В чём ценность жизни? Ответ на этот, казалось бы, простой вопрос могут дать только время и пережитые испытания. Самым тяжёлым горем для советского народа была война, которая предстаёт перед нами порой глазами детей – последним поколением очевидцев.
Таких, как Николай Александрович Черненко из села Незавертайловки, называют маленькими героями большой войны.
«Это фото 1941 года. Здесь моя мама Валентина, прабабушка Маша, бабушка Мотя, старший брат Трофим и я. Мне и года тогда не было. Мама позвала фотографа, чтоб отправить снимок папе на фронт», – начал рассказ Николай Александрович.
Родился он 13 мая 1940 года. Первые осознанные воспоминания детства – оккупация. Полицаи бесчинствовали и устанавливали свои порядки в селе. «За любую провинность людей жестоко наказывали. Когда весной наши пришли в село, всех эвакуировали за Кремневую балку, так как Незавертайловка была на линии огня. В балке у людей наделы были. Там обустроили землянки, крытые камышом, мама с бабушкой вели нехитрое хозяйство. Мы тогда богачами считались, ведь у нас была корова. Лыска спасала от голода. Мы с братом пасли её вдоль дороги, в поле нельзя, там пшеница росла. Мама с бабушкой работали целый день, а мы были предоставлены до вечера самим себе. А когда хотели есть, просто садились под корову и доили молоко прямо в рот.
Иногда тайком бегали в село: там стояли наши «Катюши», а дула направлены на село Пуркары, где засели румыны. Ночью завязывалась перестрелка, я высовывался из шалаша и видел только алое зарево огня. Рядом с поселением, в балке, стояли артиллерийские войска, а при них и полевая кухня.
Помню повара дядю Колю. Суровый был дядька. Брал меня за руку, давал котелок и направлял к солдатам, а они клали по кусочку сахара, прижимали к себе, плакали. Ведь они не видели родных детей очень давно. Никогда не забуду его доброты ко мне. В ночное время над нами летали самолёты-разведчики, нельзя было зажигать огонь. А мне однажды, глупенькому, чая захотелось, начал хныкать, капризничать. Так он меня взял на руки и отнёс к лиману. Там копанка была, он зачерпнул в котелок воды и кинул туда кусочек сахара. Для меня эта мутная подслащённая вода казалась вкуснее любого чая.
Помню, как однажды вдруг стало тихо, солдаты ушли и увели с собой технику, а мы вернулись в свои дома, которые к тому времени успели зарасти высокой травой.
Вскоре с войны вернулся и отец, капитан Черненко Александр Андреевич, а в 1946 году я пошёл в первый класс. В тот послевоенный год мы сидели по четверо за партой, нас было по 40 человек в классе! И это только русская школа, а была ещё и молдавская.
Пришла осень – урожая нет! Высохло всё, Турунчук обмелел. Нет зерна, спичек, соли, мыла, еды нет. Страшное дело! Папа на МТС работал, и ему на семью в месяц давали пуд кукурузы в кочанах. Он смастерил ручную молотилку, и зерно перетирали в муку. Этим и кормились», – вспоминает Николай Александрович.
Люди, пережившие войну и оккупацию, уже в мирное время подверглись ещё одному страшному испытанию – голоду. «Беда сплотила людей. В тот послевоенный голодный год уже с ноября стояли крепкие морозы, а дома заметало по самые крыши. Зимой весь берег лимана был изрыт. Мы долбили топором мёрзлую землю и доставали сладкую сердцевину папоротника. Это было лакомство. Когда весна пришла, все радовались молодой крапиве, варили из неё суп, в лепёшки добавляли. Мы с братом уплетали за обе щеки, для нас это было настоящее счастье», – вспоминает Николай Александрович.
По окончании войны все плечом к плечу трудились, как требовало новое время – время восстановления и обновления, полное надежд и планов.
«Я своим детям говорил, а сейчас и внуков учу, чтобы никогда не гнались за деньгами, а уделяли время семье, ценили жизнь и добрых людей. В тяжёлые годы войны и голода именно доброта, взаимопомощь и сострадание помогали выжить», – говорит Николай Александрович.
Екатерина Пужанская. Слободзейский район.
Фото: https://may9.ru и из архива автора.