«Минск сдали.
Киев сдали.
Москву бы сдали,
но сибиряки не дали…»
(из фольклора времён Великой Отечественной войны)
Между Брестом и Минском 326 километров. Между Унгенами и Кишинёвом – 81 километр. Между теми же приграничными Унгенами и Тирасполем – 145 километров. Но в белорусскую столицу оккупанты в 1941 году вошли 27 июня, а в молдавскую – 16 июля, в нынешнюю приднестровскую – 10 августа. Причём вступлению в Тирасполь немецко-румынских войск предшествовала директива Верховного Главнокомандующего об отводе войск Южного фронта на линию Чигирин-Вознесенск-Днестровский лиман. В сталинском приказе также значилось: «Одессу оборонять до последней возможности». Оборона Одессы длилась 73 дня. Минск, напомню, был сдан на шестые сутки войны. 16 октября 1941 года советские войска из Одессы организованно морем эвакуированы в Крым. К этому времени, ещё в середине сентября, пал Киев…
Может быть, именно сопоставлениями расстояний и дат и обусловлено то, что южному флангу любители «покошмарить» обывателя «котлами», сотнями тысяч пленных, грудами пылающих советских танков и самолётов отводят мало внимания. Врагу в первый день в полосе обороны 9-й армии, которая затем была преобразована в Южный фронт, не удалось переправиться на советский берег. Все попытки были отбиты. Зато советские пограничники из 79-го Измаильского погранотряда в первый же день войны, совместно с армейскими частями отбив атаки врага, совершили рейд в глубь румынской территории. Занятыми оказались несколько населенных пунктов, включая город Килия Векь. Позднее к ним присоединился десант, высаженный кораблями Дунайской флотилии. В ночь с 22 на 23 июня авиация Черноморского флота наносит бомбовый удар по территории Румынии. В этом налёте участвовал и уроженец Тирасполя, будущий Герой Советского Союза Григорий Черниенко. Что же касается советских аэродромных потерь, то они всего-то составили 17 учебных и связных самолётов. Остальные были рассредоточены по запасным аэродромам. Зато над опустевшими (противник этого не знал) Тираспольским и Григориопольским аэродромами в первые два дня войны, по воспоминаниям трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина (войну он начал на Григориопольском аэродроме), было сбито более двадцати вражеских машин. Кстати, именно в полосе обороны 9-й армии упокоился второй по результативности немецкий лётчик, ветеран войны в Испании. Советский истребитель Фёдор Атрашкевич в воздушном бою в районе Бельц сбил командира 27-й истребительной эскадры майора Вольфганга Шельманна. На момент своей гибели Шельманн имел 25 подтверждённых побед, одержанных в Испании. Как это всё не похоже на то, что творилось в первые дни войны на других фронтах. Почему же здесь всё происходило не так, как везде? Итак, небольшая ретроспектива событий последних мирных дней.
Утром 20 июня штаб 9-й армии был поднят по тревоге и перебазирован из Одессы поближе к границе – в Тирасполь, разместившись в здании пединститута. Там же был оборудован узел связи. Начальник штаба армии генерал М.В. Захаров (будущий Маршал Советского Союза) прибыл в нынешнюю приднестровскую столицу 21 июня. Сам же командарм Яков Черевиченко должен был прибыть на место нового расположения штаба армии в 9 утра следующего дня. В первом часу ночи с 21 на 22 июня войска были подняты по тревоге и выведены из населенных пунктов на прикрытие госграницы в соответствии с планом обороны. Приказом по армии предписывалось также обеспечение надежной связи с погранзаставами. Одновременно с поступлением в два часа ночи директивы №1 наркома обороны о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность командование 9-й армии отдает приказ 2-му механизированному корпусу генерал-лейтенанта Новосельского выдвинуться к границе, а командующему ВВС округа генерал-майору Ф. Мичугину к рассвету рассредоточить авиацию по полевым аэродромам. Правда, последний пытался высказать возражение, заявив, что посадка в темноте чревата потерями. Выход был найден. Мичугин приказал подчиненным взлетать с основных аэродромов с рассветом, организовав воздушное дежурство, а садиться на оперативных аэродромах тогда, когда будет достаточная видимость. В 3 часа 45 минут 22 июня поступило сообщение командующего Одесской военно-морской базой контр-адмирала Г.