«Мадам, убивая турок, Ваше Императорское Величество продлевает мои дни», – писал Вольтер Екатерине II в 1769 году. Этот несносный борец против идеализма и религии, философ, которого страстно не любили французские правители (и даже запрещали ему въезд в Париж), но обожали все просвещенные современники, с особым пиететом относился к русской императрице. Истый сторонник просвещения, Вольтер горячо убеждал Екатерину воевать с турками, считая, что таким образом Россия принесет на «варварскую мусульманскую землю» долгожданный свет Европы. Историки знают характер Екатерины: она кокетливо заигрывала с пылким на идеи французом, но не спешила принимать его слова всерьез.
Вольтер – это притча во языцех для все гуманитариев. О нем знают, но его фатально не читают, как какого-нибудь Монтеня. И зря: как писатель он подарил миру ряд очень смелых произведений вроде «Кандида», который в середине XVIII века стал бестселлером и был на многие годы запрещен за непристойности. Сам Вольтер считал повесть безделкой и в некоторых случаях даже отказывался признавать свое авторство… Впоследствии слогу этой повести открыто подражали Пушкин, Достоевский, Флобер.
Французское правительство не зря побаивалось философа: дружит с российской императрицей, королями Пруссии и Швеции – еще не дай Бог ляпнет чего! Да к тому же в Бога не верует. Впрочем, и атеистом он не был, считая себя деистом, стараясь доказать существование божества, которое сотворило вселенную, в дела которой, однако, не вмешивается.
Поздравляя Екатерину со взятием Бендер, Вольтер удивляется, почему она все еще не в Адрианополе. Больному Вольтеру лишь известия о победах Екатерины могли вернуть силы: он пишет, что умрет от горя, если она не завоюет Константинополь, и что в покоренный город он готов отправиться даже «на носилках». Бендеры тут занимают не праздное место, хотя сюда француз так и не рискнул поехать. Дело в том, что он написал весьма популярную в свое время «Историю Карла XII, короля Швеции», львиная часть которой как раз посвящена сидению шведского монарха в Бендерах – об этот феноменальный период сломали копья уже сотни историков.
Карлу Вольтер откровенно симпатизировал, льстил, что не позволял считать его книгу исторической. Примерно то же самое можно сказать о его отношении к Петру Первому. Вольтер был главным распространителем мифа о первом российском императоре в Европе: в его двухтомнике Петр представлен как посланник просвещения в дикой местности. Как говорилось в книге, Петр «желал ввести в своих владениях не турецкие, не персидские, а наши обычаи». Труд Вольтера современники объявили антинаучным и льстивым, однако автор не думал отступать.
Тот же план он использовал, описывая жизнь Карла XII в наших краях. «Комендант Бендер, бывший одновременно и сераскером, и пашой провинции, поспешил прислать к королю агу с приветствиями, роскошным шатром, провизией, повозками и всяческими предметами обихода, равно как и почетный эскорт для сопровождения в Бендеры. Таков обычай турок – доставлять все необходимое для следования в пути не только послам, но и тем высоким особам, которые ищут у них убежища», – так Вольтер рассказывал о побеге шведского короля, после того как русские войска пленили его армию. Оказывается, турки не такие уж варвары, да?..
Король не особо-то стеснялся. Когда он доехал до Бендер, с ним была тысяча восемьсот человек, и всем им предоставили жилище и пропитание за счет султана, отмечает Вольтер. Он «жил среди полнейшего изобилия, столь редкого для побежденных изгнанников».
Любопытны заметки француза о том, что Карл XII перетянул в свою (или арендованную у турок?) резиденцию самых интересных персонажей шведской элиты. Например: «Среди бендерской праздности, каковая затянулась долее, нежели он предполагал, Карл незаметно для самого себя приохотился к чтению, чему более всего способствовал голштинский посланник барон Фабрис, милейший юноша веселого нрава и легкого обращения, которые столь нравятся государям. Он знал всех французских авторов, и Карл по его рекомендации читал Корнеля и Расина». Подмазал своим, однако!
В Бендеры же к Карлу приезжала целая куча дипломатов, среди которых примечательна встреча с господином Дезалером, посланником Порты. Король не слишком-то хорошо знал французский и решил изъясняться по-латыни, которой весьма скверно владел уже сам гость. Нервотрепка продолжалась, пока не позвали переводчика.
А вот Петр Толстой пожаловал в наш город совсем с иным настроением. «К вящему унижению короля, русскому послу Толстому публично прислуживали шведы, плененные под Полтавой, – замечал Вольтер. – К тому же московитский посол во всеуслышание утверждал, что стража в Бендерах приставлена к королю не в качестве почетного караула, а чтобы содержать его как пленника». Оскорбление, не иначе!
Позже турки поймут, что их хитрость в отношении Карла им же выйдет боком. Что Россия, что Турция, что Швеция по-шахматному выжидали чьей-то ошибки (не зря что Вольтер, что Карл XII обожали шахматы, хоть и плохо в них играли!). Обращаемся к тексту: «Великий визирь понимал, что Карл остается в Турции, дабы погубить его в глазах султана, и посему озаботился поставить охрану на всех дорогах из Бендер в Константинополь, чтобы перехватывать королевские письма». Тоже интересная заметка на полях: с берегов Днестра пути вели в резиденцию османского султана.
Читаем далее. Приезжал в наши края и еще один король-неудачник и большой друг Карла Станислав Лещинский, который только благодаря шведу и стал королем Польши, правда, после поражения под Полтавой вынужден был забыть обо всех почестях и бежать куда глаза глядят. «Когда Станислав уже подъезжал к Бендерам, паша послал ему арабского скакуна с роскошной сбруей. А тем временем Карла везли по адрианопольской дороге. Город сей уже полнился слухами об учиненном им побоище. Турки и проклинали его, и восхищались им, однако раздраженный Диван намеревался сослать короля на один из островов Архипелага…».
Говоря языком дилетанта, в начале XVIII века в направлении Бендер и обратно «шастало» больше королевских особ, нежели в каких-нибудь скучно-мрачных западноевропейских замках. Энергетика этого места просто сумасшедшая, но даже интригану Карлу, которому удалось спровоцировать русско-турецкую войну, пришлось отсюда убираться. Неменьшему же интригану Вольтеру, как бы он того ни желал, все же не улыбнулась удача склонить Екатерину Великую на свою сторону: немка хоть и была сторонницей просвещения, но в политических вопросах философов не слушала.
Андрей ПАВЛЕНКО.
