Мы продол-жаем публи-ковать воспомина-ния участника обороны Бендер Игоря Алладина, оказавшегося в эпицентре событий, на передовой, записанные журна-листом Инной Крама-ренко.
Гранатометчик Серега
…Командовал обороной исполкома подполковник Атаманюк. Принес он нам гранатомет с деревянными ручками. Где это оружие изготовили, для меня лично так и осталось загадкой, возможно, на заводе Кирова. Нас спрашивают: «Кто из гранатомета умеет стрелять?». Серега говорит: «Я умею». Ему потребовался помощник, чтобы гранаты перезаряжать. Я вызвался.
По своим каналам мы разузнали, что силовики Молдовы вроде бы как часов на двенадцать запланировали штурм. Но уже около девяти захватчики стали выводить на площадь бронетранспортеры. Видим: с улицы Калинина медленно выезжает БТР, поворачивает на Ленина, отстреливается из крупнокалиберного и уходит. Пока один подзаряжается, палит другой. Гранатометчик Серега решил, что пора заканчивать эту комедию. Он выбрал одну угловую комнату. Позиция шикарная! Самое страшное –реактивная струя. Чем меньше комната, тем опаснее раскаленные газы. Ну, Серега кое-как устроился. Остальные выскочили. Выстрел! Промах. Только в стене позади Сереги дырка, которую пробила реактивная струя.
Противник, однако же, понял, что огонь ведется из гранатомета, и где-то на полчаса установилась тишина – по всей видимости, там совещались, как отследить и убрать нашего бойца. Мы сменили позицию. Серега предупреждал других защитников: пока в эту комнату лезть нельзя – опасно. Но как остановишь! Буквально через пять минут оттуда автоматчик открыл огонь. Ну, снайпер его и выследил. Не стало парня. Видим: снова выходит БТР. И всё-таки неприятель усвоил урок, старался действовать осторожнее. Мы решили его выманить. Засели на третьем или четвертом этаже, где, к слову, нашли Сереге каску.
Два раза у него выходила осечка. Сменили гранату, я начал отползать за дверь в коридор, и вдруг – взрыв! Меня волной вышвырнуло из помещения, и дверь позади захлопнулась. Как в кино! Лежу, ничего не слышу, думаю: наверное, я уже на небесах. Вдруг в коридоре раздаются крики: раненый, раненый! Ага, думаю, раз слышу, значит, я еще здесь. Открываю глаза – все белое. Может, ослеп? А это я просто на штукатурку смотрю. Мама дорогая, живой! Поднялся. Подбегают ко мне ребята, спрашивают, где Серега. На карачках пробираюсь к двери, а самому страшно. Думаю, что же я там увижу, кусок мяса? Заглядываю, а Серега в своей каске высовывается в окно и попадает в БТР где-то между вторым и третьим колесом. Машина загорелась, заглохла и как-то сразу покосилась. Серега кричит: «Попал, попал!». А я ему: «Идем! Идем отсюда скорее!».
Средство от контузии
Посидели мы немного в коридоре – нужно было хоть немного прийти в себя. Голова гудит. Предлагаю Сереге: давай спустимся в подвал, может, где-то аптечку найдем. Вход в исполком был уже разбит. Здание немного повело, в подвале прорвало канализацию, все залито – не пройти.
Ищем медпункт. Нас направили в маленькую комнату, в которой оборудовали нечто наподобие санчасти. Там лежит молодой казак, которому в живот осколок снаряда угодил. За ним ухаживают две студентки медучилища. Они пришли к кому-то из сотрудников и, в итоге, остались. Сидят, успокаивают казачка как могут, а у того дела плохи. Мы спрашиваем: чем поможете при контузии, может, таблетки какие есть? Одна из них – молодец! – открывает тумбочку, а там внизу стоит бутылка «Стругураша». Наш бендерский завод выпускал тогда сорокаградусный напиток «Стругураш» – бренди, такая смертоносная жидкость. Налила ее нам девочка по полстакана, мы приняли «микстуру» и снова пошли наверх.
Где подкрепление?
Тот БТР, в который Серега из гранатомета влепил, уже оттащили тросом. Но главное – прекратили обстреливать исполком. Они отложили штурм, поняв, что у нас есть гранатометчики. Мы еще время от времени давали очереди из всех окон, стараясь создать иллюзию, что нас много, меняли позиции. А было-то нас всего 28 человек, человек 5-7 охраны Когута, три милиционера и человек 15 казаков (мы им патронов дали). Вот и все наши силы.
Часа в два или три пришли казаки с атаманом, стали мы толковать промеж себя. Странно, думаем, что исполком не штурмуют. Я предположил, что штурмовать, скорее всего, будут вечером, дождутся, чтобы мы расстреляли боеприпасы. Им и делать-то ничего особо не надо – достаточно поджечь здание. Пальнут из гранатометов, или есть еще такое орудие, «Шмель» называется, – ракета зажигательная попадает и воспламеняет все вокруг. На первом этаже на окнах решетки – придется выпрыгивать со второго. А нас будут из темноты расстреливать. Всё просто!
