К нам в село приехала итальянская кума. На самом-то деле она наша, только так успела корни пустить на Западе, что уже и на любимые маринованные огурцы говорит «вот это вот».
Приехала она с мужем-румыном, у которого, как оказалось, странное хобби – запечатлевать молдавскую хлебосольность, короче говоря, фотографировать наши столы. Говорит, от еды ломятся – красиво это, мол, нигде такого не видел, ни в Румынии, ни в Германии, ни в упомянутой уже Италии. Понравилось ему. Решил, что хватит к теще и кумовьям ходить, надо бы и туристический маршрут проложить, обязательно гастрономический, а на случай, если не понравится, где-то очень близко к его «кумэтру». Выбор пал на Терновку.
– Что это? – спрашивает, тыча пальцем в стекло и указывая на архитектурное нечто – бутылку, виднеющуюся среди покатых крыш частных домов.
– Музей «бутылка», – отвечает мама, не отрывая взгляд от дороги, сегодня за рулем она.
– Ехай, – говорит кум, который до этих пор изъяснялся на ломаном молдавском.
И мы поехали.
«Бутылка» – своего рода легенда нашего села. О ней все знают, но мало кто из жителей там бывал. Нашего румына коллекция алкогольных напитков удивила даже больше, чем увесистость молдавского стола. Мы все ждали, когда же фотоаппарат не выдержит количества еды и питья в памяти. Надежды были напрасны.
Аппарат не сдался, даже когда экскурсия закончилась и началась дегустация. Тут, конечно, широкая душа пошла в пляс. Душевный восторг нашего зарубежного друга был заразителен. Правда, спустя несколько часов он все же поутих.
– Сейчас бы кумушкиных плацинд, – томно протянул европеец, заедая очередной глоток терпкого напитка домашней брынзой.
Мама, успевшая утомиться от созерцания бесконечных полок в виде пчелиных сот и обсуждения сортов винограда, чуть воспряла духом.
– Тогда поехали?
Лицо румынского друга просияло. Допив бокал красного, он душевно, с обязательным рукопожатием и дружеским похлопыванием по плечу, поблагодарил хозяев, обвел взглядом дегустационный зал, взглянул на убранный двор, заключив свое румынское «Ва-ай!» с характерным причмокиванием, выдал итальянское «Белиссимо!» и первым вышел из комнаты.
Уже в машине эмоции вновь завладели кумом:
– Хлебосольные же вы, кумушка, люди.
– Этого у нас не отнять, – согласилась мама.
– Хлебосольные и добрые. А плацинды-то у вас какие! – вздохнул мечтательно кум. Его вздоху вторил мамин – это подкралось сознание того, что ей еще предстоит эти самые плацинды готовить.
– Это что, кони? – кум ткнул пальцем в сторону дамбы.
– Они самые, – ответил дедушка, – тут недалеко конюшня.
Шел четвертый день пребывания у нас в гостях итальянских родственников. За это время уже и в знаменитой «бутылке» побывать успели, и плацинды с зеленью, и вертуты с капустой поесть, и несколько бутылок дедушкиного домашнего вина выпить – куда ж без него-то? Кума и ее румынский муж приехали всего на неделю в гости и, как вздыхали оба, никуда еще не ходили. Все застолья да застолья в нашей молдавской семье, надо бы что-то придумать, чтобы не только кухню да погреб созерцать.
Придумали. Бабушкины беляши и несколько бутылок безалкогольного перекочевали с кухонного стола на стол-раскладушку у самого берега Днестра. Мы – двое мужчин и я – выбрались на рыбалку, по-настоящему «опасное», как показалось нашему другу, путешествие.
Терновский лес – это вам, конечно, не Кицканский, но все равно живописный и уединенный, как и полагается быть настоящему лесу. Потому-то кума так и удивило странное движение позади места нашего расположения. Кума вообще-то много что удивляло в нашем лесу.