В. Жукова, что в 3 часа 15 минут неизвестная авиация бомбила Севастополь и Очаков. В 4 часа генерал Д.Г. Егоров доложил, что в 3 часа 30 минут в районе Рени противник открыл артиллерийско-минометный и ружейный огонь и пытается форсировать Дунай. Части 25-й стрелковой дивизии заняли район прикрытия и ведут огонь, вражеская авиация бомбит Болград. В это же время комбриг И. Ф. Дашичев доложил, что в районе Унген и Скулян противник ведет сильный артиллерийско-минометный огонь и пытается форсировать Прут. Части прикрытия заняли свои районы. Авиация врага бомбит Кишинев и расположенный поблизости опустевший аэродром. Начальник штаба 2-го кавалерийского корпуса полковник М. Д. Грецев доложил, что вражеские части в районе Леово ведут сильный огонь и пытаются форсировать реку Прут. Части прикрытия заняли свои районы и отражают атаки врага. Наиболее мощная группировка немецко-румынских войск была сконцентрирована в полосе действий 24-го Бельцкого погранотряда. Напротив села Скуляны было сконцентрировано до двух армейских корпусов. На этом направлении противник намеревался с ходу форсировать Прут, выйти на железную дорогу Бельцы-Кишинёв, отрезать войска у границы и уничтожить их. Район Скулян был единственным, где противник к вечеру 23 июня смог закрепиться на советском берегу Прута. Дальше продвинуться он не смог. 23 июня штаб 9-й армии перебазируется на запасной командный пункт в селе Красная Горка под Тирасполем, расположенный в каменоломнях. В этот же день на территории Одесского военного округа началась мобилизация. История, как известно, не знает сослагательного наклонения. На соседнем Юго-Западном фронте дела обстояли куда хуже, поэтому из-за угрозы окружения 7 июля штаб 9-й армии отдаёт приказ отойти за Днестр. Вот выдержка из него: «9-я армия, продолжая методом маневренной обороны сдерживать противника между реками Прут и Днестр и оказывая упорное сопротивление на промежуточных рубежах, с 10.7.41 г. переходит к прочной обороне р. Днестр, опираясь на Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы». Как говорилось выше, 5 августа придёт уже указание из ставки Верховного Главнокомандующего об отходе войск на оборону Одессы. Как известно, главными причинами катастрофы первых дней Великой Отечественной называются неожиданность нападения. Выше было показано, что о возможном вторжении войск Германии и её союзников знали и в Москве, и должны были знать в приграничных округах. Значит, всё дело было в конкретных людях. Стоит напомнить, что войска Западного фронта Минск сдали на шестые сутки войны. 31 июля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла определение, согласно которому расстрельный приговор от 22 июля 1941 года в отношении генералов Павлова и Климовских (командующий и начальник штаба Западного фронта) был отменён по вновь открывшимся обстоятельствам, дело было прекращено за отсутствием состава преступления. В своих мемуарах «Время. Люди. Власть», изданных за рубежом в 70-е годы, Никита Хрущёв прямо говорит, что реабилитация Павлова носила политический характер. «Если рассматривать вопрос с точки зрения юридической и фактической, на чём основывался суд, когда выносил приговор, то основания к осуждению были налицо. Почему же я, занимая такой пост, на котором мог оказывать влияние в ту или другую сторону при решении важных вопросов, согласился на их реабилитацию? Я согласился потому, что в основе-то виноват был не Павлов, а Сталин», – писал Хрущёв. Дело-то понятное: ему ошибки некоторых военачальников очень хотелось повесить на руководство страны…
Сказ о том, как молдаване румынам танковый погром учинили
8 августа румынский Генеральный штаб издал директиву №31, согласно которой предполагалось взять Одессу с ходу. Не вышло. 18 августа в районе железнодорожной станции Карпово (Раздельнянский район Одесской области) произошло событие, которое даже румынские историки называют «dezastrul («катастрофа») de la Karpova».
