Приднестровье авиационно-космическое

12 апреля с 2011 года (год 50-летия первого полёта человека в космос) отмечается во всём мире как Международный день авиации и космонавтики. Для Приднестровья этот день вдвойне знаменателен. 12 апреля 1944 года от немецко-румынских захватчиков был освобождён Тирасполь. К слову, Приднестровье достаточно многое связывает и с авиацией, и с космонавтикой.

«Русские умеют летать»
Люди старшего поколения, наверное, помнят замечательную советскую двухсерийку «Поэма о крыльях», посвящённую сразу двум великим отечественным авиаконструкторам – Игорю Сикорскому и Андрею Туполеву. Первый был создателем эпохального в истории мировой авиации самолёта «Илья Муромец», а затем, эмигрировав в США, прославился как создатель первого серийного вертолёта. Второй был соратником и другом Сикорского, а впоследствии стал пионером советского авиастроения. Почему в качестве пролога вспомнился именно этот фильм? Был в фильме и эпизод, когда в американском кинотеатре показывали кинохронику из далёкой и «дикой» Советской России. В кадр попал самолёт с надписями на плоскостях «АНТ-4» и последовавшая затем фраза киношного Игоря Сикорского в исполнении Юрия Яковлева: «Это самолёт-откровение. Вся авиация пойдёт этим путём». Самолёт вошёл в историю мировой авиации как первый в мире цельнометаллический тяжёлый двухмоторный моноплан (самолёт с одной парой крыльев). Эта машина имеет непосредственное отношение и к Приднестровью, а именно к уроженцу Бендер Семёну Шестакову. Тем более, что в 1929 году в мире совершённое экипажем под его командованием воспринималось так же, как полёт Юрия Гагарина.

Интересная деталь: инициатором перелёта выступил Осоавиахим (предшественник нынешнего ДОСААФ), а окончательное решение принималось Советом труда и обороны именно в апреле 1929 года. Планировалась воздушная кругосветка, но в итоге сочли, что для доказательства всему миру крепнущей мощи СССР на первых порах хватит и того, что в конечном итоге совершил экипаж самолёта «Страна Советов» под командованием нашего земляка, – перелёт через три части света. Стартовав в Европе, перелетев через Азию, самолёт приземлился в Соединённых Штатах, причём эта страна была пересечена с запада на восток. Как оказалось, этот вариант маршрута был наиболее удачным, так как большая его часть пролегала над территорией СССР. Первый раз «Страна Советов» стартовала из Москвы 8 августа 1929 года. «Ввиду желания местных организаций, самолет «Страна Советов» остановился в столице Сибири – Новосибирске. В беседе с корреспондентом РОСТА летчик тов. Шестаков сообщил: «Путь до Омска был очень тяжел. Весь Урал в грозах. Впереди самая трудная часть полета – 8.000 клм (так в то время обозначали километры. – Прим.). над океаном. Он в это время неспокоен, но мы твердо уверены в успехе перелета. Машина идет прекрасно. Первый наш полет Москва-Омск мы шли 180 клм в час, несмотря на неблагоприятные условия. Первый наш шаг, – сказал тов. Шестаков, – явился новым всесоюзным рекордом. «Страна Советов» вылетает в Красноярск завтра утром», – писала газета «Красный Север» от 11 августа 1929 года. Во время первой попытки перелёта экипаж сбился с курса. Выработали топливо, и пришлось садиться где придётся – на склон одной из сопок. Никто не пострадал, но машина пришла в негодность. Вернувшись из Читы в Москву на поезде, экипаж Семёна Шестакова (второй пилот Фёдор Болотов, штурман Борис Стерлигов, бортмеханик Дмитрий Фуфаев) 23 августа принял ещё один предсерийный экземпляр АНТ-4 – прообраз будущего тяжёлого бомбардировщика ТБ-1 – и уже на нём совершил рекордный перелёт по маршруту «Москва – Омск – Хабаровск – Петропавловск-Камчатский – остров Атту – Сиэтл – Сан-Франциско – Нью-Йорк» общей протяжённостью 21242 км, из них 7950 км – над водой. На случай экстренного приводнения в Хабаровске на самолёт вместо колёсного шасси были установлены поплавки. В Сиэтле колёса были возвращены на место. Стоит отметить, что технической частью перелёта заведовали два будущих выдающихся советских авиаконструктора: надземной – Владимир Петляков (создатель легендарной «пешки» – пикирующего бомбардировщика Пе-2), а надводной – Роберто Бартини (конструктор гидросамолётов и создатель первого отечественного, правда, опытного экраноплана).

