Известный русский этнолог, историк Лев Гумилёв оставил тринадцать книг, многократно изданных и хорошо известных интеллектуалам. В их числе два лекционных курса – «Конец и вновь начало» и «Струна истории». Совсем недавно стало известно о существовании ещё одного блока лекций, обнаружение которого явилось подлинной сенсацией.
Отрадно, что к делу опубликования бесценной рукописи приложил руку наш соотечественник, историк-гумилёвец Иван Москвитин. Санкт-Петербургское издательство «Алетейя» подготовило труд, составленный и отредактированный им, – «Неизвестный Лев Гумилёв». Помимо сенсационного курса лекций книга включает воспоминания друзей и знакомых неординарного учёного, а также работы его последователей.
Что касается актуальности названного труда, таковая не вызывает сомнений как в масштабах всего исследовательского сообщества, так и конкретно приднестровского сегмента научной мысли. Общеизвестно, что в центре внимания Льва Гумилёва находились процессы, связанные с развитием этноса. В Приднестровье же, традиционно полиэтничном регионе, нет более важной проблематики. Так, в новой книге отдельная лекция посвящена этническим контактам. Цитата: «Никто не живёт в одиночку, и этносы тоже не бывают изолированы» могла бы стать в ПМР лозунгом. Да она и стала, воплотившись в государственности, официальном трёхъязычии, мирном, бесконфликтном проживании в семье братских народов (события 1992 года, как не раз подчёркивал И.Н. Смирнов, не были межнациональным конфликтом), исключительной веротерпимости.
В интересующем нас контексте стоит упомянуть, что Гумилёв не считал язык непременным атрибутом этноса (вернее, не ставил между ними знака равенства). В его глазах, несомненно, выглядел бы нелепым аргумент, что, дескать, «раз нет приднестровского языка, то нет и народа». Читаем: «Швейцарцы говорят по-французски в Женеве и в Лозанне, а в Берне по-немецки. Но они не французы и не немцы – это швейцарский этнос со своим генезисом, восходящим к кельтам, со своей историей. А на скольких языках говорят немцы? Когда я был в Германии, то великолепно понимал пруссаков, с трудом – саксонцев и совершенно не понимал ни рейнцев, ни баварцев. А эльзасцы двуязычны, они и дома говорят по-французски и по-немецки. Но спросите эльзасца кто он – они все французы и самые горячие патриоты».
Или такой, весьма ёмкий, ответ, данный учёным, на вопрос «А есть ли швейцарский этнос?». «Разумеется: кантоны (административно-территориальные единицы), стереотип поведения, определённое отношение к жизни, внутренняя структура, соподчинённость – самый натуральный этнос». Или: «Особый ли этнос баски?» – «Конечно, испанцами их никто не считает». Всё это в полной мере применимо к приднестровцам, веками формировавшим особый склад мышления, поведенческую модель. Из другой лекции: «А мы знаем, что стереотип поведения, установившийся в течение нескольких поколений, даёт этнос».
Есть у Гумилёва и весьма любопытный момент, связанный с «многонациональными семьями» (знакомо, правда?). Его спрашивают: «К какому этносу относятся дети в смешанных семьях». Этнолог отвечает: «Этногенез – не момент, в который создался этнос, а постоянно идущий процесс. В каждый этнос включаются представители других этносов путём ассимиляции и других процессов. Дети и внуки в семье, где, например, отец – немец, а мать – полька, будут через некоторое время немцами или поляками или вообще русскими, если они все живут в Москве. Этнос определяется не происхождением, а стереотипом поведения».
А ведь мы и говорим, что приднестровец – это, прежде всего, особое мировоззрение, совсем не обязательно связанное с местом рождения. Например, князь Пётр Христианович Витгенштейн, появившийся на свет вне границ нашего края, да и большую часть жизни проведший за его пределами, типичный приднестровец в силу той созидательной, консолидирующей деятельности, которой он здесь занимался, будучи владельцем имения в Каменке. Больше того, благоустраивая край, способствуя переселению на наши земли других народов, Витгенштейн волей-неволей повлиял на формирование приднестровской идентичности.
Следует отдать должное современному приднестровскому пассионарию Ивану Москвитину. Как редактор-составитель он наполнил книгу действительно значимыми и при этом доступными широкому читателю материалами.
«Стилистически новосибирские лекции неотличимы от других лекционных курсов, – отмечает гумилёвовед. – В них Лев Николаевич излагает свои мысли столь же ясным и живым языком, не чураясь простецких выражений и экспрессивных оборотов… Не оставляет сомнений в подлинности лекций неподражаемый гумилёвский юмор».
Убеждены, что книга порадует не только поклонников творчества Льва Николаевича, но и вообще всех любителей и знатоков истории, изложенной образно, нетривиально, страстно.
Михаил Фернет.
Фото: https://dknews.kz/
Газета №143 (7769) от 5 августа 2025 г.
