АКСАКОВ Иван Сергеевич (26.09.1823 – 27.01.1886), русский публицист, поэт и общественный деятель. Сын писателя С. Т. Аксакова. Окончил Петербургское училище правоведения (1838-42). По поручению Русского географического общества изучал торговлю в Малороссии и написал “Исследование о торговле на украинских ярмарках” (1858). Служил (1855) добровольцем в ополчении во время Крымской войны. В годы русско-турецкой войны 1877-78 гг. организовал кампанию в поддержку южных славян и получил огромную популярность.
За речь Аксакова в славянском комитете во время Берлинского конгресса 1878 г., содержавшую резкую критику царской дипломатии, был выслан из Москвы, а славянский комитет закрыт. В 1870-80-е Аксаков связан с банками, был председателем совета Московского общества взаимного кредита. Редактировал славянофильские издания: “Московский сборник” (1840-50-е), журнал “Русская беседа”, газеты “Парус”, “День” (1861-65), “Москва” (1867-68), “Русь” (1880-86).
И. С. Аксаков стоял на твердых православно-монархических позициях, отстаивая нерушимость русских национальных основ, традиций и идеалов. Выступал за общинно-артельное «народное производство» против насаждения западных экономических форм. Считал, что основой духовного возрождения человечества может стать союз славянских народов под руководством русского народа.
Русский поэт, журналист, мыслитель, один из лидеров славянофильского движения Иван Сергеевич Аксаков, как оказалось, неоднократно бывал в Тирасполе и Бендерах. Первый раз – в 1848 году, когда был назначен чиновником особых поручений и направлен с ревизией в Бессарабию; причем задание, скорей, служило прикрытием для второго, «секретного» – исследования религиозных сект. Второй – в 1855-1856 годах. В период Крымской войны публицист вступил в ополчение, в Серпуховскую дружину, находившуюся под начальством князя Гагарина и направленную в западные губернии. Известие о подписании мира в марте 1956-го Аксаков встретил в Бендерах.
Писатель оставил довольно подробное описание наших мест, тогдашнего облика уездных городов, обычаев, одеяния, быта местных жителей: молдаван, русских, украинцев, болгар (в Парканах он был проездом). Всё это бесценные свидетельства, отражение иной эпохи. Тирасполь только начинал развиваться, Бендеры вошли в состав Российской Империи по Бухарестскому миру 1812 года. Безусловно, взгляд автора не беспристрастен. Сам Иван Сергеевич критически смотрел на окружавшую действительность. Как известно, при всех отличиях славянофилы и западники сходились в осуждении крепостного права, неповоротливого бюрократического аппарата и, в целом, бедственного положения народных масс. Однако нет оснований подозревать Аксакова в чрезмерной предвзятости. Сегодня мы смотрим на Новороссийский край середины девятнадцатого столетия в том числе, и его глазами.
«Вот я и в Бендерах! – извещает Иван Сергеевич в письме родных. – Только часа с два тому назад вступил на бессарабскую землю, переправился через Днестр и теперь пишу к вам в маленькой, чисто выбеленной комнате, отведенной мне в квартире достопочтеннейшего городского старика еврея – Мордки Днестровского».
По пути Аксаков видел немало украинцев, русских с различными грузами, пришедших из своих губерний на выгодный промысел в Новороссийский край. «Здесь очень хороши заработки, высока задельная плата, что объясняется недостатком рук… На дороге попадались мне немецкие колонии, чистые, опрятные, мирные. Сюда впущены все секты, здесь узаконено самое бродяжество (свободное передвижение. – М.Ф.), словом, приняты все меры, только чтоб как-нибудь населить край… Как бы там ни было, но кажется, что земля, где Россия распорядилась таким образом, едва ли отторгнется от нее».
Тирасполь предстал Ивану Сергеевичу как «ряд низеньких белых домиков, крытых черепицею, обведенных большею частью плетнем и иногда обсаженных тополями, с кучею наваленного на заднем дворе камыша вместо топлива». «Так, на пути от Тирасполя к Бендерам проехал я болгарскую колонию и встретил болгар, мало отличающихся зимним своим костюмом от наших, ибо все ходят в бараньих тулупах и бараньих шапках… Переправившись через Днестр, реку довольно узенькую, но полноводную, по крайней мере в этом месте, с каким-то чувством невольного почтения к историческому имени реки я увидал стоящую на бессарабском берегу Бендерскую крепость, верстах в двух от города; от него же в двух верстах – место, где был лагерь Карла XII после побега из-под Полтавы».
Значительную часть бендерчан, по свидетельству Аксакова, составляли тогда евреи. «Народ они довольно гостеприимный и, право, кажется мне, ценящий доброе, человеческое с ними обращение… Дом моего хозяина постоянно служит местопребыванием приезжающих чиновников, а в зале у него стоит бильярд, на котором приходят играть городские жители, за что, разумеется, платят деньги».
