16 июля.
Некоторые мысли о природе цензуры.
По стечению обстоятельств, в этот день во Франции в 1850 году была ограничена свобода печати, в 1918-м конгресс США постановил ввести правительственный контроль над средствами телекоммуникации, а в 1926-м в Германии запретили советский фильм «Броненосец Потёмкин». Не будем вдаваться в подробности, что конкретно послужило поводом для каждого из этих действий, поговорим о природе цензурных ограничений как таковой.
На самом деле, появление цензуры обусловлено вполне понятными соображениями – желанием цензоров оградить общество от тех или иных опасных (с их точки зрения) явлений. Рассмотрим для примера хрестоматийный случай Галилео Галилея, который, как известно, столкнулся с довольно жесткой реакцией тогдашних цензоров.
В 1633 году суд инквизиции вынес решение о наказании Галилео Галилея за ересь. Как мы помним из школьного курса, Галилей отстаивал гелиоцентрическую систему, что было рассмотрено цензорами как уклонение от истинной веры. В атмосфере XVII века попытка Галилея раскритиковать и, более того, откровенно высмеять устоявшийся религиозный взгляд на мир (он еще и умудрился нанести личное оскорбление папе Урбану VIII) привела к ожидаемым последствиям. Но, заметим, к вольнодумцу не применялись никакие меры физического воздействия – ученый находился под домашним арестом, даже в ходе следствия располагал приличными апартаментами. Учитывая же, что в это самое время в южнорусских степях людей массово истребляли, продавали на невольничьих рынках, как скот, можно считать, что Галилей легко отделался.
Конфликт с церковью, в сущности, возник из-за неразграниченности сфер влияния научного и религиозного мировоззрений. Как еще в ХIХ веке отмечал философ, публицист Иван Киреевский, характеризуя западный «схоластический» путь религиозной мысли, «схоластика была не что иное, как стремление к наукообразному богословию». Отсюда и конфликт с нарождающейся наукой. Хотя, опять-таки, справедливости ради отметим: на суде оппонентами Галилея выступали его же коллеги: университетские профессора оказались куда нетерпимее инквизиторов.
Эйнштейн назвал Галилея «отцом современной науки». И значит, как отец, он ответственен за сильные и слабые стороны восторжествовавшего рационального мышления: наука, превращенная в культ, отныне сама претендует на истину в последней инстанции, пусть даже в ущерб морали, общественным интересам, глобальной системе безопасности…
Опасения цензоров, получается, оказались небезосновательными: расшатывание духовных основ повлекло за собой череду социально-политических и мировоззренческих катастроф. Галилей, постигая законы природы, не счел нужным принять во внимание природу церковной организации (как одной из скреп общества).
Проблема в том, что даже в тех случаях, когда цензурные ограничения оправданы, результаты, к которым они приводят, могут быть прямо противоположными.
Запрещая, мы лишь рекламируем. Попытка Ватикана воспрепятствовать обособлению науки от схоластического богословия, как минимум, ни к чему не привела. Последующие поколения сделали из «подцензурного» Галилея мученика, окружили всевозможными мифами. Так, знаменитая фраза, якобы произнесенная ученым после вынужденного отречения («И всё-таки она вертится»), как полагают историки, и вовсе принадлежит итальянскому журналисту Джузеппе Баретти, жившему спустя сто лет.
Николай Плющинко.