«Наш перелет был начат 23 августа в Москве и закончен 1 ноября в Нью-Йорке. Таким образом, за 2 месяца и одну неделю при неблагоприятных атмосферных условиях (из 24 этапов перелета лишь четыре этапа можно отнести к сносным), при частой порче и смене моторов немецкого производства, вынужденных посадках мы пересекли весь континент от запада до востока.

В Америке если что и было известно о Советском Союзе, так это то, что мы все ходим с бородами и большими ногтями. В таком виде нас рисовала американская пресса. Я сам видел подобные рисунки в одном журнале.

Самолет нашей советской конструкции превосходил по типу все самолеты, которые мы видели в Америке и даже и Западной Европе. Я говорю это со слов американских военных специалистов, которые заявляли, что наша машина – замечательная и что у них таких машин нет. Между прочим, один военный специалист, осматривавший машину, сказал: «Замечательный самолет», – вспоминал в журнале «Смена» за январь 1930 года Семён Шестаков. Правда, на посвящённой перелёту американской открытке (на фото – открытка с автографами участников перелёта) самолёт изображён очень вольно. «Страну Советов» с помещённым на почтовую карточку летательным аппаратом роднит только наличие двух двигателей. О «русских, которые умеют летать» писали газеты всего мира. В то, что летательный аппарат тяжелее воздуха способен летать на такие расстояния, не верилось и на Родине, поэтому, например, в газете «Карело-Мурманский край» после перелёта появилась публикация, где «Страна Советов» была названа дирижаблем…

Звание Герой Советского Союза появилось гораздо позже. Поэтому все члены экипажа «Страны Советов» были награждены высшей по тем временам наградой СССР – орденом Красного Знамени. К слову, командиром экипажа Семён Шестаков стал не случайно. На момент легендарного перелёта он был личным пилотом командующего ВВС Красной Армии. После перелёта вплоть до самой Великой Отечественной войны работал лётчиком-испытателем. Его опыт мог пригодиться в тылу, но он попросился на фронт. Семён Александрович погиб в августе 1943 года во время битвы на Курской дуге. Точное место гибели неизвестно до сих пор. По-видимому, подбитый самолёт упал в одно из болот.

Тираспольчанин – гроза врага над Чёрным морем

Семён Шестаков – далеко не единственный уроженец Приднестровья, прославившийся на авиационном поприще. В 2008 году в одесском издательстве «Печатный дом» вышла книга Григория Мокряка «Над волнами Чёрного моря», посвящённая боевому пути 3-й эскадрильи 5-го гвардейского минно-торпедного полка авиации Черноморского флота, которой командовал уроженец Тирасполя Герой Советского Союза Георгий Черниенко.

«Георгий Георгиевич Черниенко участвовал во всех групповых налетах. Члены экипажа, да и командование, знали, что он сделает все для выполнения задания и возвращения на свой аэродром.

…Четверка Ил-4, ведомая командиром эскадрильи, взмыла в воздух. Но вражеский аэродром, который летели бомбить, был затянут низкой облачностью.

– Илья! – обращается Черниенко к своему штурману. – Что будем делать?

– По инструкции при низкой высоте не положено бомбить, командир. Опасно!..

– Знаю, самолет может быть поражен осколками сброшенной бомбы. Но ведь здесь самолеты врага, с бомбовым грузом, предназначенные для уничтожения наших солдат! Мы не можем не выполнить это ответственное задание. Рискнем.

– Приготовиться! – сообщает о принятом решении командир. – Будем бомбить на малой высоте, но на большой скорости!

Самолет Черниенко, пробивая облачность, несется к вражескому аэродрому… «Никакой пощады сволочам!» – с чувством ненависти произносит он и сбрасывает бомбы. Удачно выполнили задание и другие экипажи. Аэродром пылал. Рвались боеприпасы, горели цистерны с горючим… Стонала земля… Для немцев бомбежка была полной неожиданностью. Они не предполагали, что русские летчики в столь плохую погоду, при низкой облачности, отважатся на воздушный налет. Аэродром Багерово (Крым) надолго был выведен из строя. Это явилось существенной помощью осажденному Севастополю», – описывает одну из атак черниенковцев Григорий Мокряк.