Мы с ребятами решили: если часиков до восьми не придет подкрепление, в исполкоме делать нечего. В этом случае мы просто смертники. Надо уходить. Один милиционер сказал: вы-то можете уйти, а я на службе – придется здесь оставаться. Казачий атаман решил посоветоваться со своими ребятами, есть ли смысл оставаться или нужно прорываться в химбат. Может так случиться, что исполком придется сдать, но не хотелось бы, потому что это символ города…
Между тем обстрел продолжался – били не только по зданию, но и, специально, по приднестровскому флагу. Они хотели, чтобы он упал. Националисты даже вот что сделали (мы это позже узнали): в семичасовых новостях по «Месаджеру» показали бендерский исполком и подмонтировали на видео молдавский флаг. Объявили, что Бендеры заняты, исполком взят. В городе тем временем шли бои, повсюду лежали трупы. Там – мина попала, там – бой уличный завязался.
Мы спустились вниз, где были несколько депутатов, глава города Когут, люди из администрации. Они позвонили в Тирасполь и сообщили: нас тут – всего ничего, высылайте подкрепление…
Кто такие?
Тем временем (это стало известно позже) представительницы женского комитета направились к командарму 14-й армии Неткачеву с просьбой помочь оружием, но получил отказ. Неткачев даже приказал снять все прицелы с танковых пушек. Женщинам, однако, удалось отбить на полигоне три танка, которые пошли на штурм города по мосту через Днестр, но не смогли прорваться, так как двигались без всякой поддержки.
Где-то в районе пяти часов вечера слышим: какая-то военная техника идет со стороны главпочтамта. Там, между церковью и главпочтамтом, ворота есть. К этим воротам подходит МТ-ЛБ (многоцелевой транспортер-тягач легкий бронированный) и останавливается. Мы думаем: если бы это была молдавская техника, она снесла бы ворота и зашла. Кричим: «Кто такие?». Видим, оттуда красная тряпка показалась. А получилось так: когда танки прорывались, националисты побросали со страху свою технику. Одна из машин – заведенный МТ-ЛБ – стояла на улице пустая. Бендерские пацаны, класс, наверное, девятый-десятый, залезли в него и угнали, а потом подъехали и «доложили»: вот, мол, забирайте, пусть у вас остается. Но как используешь МТ-ЛБ? Боекомплекта у нас к нему не было.
Мы с Серегой забрались этажом выше или ниже той угловой комнаты, где убили нашего товарища. И вдруг видим: на крыше гостиницы приподнялся лист шифера, сверкнула оптика. Снайпер! Серега говорит: «Давай я его попробую снять». А я ему: «Далековато!». Самих же прямо-таки зло берет. Серега дал очередь из автомата. Шифер упал, покрошился. Не знаю, что стало со снайпером. Позже наши ребята говорили, что видели на этом месте разбитую оптику и кровь.
Давай их погоним!
Несколько позже к нам поднялся Атаманюк и сообщил: «Ближе к вечеру, если не будет помощи, кто-то останется здесь – отвлекать противника, а остальные уйдут в крепость».
И вдруг, часов в шесть-семь, на мосту слышится стрельба, затем всё смолкает. Мы думали, сейчас штурм исполкома начнется. Вдруг слышим рев танковых двигателей. Видим: по Суворова вылетает один танк. На антенне – российский флаг развевается. Танк подъехал к исполкому, встал. Мы замерли: «Что будет дальше?».
И вот открывается люк, оттуда вылезает мужик в тельняшке, в шлемофоне и черных штанах, весь грязный: «Эй, кто здесь? Я свой! К вам с той стороны приехал». Ну, мы повыскакивали и давай его качать. Мужики ему: «Давай, давай их погоним!». А танкист: «Да вы что, ребята, у меня всего-то один снаряд, солярки сам не знаю сколько, да и башня в одну сторону только поворачивается».
Произведенного эффекта всё же оказалось достаточно. Националисты подумали, что идут русские, испугались. Один мой друг в то время жил недалеко от Дома пионеров и видел всё собственными глазами. Он говорил: когда показались танки, захватчики, как по команде, перестали стрелять, а потом в панике побежали.
Новое место дислокации
Вечер был спокойным, нигде не стреляли, стояла звенящая тишина; обеим сторонам нужно было восстановить силы. Я смог дозвониться маме из исполкома, объяснил, где я, успокоил как мог. Стали мы располагаться на ночлег. Около полуночи услышали отдаленный шум – будто строй идет. Выяснилось, что это батальон, сформированный в Тирасполе, – они заходят в город, идут по улице Суворова. Их пропустили. Так тираспольские ополченцы зашли в исполком.
За всё это время мы ни разу не ели. Только вечером раздали из исполкомовского буфета продукты – печенье, шпротный паштет. Впрочем, есть особо и не хотелось.
Рано утром собрали старших разных подразделений и в подвальном помещении, где находился председатель исполкома, провели совещание. Командир гвардии Костенко, представители рабочего комитета планировали часов в 11-12 начать штурм полиции – на этом, как я понял, настаивал Костенко. Предполагалось, пока там царит неразбериха, напасть на отдел и выгнать полицейских из города – чтобы у националистов не оставалось в городе опоры. Ну что ж, план, в основных чертах, ясен. Мы попросили дать нашему отряду из 28 человек передышку, поскольку толком не спали две ночи. К тому же кто-то должен был остаться в исполкоме или рядом с ним. Если все пойдут на полицию, противник запросто может взять исполком – силы у Кишинева для этого были. Рассуждение здравое – нас решено было оставить. Мы заняли здание напротив исполкома, на углу улиц Ленина и Суворова. Сейчас там управление народного образования, а тогда было училище. Из этого углового здания был хороший обзор, можно было при необходимости перекрыть движение по обеим улицам.
Начало в №108 (7003).
Окончание – в следующем номере газеты «Приднестровье».
