«Капра ку трей езь» («Коза и трое козлят»), «Пунгуца ку дой бань» («Кошелек с двумя денежками»)… С этим именем мы знакомимся еще в школе, проходя сказки на молдавском языке. Ион Крянгэ кажется нам эдаким веселым бородатым чабаном с хитрым прищуром, который ведет свой неторопливый ироничный рассказ, усевшись под развесистым деревом, пока овцы пощипывают травку на лугу. И это представление правдиво и неправдиво одновременно.
Стрелял из ружья во дворе церкви
Он не такой простой, каким кажется. Крянгэ родился в дремучем селе Хумулешть в скромной семье и, возможно, стал бы, как его дед, сапожником, если бы родители не настояли, чтобы он отправился получать образование. Как пахнет земля и как танцует плуг, он знал не понаслышке. «Я любил своих отца и мать, своих братьев и сестер, детей из деревни, друзей детства, с которыми в холодные зимние дни я весело проводил время на льду и на санках, а в летние запомнил пение и крики на пределе наших легких, мы бродили по лесам и тенистым долинам, по берегу с его водоемами, по полям с их посевами, по лугам с их цветами и по гордым холмам, с которых рассвет улыбнулся мне в тот легкомысленный возраст моей юности!» – писал он.
Единственным шансом получить образование для крестьянского парня в середине XIX века была семинария. В 1858 году, когда Крянгэ был 21 год, его отец умер, потому молодой семинарист не доучился: пришлось помогать семье. Это потом молдавская и румынская литература будут спорить, чьим классиком он является, а в молодости парень жаловался местному священнику, что не может жениться из-за отсутствия денег. Тот помог молодому дьякону, и Ион обручился с 15-летней дочерью церковного казначея – уж не знаем, по любви или нет. У Крянгэ родился сын, впрочем, с молодой женой он еще натерпится бед: в 1873-м он, будучи к тому же в опале, разведется с Иляной по вине последней (она совершила прелюбодеяние, что в те времена считалось единственным железобетонным поводом для расторжения брака).
До этого разбитной дьякон и учитель Крянгэ еще успеет впасть в немилость местных властей. Сначала он конфликтовал с церковным руководством из-за посещения театра: там считали, что священнику ходить в такое заведение неуместно. «Я иногда ходил в Национальный театр, я не видел ничего скандального или деморализующего, а, напротив, борьбу со всеми пороками и защиту всего, что правильно в отношении человеческого долга Богу и обществу», – отмечал писатель. Откровенно говоря, Крянгэ был не самым благонравным священником: однажды его уличили в стрельбе из ружья во дворе церкви, где он… охотился на ворон.
Крянгэ выступал резко против объединения княжеств Молдавии и Валахии и участвовал в протестах в Яссах, что ему тоже вышло боком – лишением должности учителя, хотя он весьма успешно работал над школьными учебниками для крестьянских детей. Вольнодумца даже обвиняли в антисемитизме, хотя Крянгэ в беседе с друзьями честно говорил: мол, не люблю мунтенцев (Мунтения – историческая область Валахии между Дунаем и Карпатами) и всех иностранцев.
Рассказывал неприличные истории
Такой человек не мог не стать душой компании. Сойдясь с Михаем Еминеску, они быстро стали друзьями, и тот ввел Крянгэ в литературный кружок. Среди литераторов он получил славу лучшего рассказчика. Наслушавшись в детстве шутливых, страшных и печальных баек от старших, он мастерски перевел их в поле большой литературы. Эдакий молдавский Гоголь, если говорить о раннем периоде последнего. Только, в отличие от своего визави, Крянгэ изучал фольклор не по книгам, а знал, чем дышат крестьяне, с малых лет. Говорите, детский писатель? Особенно коллеги по цеху любили… эротические рассказы в исполнении Крянгэ. В письменном виде таковых дошло всего два, но выходец из села так виртуозно использовал просторечную молдавскую лексику, что слушатели надрывались от гомерического хохота.
Фольклор – это где-то между скабрезным анекдотом и притчей с моралью, что Крянгэ уяснил для себя очень четко. Потому и его сказки нельзя воспринимать поверхностно. Недавно посмотрел экранизацию его «Козы и трех козлят». Во-первых, «семеро козлят» от братьев Гримм в его исполнении были заменены на сакральную «тройку». Во-вторых, в центре – образ матери, семьи и народное, мистическое представление о возмездии. Фильм снимали в Трансильвании, так что все сдобрено аутентичными пейзажами и камерной игрой: в кадре всего пять персонажей. Кино неторопливое, где нужно следить за эмоциями лиц актеров, так что не ждите от него феерии. Сказки Крянгэ всегда со счастливым концом, но не без перчинки: счастье для одних всегда означает беды для других.
И в Суклее отметился
В советский период его экранизировали дважды. Вторая лента достойна особого упоминания – это «Нужен привратник» по мотивам рассказа «Иван Турбинкэ». В нем Крянгэ виртуозно обыграл ряд народных анекдотов: отставной русский солдат подал милостыню самому апостолу Петру и Господу, приняв их за просящих, но отправляться служителем в рай в качестве благодарности отказался, а пошел в ад, чтобы задать жару тамошним обитателям – чертям. Фильм был слишком смелым, и даже удивительно, как его не запретили, – на дворе-то стояла брежневская эпоха. Возможно, спасла явная религиозная сатира вкупе с триумфом фольклорного Ивана – человека, обладающего истинным народным сознанием, которое зашоренным горожанам казалось чудной фантасмагорией.
Тем не менее фильм получил сразу три приза на кинофестивале в Риге. Засветился на экране Трифон Грузин – один из основателей и артист первого государственного молдавского драматического театра в Тирасполе. На сцене театра начинал и Мефодий Апостолов – актер, родившийся в такой же крестьянской семье, как и Крянгэ, только в Суклее. В экранизации «Ивана Турбинкэ» ему досталась роль одного из апостолов – будто по фамилии подбирали. В самой Суклее есть улица Крянгэ – всего лишь любопытное совпадение.
Вот уж чего не думал Крянгэ при жизни, так что станет классиком сразу двух литератур. Дьяком, учителем, сказочником, но никак не классиком. А оно вон как вышло – неожиданно и анекдотично, прямо как в его сказках.
Никита МИЛОСЛАВСКИЙ.
Фото: www.humanitas.ro