Наш земляк был одним из лётчиков Черноморского флота, кто уже в ночь с 22 на 23 июня 1941 года нанес бомбовый удар по вражеской территории. Цель – порты и базы румынского флота в Констанце и Сулине, а также нефтепромыслы в Плоештах. Далее были атаки вражеских конвоев и проводка своих; работа по портам, базам, а также береговым объектам, как, например, упомянутый выше налёт на аэродром Багерово; постановка мин; разведка. Итоги: 9 потопленных боевых кораблей и транспортов; уничтожено 7 складов с боеприпасами, 4 железнодорожных узла, 35 самолётов на аэродромах противника, 39 танков, 6 артиллерийских батарей, 2 переправы, около 3000 солдат и офицеров противника. Обо всех славных делах 3-й эскадрильи 5-го гвардейского минно-торпедного авиаполка рассказывать можно до бесконечности, но всё-таки на одном из боевых эпизодов этой славной части я остановлюсь.

О чём предпочитал не вспоминать «Чёрный князь»

В чём-то был прав Гитлер, когда характеризовал своих итальянских союзников словами: «Только танцевать и петь умеют». Но, к чести итальянцев, можно сказать, что и среди них были те, кто умел воевать. Таким редким исключением была X флотилия MAS (торпедных катеров). К торпедным катерам она имела очень опосредственное отношение. Они в этом подразделении применялись лишь как буксировщики обладавших очень скромной мореходностью спецсредств. Это был спецназ, состоявший из боевых пловцов, а также водителей взрывающихся катеров. Задача последних состояла в том, чтобы направить начинённый взрывчаткой катер на цель. Единственным средством спасения была небольшая доска, держась за которую, катерник должен был дожидаться, что его кто-нибудь поднимет из воды.

Командовавший этим подразделением Валерио Боргезе по прозвищу «Чёрный князь» в своей послевоенной книге «Десятая флотилия» боевым действиям на Чёрном море уделяет очень мало внимания по сравнению с другими театрами. Собственно хвастать тут нечем. Автор живописал во всех красках самоснабжение флотилии провиантом. Профессиональные навыки итальянским диверсантам очень подсобили в охоте на зайцев и в опустошительных рейдах на кукурузные поля. Правда, Боргезе в своей книге предпочёл умолчать о том, что авиация Черноморского флота 9 сентября учинила небольшой погромчик на базе «десятой» в Ялте. В результате налёта была частично уничтожена береговая инфраструктура и большая часть взрывающихся катеров, также были потоплены два торпедных катера, использовавшиеся в качестве буксировщиков спецсредств флотилии. Ещё три получили повреждения. Также были выведены из строя две немецких БДБ (большие десантные баржи). Первая, получив прямое попадание авиабомбы, выбросилась на мелководье и полностью выгорела. Повреждения второй были настолько велики, что она ни на что больше не годилась, кроме как использоваться в качестве плавучего маяка в Феодосии. Через три дня лётчики-черноморцы наведались в Ялту повторно и завершили разгром береговых объектов. Оставшиеся неповреждёнными после первого налёта торпедные катера были спешно выведены в море, но они настолько лихо маневрировали под пулемётным огнём с советских самолётов, что в образовавшейся в ялтинской акватории круговерти произошло столкновение двух из них. Один из столкнувшихся катеров получил повреждения, как сказали бы медики, не совместимые с жизнью и затонул. В воспоминаниях Боргезе можно прочесть, что немецкое командование сочло нецелесообразным использование «десятой» на Чёрном море. Но дело, видимо, было в другом – боргезовцы здесь ничего серьёзного из себя уже не представляли из-за потерь в матчасти… В обоих ударах по базе в Ялте принимала участие 3-я эскадрилья 5-го минно-торпедного полка авиации Черноморского флота под командованием гвардии майора Георгия Черниенко.

Он был первым

Так уж вышло, что из всех авианосных держав Советский Союз стал предпоследним (последний – Китай), кто стал осваивать горизонтальный взлёт и посадку с палубы. 1 ноября 1989 года лётчик-испытатель, впоследствии Герой Советского Союза, Виктор Пугачёв совершил посадку на палубу авианосца «Тбилиси» (нынешний «Адмирал Кузнецов»). Началась «горизонтальная» эра отечественной палубной авиации. До этого она была представлена гидросамолётами, вертолётами и самолётами с вертикальным взлётом. В отличие от большинства стран – обладателей авианосцев. освоение советскими лётчиками палубного пространства в горизонтальном режиме обошлось без жертв. Виктор Пугачёв, о котором говорилось выше, перед тем, как совершить посадку на палубу «Тбилиси», тренировался в Крыму, на «Нитке». НИТКА – «Наземный испытательный тренировочный комплекс авиационный», воспроизводивший палубу авианосца на земной тверди. Аналогичные наземные сооружения есть и в других странах, готовящих лётчиков палубной авиации как для своего, так и для других флотов. Первым же лётчиком, который взлетал и садился на палубу авианосца без предварительных тренировок на земле («Нитка» с развалом Союза и вплоть до присоединения Крыма к России была собственностью Украины, которая после отказа Москвы из-за непомерной цены аренды продлевать соглашение об аренде объекта сделала из него роллердром. С 2014 года «Нитка» снова используется по своему прямому назначению), был Герой России, уроженец села Парканы Слободзейского района Николай Диордица. Причём делал он это как днём, так и ночью. Примечательно, что имя нашего земляка вписано в историю не только отечественного флота. 28 июля 2012 года Николай Диордица вместе со своим сослуживцем по Центру подготовки лётчиков-испытателей Михаилом Беляевым совершил первую посадку на палубу индийского авианосца «Викрамадитья» – модернизированного бывшего российского тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал Горшков».