Бендеры в те времена насчитывали до десяти тысяч душ обоего пола, два трактира, одну православную церковь. Население составляли русские чиновники, евреи и старообрядцы, которых называли «часовниками» за то, что имели в городе часовню. «Здесь также много молоканов», – рапортует Аксаков, вероятно, имея в виду жителей села Гиска, где компактно проживали представители этого религиозного направления (существовал целый район «Молоканская магала»).
Впечатлило писателя убранство домов молдаван. «Войдя в хату, вы удивитесь чистоте, порядку, даже вкусу. Всегда широкие лавки устланы коврами; к стене вместо спинки также приставлен ковер или вышитые подушки; в углу, на сундуке, почти до потолка лежат сложенные ковры и подушки в чистых наволочках домашнего полотна; это приданое дочери; столы покрыты скатертью».
Естественно, в поле зрения этнографа попал и знаменитый напиток: «Старичок, лет 35 живущий в Бессарабии и десятка полтора лет собственно в Бендерах, угостил меня довольно скромным обедом и молдаванским вином. Вино это преотличное, необыкновенно мягко; его пьют стаканами, потому собственно, что воды здесь мало и та большею частью неприятного соленого вкуса; употребляют вино обыкновенно молодое и потому некрепкое».
В октябре 1855 года, в разгар Крымской войны, Иван Сергеевич как квартирмейстер и казначей ополчения вновь оказался в наших краях. «Трудно поверить, – пишет он, – что неприятель по прямой линии в каких-нибудь ста верстах отсюда или немного больше… В Тирасполе, т.е. подле самого города, устроена небольшая крепость над Днестром, а на другом берегу верстах в восьми стоит довольно грозная с виду крепость Бендерская. Переправы нет, как прежде; устроен понтонный мост. Я, чтоб не терять времени, ездил в Бендеры на ночь, чтобы утром, обделав свое дело, вернуться в Тирасполь. Полная луна великолепно освещала Днестр и недавно возведенные укрепления, башни, батареи, откосы, ворота: всё это на досуге обделано так правильно, так красиво…».
Увы, писатель застал регион далеко не в лучшем виде. «Вообще вся Херсонская губерения и Бессарабия сильно истощены и разорены войною и неурожаем: хлеба нет вовсе, и другой пищи, кроме мамалыги, и то в малом количестве, нет. Мира желают здесь все, и жители, и ратники, между ними пронесся и держится слух, что Австрия вступает с нами в союз, отказывается пропустить союзников через Молдавию и Валахию, и все они этому рады и похваляют австрийцев. Так тяжела война, так тяжелы жертвы…».
В феврале 1856-го Аксаков отправил родным письмо: «И не заметишь, как промчится неделя… А вот уже 15-ое февраля, и уже почти 3 месяца живу я безвыездно в Бендерах; скоро и великий пост, а за ним, за ним весна! Надоела уж мне зима. Хотя февраль считается в здешней стороне весенним месяцем, однако и на этот раз, должно быть, дыхание северных людей спугнуло весну. Разумеется, здесь не то, что теперь у вас, снегу давно нет, т.е. иногда и порошит, но очень скоро сходит, реки свободны от льда, в полях даже зеленеет чуть-чуть травка, но всё же сыро, холодно, грязь». Фрагмент красноречиво свидетельствует, что наша приднестровская зима и двести лет тому назад не была более суровой, нежели теперь, сколько бы ни говорили, что «раньше было холоднее», и сколько бы ни писали про глобальное потепление.
Есть у Аксакова еще одно весьма любопытное сообщение. Иван Сергеевич описывает небывалой красоты поместье по дороге из Тирасполя в Одессу, фактически – замок, дворец. «Шли мы степью, которая теперь имеет очень грустный вид. Верстах в 40 от Одессы она вдруг оживляется имением генерала Дубецкого: великолепнейший дом о 40 комнатах, непохожий на господские дома в южных губерниях, сады, пруды, мосты… Тут была у нас дневка». Читая письмо, вдруг понимаешь, о чем идет речь. Невероятно! Дворец, виденный в позапрошлом веке, существует до сих пор! Усадьба, построенная между 1830 и 1854 годами (сегодня она пребывает в полуразрушенном состоянии), расположена в селе Васильевка Беляевского района Одесской области. За особняком закрепилось название «Волчье логово». Здесь вырос и проживал самый известный пациент Зигмунда Фрейда Сергей Панкеев, известный как «человек-волк».
Ну и, конечно, Аксаков, посетивший наши края спустя четверть века после Александра Сергеевича, не мог не коснуться сего факта: «Здесь, в Бессарабии, жил Пушкин, много проказничал, имел две дуэли и написал много чудесных стихов, в том числе «Послание к Чаадаеву». Многие из здешних жителей его помнят». В последнее, пожалуй, трудно поверить (с момента окончания южной ссылки прошло 25 лет!). Но мы вправе сказать, что уже тогда фигура великого русского поэта стала, фактически, неотъемлемым элементом приднестровского ландшафта.
Валентин Грюннер.
Фото www.liveinternet.ru
