Анна Филипповна Голубова, дочь фронтовика, председатель первичной организации №2 совета ветеранов войны, труда и Вооруженных сил города Тирасполя, поделилась с автором этих строк воспоминаниями об отце, войне, о пережитой в Одесской области оккупации. И вот какие образы возникли перед моим взором.
Побег из Паркан
Филипп Голубов, подобно миллионам советских граждан, в роковом 41-м пошел добровольцем на фронт. Но его подразделение попало в окружение уже под Одессой. Советских военнопленных направили в лагерь под Парканами восстанавливать мост, взорванный при отступлении советскими войсками. Находился лагерь где-то ближе к Днестру. То был большой загон для овец (кошара), огражденный колючей проволокой, через которую пропускали ток.
На небольшой площади дожидались своей участи человек сто. Филипп Николаевич принял решение бежать. Но друг отговорил его (мол, ни единого шанса), предложив подкупить охранника-румына. Они выдрали золотые коронки, собрали всё, что могли, пообещав надзирателю щедрое вознаграждение.
Попытка была рискованной. Но друг Филиппа Голубова в подборе кандидатуры не ошибся. Румын согласился. Он сообщил им, что ночью, перед сменой караула, ток непродолжительное время отключают.
Итак, время для побега было выбрано. Как на грех, именно в эту ночь пошел снег (был конец ноября). Но откладывать они не могли. Беззвучно поползли к месту, где планировали преодолеть заграждение. И не сразу заметили, что за ними ползет ещё сотня пленных. Миновав ограждение, стали разбегаться кто куда. Последовала стрельба, залаяли собаки. Чтобы сбить преследователей со следа, беглецы пустились вплавь. Вероятно, многие в ту ночь поплатились за попытку к бегству жизнью. Отцу Анны Филипповны удалось окраинами, лесополосами, плавнями, садами добраться до Одессы. Семья жила на Слободке.
В собственном доме Филиппа Голубова остановились румынские офицеры. Он поспешил успокоить завизжавшего было от радости Шарика, тихонько постучал в стекло… Жена догадалась. Вынесла теплые вещи и что могла – из еды. И он ушел в катакомбы, а оттуда – на фронт.
Малай
Командир партизанского соединения в Нерубайских катакомбах был мудрым человеком. Он посоветовал Филиппу никому не говорить о том, что был в плену. Это спасло Филиппа Николаевича от подозрений и репрессий. Воевал он в обычном подразделении, а не в штрафбате.
На фронте (а может, ещё во время пребывания в Парканском лагере) заболел туберкулезом. Сам долгое время не знал о болезни, недооценивал опасность. Да просто не позволял себе жаловаться на здоровье. В Венгрии прошел медицинское обследование, но болезнь уже поразила одно легкое. В 1944-м его комиссовали. И Филипп был одним из первых, кто вернулся в родную Одессу после освобождения города в апреле 44-го.
Мать плакала. Анна с сестрой жались к отцу. Но не они одни радовались его возвращению. В дом стали приходить соседи и совсем малознакомые люди, в основном – женщины. Каждая приносила что-то от «скудости своей». Ибо с продовольствием было совсем плохо, все жили впроголодь. Взрослые разговаривали в соседней комнате, впервые за несколько лет открыто пели русские и украинские народные песни (Анна Филипповна запомнила, как на вдохе в одной из песен, кажется, то был «Ермак», погасла керосиновая лампа). Отца расспрашивали, кого он видел на фронте, скоро ли «конец Гитлеру», когда вернутся отцы, мужья, сыновья, братья…
Одна женщина принесла «малай». Так называли там пирог из свеклы. Рецепт военных лет был с отрубями, возможно, с опилками. Но истощенным, давно не евшим ничего сладкого детям малай показался слаще меда. Каждой достался маленький кусочек, вкус которого Анна Филипповна с сестрой запомнили на всю жизнь.
Ложечка
В дни освобождения Одессы в доме, где ещё недавно были фашисты, остановились советские воины. Один парень лег спать на солому. Уже когда солдаты ушли, мама Анны Филипповны обнаружила в соломе маленькую, ничем не приметную ложечку.
А уже после Победы в дом пришел тот воин, что её потерял. И очень обрадовался, узнав, что ложечка сохранилась, чуть не плакал. Он рассказал такую историю.
Перед форсированием Волги (в самый разгар Сталинградской битвы) одна сельская женщина, которой он чем-то приглянулся (может, напомнил сына), подарила ему эту самую ложечку. Сказала: «Носи её в кармане на груди, сынок». Так он и сделал. И лишь со временем понял, что ложечка, как принято говорить в сказках, «не простая». Его даже ни разу не ранило, когда кругом рвались снаряды, жужжали, словно пчелиный рой, пули (Волга полностью простреливалась немецкими войсками). Выбывали из строя целые подразделения. А он остался жив. Невредимым дошел до Одессы, освобождал город. И вот потерял. Даже не сразу сообразил, где. Страшно переживал, хоть вовсе и не суеверный. Но и без ложечки судьба хранила его. Дошел до Берлина и, как мы знаем, вернулся. Так что, может, и не в ложечке было дело.
Но парень всё-таки разыскал её. Просто на память о доброй женщине, подарившей ему, советскому человеку, веру в то, что тебя хранят высшие силы.
Записал Николай Феч.
