55 лет назад у некоторых «добропорядочных» фермеров, например, в Аргентине или Парагвае пробежал холодок по коже. 26 ноября 1968 года на XXIII Генеральной Ассамблее ООН была принята Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. Да, были не только Нюрнбергский и Токийский международные трибуналы. Во многих странах проходили свои судебные процессы над военными преступниками. Государства обращались друг к другу с просьбой о выдаче особо «отличившихся» на их территории в годы Второй мировой оккупантов и коллаборационистов.
В Советском Союзе с 1943 по 1949 годы прошел двадцать один открытый процесс над военными преступниками (в хронологическом порядке): в Краснодаре, Краснодоне, Харькове, Смоленске, Брянске, Ленинграде, Николаеве, Минске, Киеве, Великих Луках, Риге, Сталино (нынешний Донецк), Бобруйске, Севастополе, Чернигове, Полтаве, Витебске, Кишиневе, Новгороде, Гомеле и Хабаровске. На скамье подсудимых на этих процессах оказалось 220 военнослужащих Вермахта и СС, 15 советских коллаборационистов-карателей, включая водителей «газенвагенов» (машин-душегубок), 13 генералов, офицеров и солдат венгерской армии, 12 – японской и 7 румынских военных и жандармов. 16 из 21 процесса были исключительно «немецкими». Также «мононациональными» были Краснодарский и Краснодонский (над карателями из числа советских граждан) и Хабаровский (на скамье подсудимых оказались только японцы).
Из 267 военных преступников к смертной казни был приговорен 81. Остальные получили различные сроки каторжных работ. Начиная с процесса в Сталино, смертные приговоры вообще не выносили, ибо к этому времени в Советском Союзе исключительная мера наказания была исключена из уголовного законодательства. Правда, временно. Из приговоренных к каторжным работам иностранцев большинство в скором времени вернулось на родину. Кто-то поехал досиживать уже в своей стране, а кто-то оказался на свободе. Четверо суровые условия пребывания в лагерях не перенесли, скончавшись от разных болезней. Один покончил жизнь самоубийством. Еще один (командир эсэсовской дивизии «Мертвая голова»), видимо, тоже не захотевший больше жить, совершил уголовные преступления (саботаж и призыв военнопленных к бунту) уже в лагере, за что после возвращения смертной казни был приговорен к расстрелу. Остальных в 1956 году депортировали из Советского Союза.
В данном случае нас больше интересуют фигуранты Кишиневского процесса над военными преступниками, проходившего с 6 по 13 декабря 1947 года. На скамье подсудимых оказались: бывший военный комендант Кишинева и начальник местного гарнизона генерал-майор Вермахта фон Девиц-Кребс; Мариною – полковник румынской армии; капитан румынской жандармерии Бугнару; обер-лейтенант Вермахта Клик; лейтенанты румынской жандармерии Журя, Шонтя, Маринаш, Шувар, Деметриан, а также зондерфюрер (вольнонаемный гражданский специалист на унтер-офицерской или офицерской должности в сферах, где нельзя было найти соответствующего военного. Как правило, переводчики и тыловики) Гайсельгардт.
Фон Девиц-Кребс недолго пробыл комендантом Кишинева, с 29 мая по 21 августа 1941 года. Но за этот короткий промежуток по его приказу было расстреляно более двух с половиной тысяч советских военнопленных, а в пригородах сожжено заживо порядка двух тысяч мирных жителей. У фон Девица-Кребса было одно изобретение, которым он особо гордился, – «тифозный заповедник», куда сгоняли неблагонадежных селян. Перед отступлением немецко-румынских войск он разработал план уничтожения Кишинева. Полковник Мариною не только приказывал расстреливать евреев, цыган, а также коммунистов и вообще не понравившихся гражданских лиц везде, где находилась его часть, но и лично участвовал в расправах. А еще он был ценителем антиквариата, посему не брезговал грабежами церквей и монастырей. Бугнару вместе со своими подчиненными, вышеназванными лейтенантами румынской жандармерии, устроил настоящий террор на территории Молдавской ССР и Одесской области. Обер-лейтенант Клик лично исполнял приказ фон Девица-Кребса по уничтожению важнейших объектов Кишинева, включая и памятники архитектуры. Зондерфюрер Гайсельгардт организовал «трудовую коммуну», по сути являвшуюся концлагерем. Получили ли они по заслугам? Фон Девиц-Кребс, Клик, Гайсельгардт, Мариною, Шонтя, Бугнару и Деметриан были приговорены к 25 годам каторжных работ в Воркутлагере. Шувар и Маринаш получили на пять лет меньше. Бывший комендант Кишинева как раз и попал в число шестерых осужденных по «несмертельным процессам», которым не суждено было быть репатриированными в 1956 году.
Кишиневский процесс был не единственным, где судили зверствовавших на территории Молдавской ССР военных преступников как из числа оккупантов, так и местных предателей. Среди семи прилюдно повешенных в центре Николаева после открытого процесса немецких военнослужащих был обер-ефрейтор полевой жандармерии Биерг – активный участник расправы над мирным населением в Бендерах.
Отдельная тема – суды над пособниками оккупантов. В 1945 году в Дубоссарах прошел процесс над местными жителями, которые участвовали в расстреле узников местного гетто. Из одиннадцати подсудимых трое были приговорены к смертной казни. Остальные получили различные сроки заключения.
Но наступил тот самый 1956 год, когда на свободу вышли не только военные преступники из числа военнопленных, но и большинство коллаборационистов. Осужденные за участие в карательных акциях либо уже были казнены, либо продолжали отбывать наказание. Но на свободе тогда оказались и те, чьи деяния в годы Великой Отечественной войны не слишком тщательно были расследованы. Пособники оккупантов обычно представлялись «простыми полицаями», «переводчиками», «кашеварами», «писарями»… Дескать, служил врагу, но в расстрелах и пытках не участвовал. Это уже потом у следователей волосы станут дыбом от того, кого отпустили в 56-м. Но к этому времени многие сменят фамилии, обзаведутся чужими биографиями, некоторые займут должности директоров предприятий и станут активистами на всех стезях общественной жизни. Выковыривать эту скверну в Советском Союзе будут вплоть до самого его развала. Есть масса газетных публикаций о приговорах, вынесенных в разное время и в разных городах «теням» Великой Отечественной, на личном счету которых сотни загубленных жизней военнопленных и мирных людей.
Так что 26 ноября 1968 года вздрогнули не только тихие и благообразные обыватели на американском континенте, но и некоторые наши соотечественники. Конвенция носит универсальный характер. Она применима не только ко Второй мировой, но и ко всем войнам, где бы и когда бы они ни происходили. Двадцать лет назад в Москве проходил общественный международный трибунал по военным преступлениям, совершенным молдавской армией и полицией в отношении приднестровцев.
Материалов собрано достаточно. Но ввиду политической конъюнктуры, так называемое международное сообщество их игнорирует. Поэтому не будем забывать о том, что произошло на Генеральной Ассамблее ООН 26 ноября 1968 года. Тогда это самое международное сообщество признало, что военные преступления и преступления против человечества срока давности не должны иметь.
Александр Никитин.