В предвоенный период в составе Красной Армии было немало частей, формировавшихся по территориальному принципу. Одной из них была 95-я Молдавская стрелковая дивизия. Она формировалась из жителей недавно образованной Молдавской ССР, а до её создания – Молдавской АССР. Войну дивизия встретила, защищая родную республику. Именно 116-й полк 95-й Молдавской стрелковой дивизии под командованием полковника С.И. Сереброва и устроил румынам ту самую «катастрофу под Карпово». Перед рассветом 18 августа 1941 года солдаты 3-го полка «Доробанць» 11-й румынской пехотной дивизии начали наступление на Карпово. В 6.30 вступил в бой 1-й танковый полк 1-й румынской танковой дивизии, имевший более шести десятков LT-35 чехословацкого производства. О том, что дальше произошло, в своих мемуарах вспоминал начальник штаба Приморской армии (создана для обороны Одессы из частей 9-й армии, Тираспольского и Рыбницкого укрепрайонов) Николай Крылов: «Танки шли впереди, пехота за ними, густыми цепями. А дальше виднелись уже не цепи, а колонны. То ли румынское командование очень уж верило в свой успех, то ли просто не берегло своих солдат, которых у него тут было много. Вслед за танками наступали, как потом выяснилось, полки двух пехотных дивизий — 3-й и 7-й. Наши бойцы были строго предупреждены: огня не открывать до особого сигнала. И красноармейцы, видевшие, как танки и целая лавина вражеской пехоты, беспорядочно стреляющей на ходу, приближаются к нашему переднему краю, проявили исключительную выдержку. Полковник Серебров дал сигнал, когда головные танки подошли к первой траншее на четверть километра. Артиллерия ударила прямой наводкой по танкам, пулемётчики и стрелки — по шеренгам пехоты. В бой вступили истребители танков, сидевшие с зажигательными бутылками и гранатами в ячейках впереди траншей. Эффект массированного огня с короткой дистанции получился большой. Стали останавливаться подбитые танки, другие загорались от метко брошенных бутылок. Пехота, не дойдя до наших окопов, залегла».
Впоследствии из Карпово румыны вывезли 46 подбитых танков, 35 из которых годились только на металлолом…
Топор – оружие грозное!
В полосе обороны 9-й армии произошёл и вовсе фантастический случай. Было это у местечка Песец под Бельцами. Уроженец Харьковщины рядовой Дмитрий Овчаренко служил ездовым в пулемётной роте 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии. В его обязанности входил подвоз провианта и боеприпасов. 13 июля красноармеец несколько запозднился в расположение роты. Командование уже хотело устроить нагоняй нерадивому солдату, а его объяснения по поводу задержки вызвали смех у сослуживцев. «Хватит заливать!» – сказал ротный. На что ездовой начал вытаскивать из своей подводы немецкое оружие, а затем достал личные документы двадцати трёх военнослужащих вермахта, включая две офицерские книжки. Именно столько трупов гитлеровцев потом было найдено на том месте, которое указал Дмитрий Овчаренко. Плюс два сгоревших немецких грузовика. «Байка» бойца оказалась правдой. Дмитрий Овчаренко на своей подводе наткнулся на две автомашины с немецкой пехотой. «Трёхлинейку» у растерявшегося ездового немцы отобрали. На топор, который лежал в подводе, то ли не обратили внимания, то ли посчитали не представляющим никакой опасности. Немецкий офицер, немного говоривший по-русски, решил на месте допросить пленного. Он-то и стал первой жертвой пришедшего в себя советского солдата. После того, как их командир упал на землю с рассечённой головой, уже немцы впали в оцепенение. Этих секунд Дмитрию Овчаренко хватило, чтобы метнуть одну за другой в столпившихся у грузовиков вражеских солдат лежавшие в подводе под соломой три гранаты. После чего уже ездовой стал хозяином положения и, размахивая во все стороны топором, разогнал оставшихся в живых гитлеровцев, зарубив при этом ещё одного офицера и двух солдат. За мужество и героизм Дмитрий Овчаренко был удостоен звания Героя Советского Союза. Кстати, его подвиг в том же 1941 году, но уже на другом фронте (Северо-Западном), повторил ещё один «обозник» – повар Иван Середа. Он умудрился с помощью топора, брезента и солдатской смекалки захватить вражеский танк со всем экипажем, за что тоже получил высшую награду.
И действия в последние предвоенные дни командования 9-й армии, и бой у Карпово, и подвиг Дмитрия Овчаренко идут вразрез с тем, что пытаются нам рассказывать с телеэкранов и с газетных страниц. Не везде были «котлы» и «мешки», а также сотни уничтоженных на земле самолётов. Враг и в первые дни войны крепко получал по зубам, а советский солдат вовсе не горел желанием оказаться в плену…
Александр Никитин.
