестают быть слепыми инстинктами и превращаются в сознательные побуждения…» («Гегель – это тот, про кого фильм сняли, там, где еще Александр Петров играл? Ну, типа писатель, да?»).

Гуманитарная сфера находится в эдаком колхозном владении. Сегодня каждый может пнуть, там, Толстого или какого-нибудь Сартра – дескать, ерунда все это. «В школах чушь собачью преподают, – говорит мне сантехник, чинящий у меня дома бачок. – Ну вот задали сыну Шолохова читать – я ему так и сказал: можешь даже не открывать этот бред». В споре о художественных особенностях Шолохова я, филолог (к слову, есть мысль подискутировать о проблеме авторства его текстов, но с кем?), проигрываю дипломированному сантехнику с треском. Во всяком случае, он сам считает себя победителем. Литература – это не сантехника, о литературе, как и об истории, можно с умным видом рассуждать каждому. А бачок – он как пропускал воду, так и пропускает.

Им на смену придут программисты-кодеры, которым, собственно, что Шолохов, что ямщик, копающий ямы, — все одно. Для них оба эти существа будто с другой планеты, они не видят ни йоты их практического применения во внешнем мире или в Интернете. Скажем проще: гуманитарное знание не поспевает за развитием технологий. Там, где ты снимаешь и смотришь 15-секундные бессмысленные видео в «ТикТоке», нет места четырехтомному роману «Война и мир». К слову, краткое содержание эпопеи (подставил Толстой школьников так подставил) можно найти в Интернете, но на его прочтение понадобится как минимум 35 минут. А можно вообще не читать, ведь ты собираешься в «технари».

И тут наступает катарсис. Если мы все-таки хотим не голословно поддерживать нашу культуру в целом и ментальность отдельного молодого человека в частности, мы просто обязаны ввести двухлетний курс, связанный с литературой и историей. Понятие «душа» для многих людей связана с религиозным осознанием; я не настаиваю на нем, но и не отказываюсь от этого. Каждый волен прочувствовать то или иное явление по-своему. Если мы видим в других людях исключительно вопрос внешней выгоды или самопользы, не желая подумать о внутренних способностях другого к размышлению и переживаниям, то чем же мы отличаемся от объектов?

В правильной перспективе естественные и технические науки – скорее друг гуманитарных наук, а не их враг. Но для этого нам надо постараться, чтобы новое поколение не разучилось чувствовать и выражать свои мысли более сложным способом, нежели предложениями из пяти слов. Ну и качественно пересмотреть школьную программу по литературе, раз «ямщик» копает ямы.

Андрей ПАВЛЕНКО.

Незнакомец

«Гм. В чем смысл жизни? И стоит ли она чего в этом мире? Эй, кто-нибудь, дайте мне ответы. Пожалуйста!»

Слезинка скатилась с глаз и упала прямо на ботинки. Чувства, которые присутствовали в душе каких-то пять минут назад, сменились на тревогу и жалость к себе. Руки сжались в кулаки, очень хотелось ударить об стену и заорать что есть силы. Столько всего накопилось в душе, а рассказать некому. Успокоившись немного, парень отошел от края моста и пошел прочь.

Сидя на скамейке и размышляя о перемене в себе, он скоробился и делал какие-то непонятные движения руками. Ни на кого не обращая внимания, смотрел прямо в землю. Прохожие посматривали на него искоса, а некоторые даже пытались предложить свою помощь. Неизвестно, сколько времени он провел в таком положении, но ночь потихоньку вступала в свои законные права. Теперь никто не мог помешать ему в его размышлениях.

Со стороны вокзала домой направлялся старик. Увидев понурое лицо парня, он присел рядом с ним и, достав бутылку со сладкой водой, демонстративно приступил к потреблению жидкости.

– Неплохо, неплохо. Хочешь?

В ответ молчание.

– О как, – продолжил он навязываться в собеседники. – Как думаешь, вот если сейчас здесь пройдет молодая и привлекательная девушка, то предложит ли она такому, как ты, свою помощь? Поникшему, без желания бороться дальше. Да и вообще балбесу.

– Ха, вы правы. Я настоящий нытик и балбес. Человек без сил и целей к жизни. Да и зачем я такой кому-то сдался?

– Тяжелый случай, как сказал бы мой преподаватель психологии из института.

– Вы учитель?

– Нет, что ты. Куда мне до преподавания? Я не могу сделать обычные расчеты на работе, а ты называешь меня учителем. И как вообще могло в голову взбрести?

На этом оба рассмеялись, будто КВНовской шутке.

– Что-то да из тебя и выйдет, если постараться, – продолжил мужчина. – А упаднические настроения ты брось.

– Вам легко говорить. Вы не столкнулись с такой проблемой.

– Послушай меня, парень. Да, я не знаю причины, по которой ты себя так коришь. Но запомни слова старика, которому пришлось пройти через многое, такое, что тебе и в страшных снах не приснится. Так вот. Проблемы – это основа нашей жизни. Они воспитывают из нас тех, кто строит свой путь сам. И если бы каждый из нас опускал руки при возникшей проблеме, то не было и всех нас. Ну что ж, мне, пожалуй, пора. А то моя убьет меня за то, что задержался. Переживает.

 Встав со скамейки, мужчина услышал:

– Спасибо за все, дедушка!

– Пожалуйста, сынок. Может, когда-нибудь тебе тоже придется дать кому-либо совет. Надеюсь, ты понял меня.

Оставшись наедине, молодой человек посидел еще немного и тоже направился домой. С твердой уверенностью решить все вопросы мирным путем.

Знакомство с автором

Максим Вельвич родился в 1999 году в селе Парканы, в 8 лет переехал в село Бычок. Окончил промышленно-строительный техникум в Тирасполе по специальности «газоэлектросварщик», после служил в приднестровской армии. Работает в ЖБИ-6, а свободное время посвящает литературным пробам.

Максим ВЕЛЬВИЧ.