Сегодня на всех телеканалах будет много фильмов и передач, посвященных началу Великой Отечественной, с почти одинаковым контекстом: дескать, не были готовы к войне, Сталин не доверял разведке, не умели воевать. И обязательное упоминание котлов, огромного количества пленных, колоссальных потерь в технике. Да, это было, но не везде.
Южный фронт современные историки не любят упоминать. Да и в советские времена о нем писали мало. Он не вписывался в общую канву повествований о неготовности к войне и сталинских ошибках. Были мемуары на эту тему, но в энциклопедически-концептуальных трудах южный фланг огромнейшего фронта коротко «проскальзывал». Закрепиться на советской территории немецко-румынские агрессоры ни в первый день войны, ни в последующие несколько суток не смогли.
Зато десант, высаженный с кораблей Дунайской флотилии, на третьи сутки занял плацдарм на румынской территории, углубив его в последующем на 40 километров.
Советская авиация уже примерно в полдень 22 июня бомбила базы и нефтепромыслы врага. Кстати, в ночь с 22-го на 23-е в этом участвовал и наш земляк, будущий Герой Советского Союза Георгий Черниенко. А вот с бомбежкой советских аэродромов в наших местах у врага вышла промашка. Немецкие и румынские летчики столкнулись с очень негостеприимным приемом.
«Майор Шестаков (однофамилец бендерчанина Семена Шестакова. – Прим.) любил повторять: «Летать – все равно, что на скрипке играть! Чем больше тренируешься, тем лучше владеешь машиной». Майор повел группу в район Аккермана (нынешний Белгород-Днестровский. – Прим.), капитан Капустин – на запад. За спиной осталась Одесса, под крылом проплывает Днестр. Вот Тирасполь, Бендеры, холмистые поля, сады и виноградники Молдавии. Наконец, Прут. Узенькая полоска петляет меж крутых берегов. Это государственная граница, дальше лететь нельзя, там чужая земля. Полк принимал участие в авиационных учениях Одесского военного округа. Проводились они в условиях, максимально приближенных к боевым», – напишет в своей книге «Небо Одессы, 1941-й» Герой Советского Союза летчик-истребитель Алексей Череватенко. Учения эти, где обстановка была до крайности приближена к боевой, проводились 21 июня 1941 года – в последний мирный день. Автор вспоминает, что за месяц до этого в его 69-й истребительный авиаполк приезжал командующий ВВС Одесского округа генерал Федор Мичугин, который сказал перед строем летчиков, что теперь они будут усиленно отрабатывать перехват «противника», навыки воздушного боя над морем и ночью. По его приказу ночью с 21 на 22 июня на всех аэродромах округа машины были рассредоточены и тщательно замаскированы. Часть перелетела на запасные аэродромы. Еще часть в предутренние часы была поднята в воздух для встречи незваных гостей. Последнему распоряжению, поступившему сверху, командующий ВВС округа противился, уверяя по телефону, что летчики в темноте поразбивают машины. Но после письменного приказания начальника штаба Одесского военного округа и будущего Маршала Советского Союза Матвея Захарова вынужден был согласиться.
Федор Мичугин пробудет в должности командующего ВВС Южного фронта (бывший Одесский округ) до августа, после чего, заслужив за приграничные бои и оборону Одессы орден Красного Знамени, отбудет командовать авиацией самого важного фронта – Западного. ВВС Южного фронта преобразуют в 4-ю воздушную армию, первым командующим которой станет будущий Главный маршал авиации, Герой Советского Союза Константин Вершинин. В послевоенное время он напишет монографию «4-я воздушная», в которой будет сказано: «Авиаторы по существу находились на положении готовности номер один, и никто из них не подозревал, что с рассветом придется уже не «играть в войну», а вступить в бой с реальным противником. Лишь руководящему составу было известно о возможности нападения фашистов в ближайшие двое суток. В директиве Наркома обороны и начальника Генерального штаба, посланной в ночь на 22 июня в западные приграничные округа, предписывалось: «…перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; все части привести в боевую готовность…». На южном фланге эту директиву исполнили, что называется, «до запятой». В Западном и Киевском особых военных округах большая часть авиации в первые же часы вторжения «полегла» на аэродромах…
Рассказ о войне в воздухе на южном участке фронта в первые месяцы Великой Отечественной все же стоит начать с предвоенных времен. В других приграничных районах СССР тоже фиксировали факты нарушения воздушного пространства. Они по большей части датированы 1941 годом. Чем ближе дело подходило к июню, тем число «заблудившихся» самолетов становилось все больше и больше. Понятно, что залетали они к нам с разведывательными целями. Но воздушные нарушители новой румынско-советской границы стали появляться в нашем воздушном пространстве сразу же после вхождения Бессарабии и Северной Буковины в состав Советского Союза. Кому-то удавалось благополучно ретироваться домой. Кто-то подбитый еле-еле дотягивал до родимой стороны. Причем далеко не всегда до аэродрома, а шел на «вынужденную» в кукурузные поля. А кто-то закончил свою жизнь в горящем самолете на советской земле. Приведем лишь несколько случаев вторжения румынских военных самолетов в воздушное пространство СССР. 25 августа 1940 года разведчик залетел в воздушное пространство СССР и был подбит советскими истребителями, но ушел на родину, не дотянув немного до ближайшего аэродрома. Летчик и наблюдатель (занимался аэрофотосъемкой) получили ранения. Сам же самолет после того, как экипаж уже на земле покинул поврежденную машину, был добит с воздуха нашими. Бухарест было пытался писать ноты протеста по этому поводу, но факты говорили о том, что румынский разведчик был подбит в небе над Молдавской ССР. Не прошло и дня, как к нам пожаловал такой же «гость», но уже в сопровождении звена истребителей.
Самому разведчику удалось драпануть. А вот с его прикрытием у советских «ястребков» произошел бой. Итог: один румын сбит. Летчик погиб.
Непосредственно перед началом Великой Отечественной сверху поступил приказ – не реагировать на провокации с сопредельной стороны. Жертвой директивы стал капитан Константин Мягков, который на своем «ишачке» (истребитель И-16) сбил 18 мая 1941 года в небе над Молдавией румынский истребитель. Румынский пилот сумел увести горящую машину через границу, где выпрыгнул с парашютом. Константин Мягков же за свой подвиг оказался в одесской тюрьме. Как пишут Дмитрий Зубов, Сергей Богатырёв и Дмитрий Дёгтев – авторы книги «Воздушная битва за Одессу», дальнейшие следы капитана К. Мягкова теряются. В этом же исследовательском труде приведены и факты гибели советских летчиков при попытках прервать полет нарушителей воздушной границы СССР. 12 июня 1941 года немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88» сбил истребитель МиГ-3 младшего лейтенанта Панина (по другим данным, Ханина). Летчик погиб… За три дня до начала Великой Отечественной войны произойдет еще один эпизод, где уже не действовали директивы «не поддаваться на провокации». Младший лейтенант Валентин Фигичев на своем МиГе «завалил» румынский разведчик, уже глубоко проникший в советское воздушное пространство.
Пилот сумел дотянуть самолет до своей территории, где вынужденно в поле посадил еле живую машину. Валентин Алексеевич Фигичев прошел всю войну. Стал Героем Советского Союза. На его счету 21 личная победа, не считая самолетов противника, сбитых в группе. А первая была одержана именно в небе над нашими местами 19 июня 1941 года.
Кирилл Нефёдов.
На фото: Герой Советского Союза, летчик-истребитель Алексей Череватенко.
