Кто не знает, кто не слышал первую строку Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово». Слышать-то слышали, но вот думают, наверняка, что это своего рода метафора, иносказание. И ошибаются! Сама жизнь убедительно показывает: слово в основе всего.
В современном мире идет отчаянная борьба за термины, понятия. Деятельность неправительственных организаций (по решению каких угодно проблем) неизменно начинается с понятийного аппарата. Кого и как можно называть? Как нельзя? Какой термин является «дискриминационным», а какой нет?
Так вот, у приднестровцев тоже есть свое четкое понимание: что является допустимым, а что – нет. Совершенно неприемлемо употребление по отношению к нашему краю термина «Транснистрия», дискриминирующего целый народ. В исторической памяти граждан республики это слово ассоциируется с периодом фашистской оккупации. Живы еще ветераны, дети войны. Пожилые люди хорошо помнят ужасы коричневого террора, издевательства, голод, принудительные работы, унизительное требование «говорить только по-румынски»…
Несмотря на то, что сами фашисты предпочитали именовать себя «освободителями от большевизма», вестниками «нового порядка», жизнь в «освобожденных» населенных пунктах превратилась в ад. Тирасполь был покрыт густой сетью лагерей и тюрем, всюду была охрана и колючая проволока в несколько рядов. В самом городе и на его окраинах производились массовые расстрелы. С 1941 по 1944 год были убиты сотни тысяч советских граждан: военнопленных и ни в чем не повинных мирных жителей, женщин и детей.
На территории «Транснистрии» функционировал мощный административный аппарат, в число задач которого входило принуждение советских людей к повиновению, к непосильному труду, безудержное разграбление промышленного и сельскохозяйственного потенциала. В городах и селах действовали военно-полевые суды, жандармерия, полиция и сигуранца, органы специальной службы информации и другие инстанции, наделенные неограниченной властью по отношению к местному населению и сурово каравшие любые формы сопротивления, беспощадно уничтожавшие всех, кто желал сохранить в себе человеческое достоинство. Большинство приказов оккупантов, как правило, заканчивалось словами: «За нарушение – смертная казнь, тюремное заключение».
Отступая, захватчики использовали тактику выжженной земли, вывозили всё, что успевали, взрывали промышленные предприятия, школы, лечебные и культурно-просветительские учреждения, уничтожали коммуникации.
«Во время Великой Отечественной войны наша территория, оккупированная румынской армией, вошла в оккупационную зону «Транснистрия», располагавшуюся в междуречье Днестра и Южного Буга, – пишет историк, политолог Иван Войт. – Это был крайне тяжелый, трагический период, глубоко врезавшийся в память приднестровцев и вызвавший устойчивое неприятие румынской государственной символики и прочих атрибутов. В конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века, в условиях, когда официальный Кишинев решил сменить геополитическую ориентацию, воспоминания военных лет в значительной степени предопределили выбор приднестровцами своей судьбы, фактически привели к созданию приднестровской государственности».
Но есть, как минимум, еще один народ, у кого слово «Транснистрия» вызывает решительное отторжение. Это еврейский народ. Историки называют следующие цифры: только в августе-сентябре 1941 года около 10 тыс. евреев «Транснистрии» были согнаны в гетто, а затем расстреляны, либо заключены в концлагеря. В Дубоссарах зондеркоманда СС уничтожила до 18 тыс. евреев – местных и депортированных из Бессарабии. Всего на территории Приднестровья в годы оккупации, по имеющимся данным, было убито свыше 40 тысяч евреев. А в так называемой «Транснистрии» (в административном плане область превосходила теперешние границы ПМР) – более трехсот тысяч.
Президент Вадим Красносельский неоднократно подчеркивал: термин «Транснистрия» как перевод слова «Приднестровье» абсолютно некорректен, категорически недопустим. По его словам, «Транснистрия» – это фактически синоним «Холокоста». С той важной оговоркой, что жертвами фашистского террора становились, разумеется, не только евреи. «Под этим оккупационным термином проводились массовые расстрелы и убийства людей, – подчеркивает глава государства. – Оскорбительно, когда наш край так называют».
Повторим: большие трагедии, равно как и самые важные, самые светлые страницы в нашей жизни, начинаются со слова. Просто для одних это такие слова, как Бог, добро, любовь, мир, братство. А для других – война, убийство, смерть, титульная нация, недочеловек… Смертоносной практике фашизма, как мы знаем, предшествовала человеконенавистническая теория.
Будем осторожны при выборе слов! Не только на международном уровне, но и на бытовом, в повседневном общении, с самыми близкими…
Николай Феч.
