Вот уже три года я живу отдельно от родителей. График работа-универ-дом вылился в поздний ужин пельменями, жаренными на сковороде, потому что кастрюлю долго не доходили руки купить, а когда она появилась – макаронами, что называется, «al dente», потому что желудок ждать не может. Поэтому редкие приезды к родным в выходные, свободные от попыток доспать и дистанционных занятий, выдаются такими по-настоящему уютными, ведь тепло и на душе, и в животе.
Мой родительский дом в Терновке, где я родилась, выросла и воспитывалась бабулей, дедулей и мамой. Первые двое, сколько я себя помню, – в огороде. Мама по выходным – на нашей светлой кухне, в которой всегда почему-то пахнет ванилином и какао, хотя ни того, ни другого частенько в шкафчиках не оказывается.
Осенью домой тянет особенно сильно. И не знаю, дело ли в бабушкиной коллекции чаев, собранных в огороде, в дедушкином ли винограде на столе в беседке или в мамином «ты обязательно приезжай, у нас сегодня пирог». Какой именно пирог, она никогда не уточняет, но это и не нужно, ведь мамины пироги – всегда самые вкусные.
В этот раз дедушка вернулся с огорода не с битыми гроздями винограда, а с первым скромным урожаем тыквы – всего с килограмм (куда нам до бывалых овощеводов). Мама, уже растопившая масло для очередного кулинарного шедевра, приняла важное стратегическое решение: «Будет манник!». И тут же уточнила: «С тыквой!».
С тыквой так с тыквой, закивали домашние, и тут же нас с мамой на кухне осталось лишь двое. Точнее, трое – джек-рассел под обеденным столом пристально наблюдал за тем, чтобы тыква была почищена аккуратно. Правда, из-за кусочков овоща, слишком неудобных для того, что их натирать на терке, он следил не так пристально и даже помогал заметать следы. Так от нашей килограммовой красавицы осталось граммов шестьсот, но и этого довольно.
В кухне запахло кофе, мы его часто готовим «под настроение», пока мама одной рукой смазывает маслом форму для выпекания, которую когда-то подарила ей я. На стук ложки в чашке с кофе приходит дедушка с инспекцией: «Скоро?». Мама кивает, мол, вон духовка греется. Собака под столом, будто в подтверждение ее слов, издает короткий звонкий «гав», и нас на кухне снова остается трое.
– Ну как твоя работа?
– Много работаю. Даже сейчас, – отвечаю, стараясь сдержать улыбку.
– Как это? – недоумевает мама.
– Поймешь, – улыбаюсь, а в голове уже собираются понемногу воедино картинки и образы, рождаются первые строчки истории о мамином тыквенном маннике на экваторе осени, крошках под обеденным столом, следах собачьего преступления, и навязчивом запахе ванилина, который расползается по кухне из духовки, – манник готов.
Как-то незаметно пронеслись сорок минут в духовке. Мама достает форму и тут же вспоминает: «А ведь мы и не перекрестили его!».
– Это я тебя заболтала, – улыбаюсь куда-то в почти пустую чашку, пока она отыскивает сахарную пудру для посыпки.
– Ты всегда была у меня болтушкой. Сходи-ка лучше за мятой, мы его украсим.
Ванилин, теплый пирог, тыква и мята – вот запахи моего родительского дома. А еще он пахнет светом, кофе и мамиными объятиями. Видимо, все дело в запахе – из-за него так сильно тянет домой. Особенно, когда на улице пахнет дождем и сыростью, так важно, чтобы где-то ждали. Пусть и без пирогов и кофе – просто ждали.
Дарья ДОЛЖЕНКО.
Фото автора.
