«Я так любила осень – позднюю осень, когда уже уберут хлеба, окончат все работы, когда уже в избах начнутся посиделки, когда уже все ждут зимы», – вспоминается из Достоевского. И действительно, как же без неё – без венца трудов?
Осень любит не каждый. Впрочем, в этом году грех жаловаться: долго стояли тёплые, погожие деньки. А на рынке по сей день можно отыскать по приемлемой цене баклажаны, сладкий и жгучий перец, а то и помидоры, особенно зелёные – на засолку.
Если же кто из горожан думает, что, собрав урожай, можно почивать на лаврах, то сильно заблуждается. Нам, дачникам, во всяком случае, покой только снится. Другое дело, что работается по осени душевно, размеренно. И даже копая огород, всё равно нет-нет да и остановишься, глянешь в бездонную высь: не обозначил ли себя пунктиром журавлиный клин?..
Сосед окликает: «Чего ворон считаешь?». И он прав. Странным образом именно осенью тянет смотреть на небо, когда, казалось бы, нужно уткнуться в шесть соток, не поднимая глаз. А небо спокойно- равномерно-серое. Не в депрессивно-монотонном смысле. Я бы назвал его умиротворяющим, светлым. Или вот, по Пастернаку: «Не движутся дни, и, казалося – вынут// Из мира прозрачный, как звук, небосвод».
Дни-то, может, и не двигаются – поэтам виднее. А нам приходится шевелиться. Помимо невскопанного, в ализариновой листве, огорода, тут накопилось много всего: посадки под зиму, побелка и подрезка деревьев, латание многочисленных прорех, накопившихся за год, – мы ведь привыкли всё откладывать до последнего, как при подготовке к экзаменам.
Что огород! С фазендой бы разобраться. Слово «фазенда», напомню, стало у нас знаменито благодаря «Рабыне Изауре», популярному в конце 80-х сериалу: в Бразилии так называют крупное поместье. Лично мне больше нравится красивое русское слово «усадьба». Но применительно к моей даче всё равно звучит как насмешка. На практике это, скорее, избушка на курьих ножках с паутиной трещин по фасаду. Отмосткой, гляди, тоже надо бы заняться…
Как человек умственного труда раньше я смертельно боялся любых манипуляций со шпателем, цементом, правилом и тому подобными мастерками. При одной мысли о банальной поклейке обоев в двухкомнатной квартире оторопь берёт. И лишь благодаря даче стал относиться к ремонту несколько иначе. Наверное, можно сравнить новое чувство с тем, как ребёнок строит на морском побережье замок – с восторгом и упоением, независимо от результата. Вот и с моей избушкой так. На выставку образцово-показательных дач её, понятно, не примут. Зато от лазерного нивелира вполне можно отказаться. Главное – начать. И чтобы до весны достояла.
Сосед бросает напоследок «Бог в помощь» и уезжает. Крепкий хозяин! Ему осеннее небо не приходит в голову созерцать. Теплицу, понимаешь, справил. Зато у него нет такой крупной, сочной айвы, как яблоки. Молдавский писатель Ион Друцэ написал повесть «Запах спелой айвы», а у меня применительно к дивному фрукту родилось такое название – «Солнце поздней осени». В самом деле, айва продолжает радовать и после заморозков – светит, отчётливо выделяясь на фоне повсеместно оголившихся ветвей. А какой из неё компот! Да если добавить горстку шиповника, тёрна – закачаешься. Про хорошо уваренное айвово-мармеладное варенье и не говорю.
За этим дело не станет. Напившись горячего, дымного чаю, возвращаюсь к трудам праведным. В планах сегодняшнего дня ещё посадка лука-севка, чеснока и петрушки. А если успею, посажу и кинзу. Кинза, если кто не знает, – тот же кориандр. Считаю, что все люди условно делятся на две группы: на тех, кто кинзу любит, и тех, кто категорически не переносит уже один запах. А дачники – на тех, кто сажает кинзу в начале ноября, когда земля схватывается лёгким морозцем, или ранней весной, когда почва достаточно прогреется.
Занятый, таким образом, мыслями о широком фронте предстоящих работ, продолжаю копать. А кругом ни души! Я один (тружусь). Не считая ворон.
Пётр Васин.
Фото: http://www.yandex.ru