Во-первых, дамба, на которую даже опытному водителю сложно забраться – она ограждает лес от полей. Тут наш румынский друг попросился пройтись пешком – слишком уж крутой подъем для него. Во-вторых, то, что всего в паре минут от поселения так тихо и одиноко. Стоит только переехать дамбу – и ты в отдельном мире. По обе стороны огромные клены, сразу за ними – рощи орехов и дубов, причем кажется, будто на этой территории когда-то шла война, и все деревья поделили между собой участки земли. Стоит выйти на главную поляну в лесу, где обычно проходит сельская маевка, и посреди которой и зимой, и летом стоят ворота для футбола и большой деревянный столб, по которому обычно в праздники лазают за колокольчиком, и дальше дороги будто бы и нет. На машине не проехать – только пешком. Поэтому часто главную поляну используют как стоянку для машин. Мы сделали так же. Я взяла пакет с беляшами и покрывало, дедушка – пару рыбацких стульев, а кум – стол и самое ценное – пиво. Отправились сквозь дубовую рощу на берег реки.
Там и расположились, перейдя еще одну сложную для кума преграду – старую дамбу, которая когда-то удерживала Днестр. Дамба небольшая, метра на два-два с половиной ниже первой, но и она успела напугать нашего гостя. Дедушка сказал мне на непонятном для родственника русском что-то о том, что румын, а всяких горок и бугорков боится, хотя у них там целые «го-оры».
Спустя час трапезы кто-то тихо фыркнул за нашими спинами. Тут-то кум и нарушил хрупкое спокойствие леса своими «конями». Дедушка встал и пошел к паре вороных, которые неспешно жевали травку на дамбе. Один из всадников спешился и пожал дедушке руку – мне всегда казалось, что нет в селе человека, который бы не знал моего дедушку. Мне и до сих пор так кажется.
Спешившийся оказался Васей, дедушкиным знакомым, который разводит лошадей на старой ферме по улице Дачной – конец улицы Фрунзе. Я встала и подошла поздороваться, а заодно и посмотреть на животных.
– Это Жашков, ему четыре, – пояснил мне Вася, похлопывая коня по боку.
– Он такой большой, – я не смогла сдержать восторг.
– Чемпион! Недавно первым стал в скачках. 2 минуты 20 секунд, представляешь?
По правде сказать, не представляла. Я знала, что у нас в селе разводят лошадей, но что представляют собой скачки – понятия не имела. Чуть позже Вася пояснил мне и набравшемуся смелости подойти куму, что в Приднестровье даже есть Федерация конного спорта.
Пока Вася обсуждал с дедушкой цены на корм, кум осмелел «с концами» – потянулся погладить Жашкова, и тот на удивление дался. Увесистая румынская рука гладила животное по морде и похлопывала по шее, а конь стоял, изредка подталкивая волосатую руку, мол, чего перестал, гладь дальше.
– Жашков у нас тот еще любитель объятий, – улыбнулся Вася и обратился к куму: – А прокатиться не желаете?
Я тут же перевела. За секунду в глазах кума промелькнули радость, удивление и страх. Он отпрянул от животного, словно от хищника, и замотал головой и руками: «Ну! Ну!».
Вася в переводе не нуждался, усмехнулся, вскочил на коня и обратился ко мне:
– Ты скажи ему, что если надумает, у нас есть прогулки на лошадях. Можем выбрать ему кого-то менее устрашающего… – задумался, оценивая кума взглядом, – и более выносливого. Поворот с Фрунзе на Дачную. Стучите в ворота, мы всегда на месте.
Вася с Жашковом уехали, а дедушка перевел предложение знакомого. Румын, уже успевший съесть пару беляшей (верное лекарство от стресса), снова замотал головой.
– Не надо мне такого счастья. Обойдусь. Мне, знаете ли, и тут хорошо, – улыбнулся довольно и вновь потянулся к пирожкам – главным достопримечательностям его терновского маршрута.
Больше в дозе экстрима кум не нуждался, проведя оставшиеся выходные тут же – в Терновке.
Дарья ДОЛЖЕНКО.
Фото из открытых источников.