— А не сделать ли нам банницу? – спросила я, разглядывая открытую упаковку лаваша на нижней полке холодильника и рассуждая над тем, как скоро я в следующий раз созрею для приготовления красивого завтрака.
– Не-е, – лениво донеслось из комнаты, – ты вчера конвертики с творогом делала, чем не банница?
– Лаваш задубеет, потом из него ничего не приготовишь, – достаю и разворачиваю тонкие длинные листы того, что называют «армянской лепешкой».
– Значит, дай волю фантазии, – все тот же голос из комнаты, на этот раз немного более отдаленный, ушедший в работу в субботний полдень.
Фантазия так фантазия, она у меня и правда подруга вольная, иной раз за хвост не успеешь схватить – улетает. А иногда она и выручает, конечно. Помнится, это она придумала суп на сковороде приготовить, когда я и «голос» из комнаты заболели, а в квартире не было даже кастрюли. И ничего, приготовили, и очень даже вкусный оказался, на ноги мигом не поставил, правда, все же не бабушкин домашний, но настроения и веры в спасительную силу женской смекалки прибавил.
Кажется, там пюре двухдневной давности спряталось за маленькой горкой шампиньонов… А вот и фантазия – пунктуальная дама. Значит, банница. Только не с творогом – с картошкой и грибами.
Обжариваю шампиньоны и лук, слегка «кусочничаю», обжигая кончики пальцев. Голос из комнаты наконец обретает форму – в кухню со словами «как же вкусно пахнет» входит второй любитель «покусочничать», достает ломтик хлеба и, целуя в щеку в ответ на возмущения «жди обеда», делает себе горячий бутерброд из готовой грибной смеси. «Можно чуть больше перца», – замечает, смеясь, и вновь скрывается в своем убежище.
– Можно чуть больше перца, – передразниваю, все же добавляя слегка перчинки.
Пюре даже греть не пришлось – добавила грибы и лук, перемешала. Лаваш тоже решила не резать – а зачем? И это не моя лень так решила, а фантазия! Выкладываю начинку на лаваш и размазываю, как масло по хлебу. Закручиваю это подобие рогалика в трубочку и выкладываю в форму «улиткой».
– Мама звонит, – в дверях появляется все тот же любитель грибов, протягивая мне телефон.
– Привет, мурз, – улыбаюсь. Я всегда называла маму «мурзом», а откуда это повелось – не знаю, просто я у нее «мышка» – самый громкий и звонкий ребенок в группе и в классе, она у меня «мурз» – как заморская царственная кошка. Том и Джерри, не иначе. Когда мне было лет 15, наши отношения уж очень напоминали старый мультик: я ее – за хвост, она меня – в мышеловку. И все равно очень друг друга любили и до сих пор любим.
Пятнадцать минут разговора о погоде за окном, делах на работе и «приезжайте завтра к нам, дедушка шашлык пожарит, бабушка картошку испечет», и на кухне стало еще уютнее. Прощаясь с мамой, краем глаза заметила уже разбитые в миску яйца – это мой помощник настолько проголодался, что не стал ждать окончания нашей с мурзом беседы.
– Так голоден? – открываю банку сметаны и добавляю к яйцам.
– Нет, просто взбивать яйца для яичницы, или в нашем случае банницы, – дело мужское, – он берется за венчик, и через пару минут смесь уже выливается в форму поверх картофельных трубочек.
Тридцать минут разговоров на кухне, пока в духовке набухает наша картофельно-грибная банница. Он греет мне босые ноги теплыми ладошками, я тычу в шрамы на коленках, вспоминая, как в селе у бабушки играла в разведчицу и напоролась на камень. Так заболталась, что едва не прозевала время. Правда, рядом был голодный мужчина – он спасает блюдо от пригорания лучше, чем спасатель красивых девушек в море.
Я все еще сижу, тыча уже в другую ногу, что-то щебеча на своем мышином, пока он режет зелень, посыпает ею запеканку и достает из холодильника сметану. Я с удивлением смотрю на уже отрезанный дымящийся кусочек, дивно пахнущий грибами и картошкой.
– Это я называю командная работа, – усмехается, отламывая нежный ломтик блюда и окуная его в сметану.
– Когда дама готовит, а мужчина подает? – я тоже пробую продукт полета своей фантазии.
– Нет. Когда дама готовит, а мужчина уплетает, – в подтверждение он разом отламывает половину своей порции и старается съесть ее как можно скорее, обжигая язык и губы.
Я смеюсь. Так и сидели мы вдвоем на кухне, поедая картофельную запеканку, я – с обожженными пальцами, он – с пострадавшим языком.
Дарья ДОЛЖЕНКО.
Фото автора.