Тирасполь-Ленинск

У здания Тираспольского горсовета размещены фотографии почётных граждан приднестровской столицы. Среди них и фотография лётчика-космонавта Виктора Горбатко. Путь на околоземную орбиту для многих космонавтов начинался с авиации. Некогда в Тирасполе базировался 684-й гвардейский Оршанский истребительный авиаполк. Части, из которой бы вышло столько людей, в разное время покоривших космос, больше в ВВС СССР не было. Кроме Виктора Горбатко, в первый набор космонавтов также попал его сослуживец Евгений Хрунов. Прошёл отбор среди 195 претендентов из первого набора Валентин Комаров. В космосе он, правда, не побывал, но долгое время числился в резерве. В последующем космические полёты совершили ещё пятеро лётчиков 684-го полка – Анатолий Филипченко, Анатолий Березовой, Юрий Гидзенко, Владимир Дежуров, Юрий Маленченко.

Эти факты достаточно известны. Также неоднократно писалось и о работе нескольких приднестровских предприятий на «космос». Так, завод металлолитографии выпускал тюбики для пищи космонавтов, а «Молдавизолит» – тончайшие электроизоляционные материалы для печатных плат.

Оставил Тирасполь свой след и в биографиях строителей космодрома. На счету военно-строительного управления, которым командовал генерал-майор Георгий Максимович Шубников, более 20 восстановленных мостов, в том числе и через Днестр. Впоследствии он станет известен как руководитель строительства мемориального комплекса в берлинском Трептов-парке и как главный строитель Байконура. Его правой рукой будет главный инженер Алексей Ниточкин.

В боевой биографии Алексея Алексеевича Ниточкина, среди городов, которые ему пришлось освобождать во время Великой Отечественной войны, значится и нынешняя приднестровская столица. Часть под его командованием наводила понтонные переправы через Днестр. Впоследствии он был назначен главным инженером космодрома Байконур, включая и город Ленинск.

Наверняка многие из вас, уважаемые читатели, на все лады вспоминают проектировщиков своих продуваемых всеми ветрами и прожигаемых на протяжении всего дня лучами солнца многоэтажек. В мемуарах участников строительства космодрома, вошедших в сборник «Неизвестный Байконур», приведён разговор подполковника Ниточкина и главного маршала артиллерии Неделина относительно проекта Ленинска.

«– Алексей Алексеевич, – обратился он (Неделин. – Прим.) к Ниточкину, – для начала я попрошу вас ответить на несколько вопросов: почему жилые дома ориентированы фасадами строго на север и юг? Разве это лучший вариант? Почему только одна школа, одна столовая, одна гостиница? Почему так густо напичкана сооружениями внутриквартальная территория? Как будет решаться вопрос внутригородского транспорта? И, наконец, как работающие на площадках люди будут попадать из города на работу?

– Товарищ маршал, вы мне задали «для начала» столько вопросов, что я не все запомнил. Однако постараюсь ответить. Об ориентации домов. Зимой господствующие здесь ветры – северо-восточные, поэтому по фасадам, обращенным на север, они будут бить не в лоб, а под углом, а значит, меньше выдувать тепло. Летом, которое здесь значительно длиннее зимы, наибольшее неудобство приносят палящие лучи солнца. В окна на северном фасаде они вообще не попадут. Что же касается южного, то в окна попадут только лучи утреннего и заходящего солнца, не такие палящие, как в середине дня. А ближе к полудню солнце в этих широтах стоит высоко над головой, лучи попадают на стену под углом, к тому же часть стены затеняет карниз.

– Согласен. Доказал».

Митрофан Иванович Неделин трагически погибнет 24 октября 1960 года на Байконуре при взрыве на стартовой площадке баллистической ракеты. Алексей Алексеевич Ниточкин тоже слишком рано уйдёт из жизни. Ленинск уже будет строиться другими людьми, а план застройки будут утверждать люди, которые в такие тонкости вдаваться не станут.

Александр Никитин.