Однако мало кто знает, что актер родом из Приднестровья. Вместе с женой и детьми он живет в Тирасполе, а в Москву ездит только на съемки. Сейчас основное занятие Алексея – музыка, но кино по-прежнему остается важной стезей его жизни. В перерыве между его творческими вечерами мы и пригласили Алексея на беседу об актерских судьбах.
— Как вышло, что Вы, будучи студентом кишиневского истфака, бросили учебу и поехали поступать во МХАТ?
– Наверное, мечты сбываются. Ребенком я жил на периферии, и в советское время у нас было всего два телеканала. В 5-6-м классах, когда мы с мамой смотрели фильмы, я всегда говорил: «Мама, я хочу стать актером!». За окном идет снег, а я мечтаю, как играю в кино. Но это правда: судьба повернет тебя туда, где твое место. На моем пути к актерской карьере было много препон, но я их стоически преодолел. С 6 лет я всей душой полюбил музицировать, научился играть на гитаре, баяне, фортепиано, с 15 лет руководил музыкальным ансамблем. А на исторический факультет я поступил, потому что надеялся попасть на работу в органы, хотел попробовать себя в роли следователя. Это мне удалось, но уже в кино!
С поступлением во МХАТ все вышло очень сложно. Я прошел строгий отбор с первого раза, однако категорически против «актерства» была моя тогдашняя жена. 3 сентября я даже не знал, что мне нужно ехать на учебу, а оказалось, что извещение о поступлении пришло еще 27 июля…
– Достаточно банальный вопрос, но важный. Как Вам удается вжиться в своих персонажей: служителей закона и бандитов, честных людей и подлецов?..
– Во МХАТе все основано на правде переживаний по системе К.С. Станиславского. Если ты играешь боль или радость, то должен чувствовать боль или радость. Декламация чувства, которое ты как актер не пережил, – это обман зрителя, этим занимаются и аферисты в жизни. Вот, например, в одной из серий «Понять. Простить» мне довелось играть роль слабого отчаявшегося человека, который неизлечимо болен раком мозга, его поддерживают жена, семья, но внутри ему очень плохо. А в сериале «Крапленый» у меня противоположная роль – вертухая, жесткого и грубого человека. Нужно, чтобы ты на время исполнения роли стал именно этим человеком. Как говорил нам, своим ученикам, Владимир Богомолов: «Ребята, актерская профессия – это диагноз!».
– То есть в человеке, мечтающем стать актером, должно быть что-то заложено изначально?
– Конечно, я думаю, что с актерскими задатками рождаются! Каждый из нас приходит на землю со своей миссией. Посмотрите на людей, которые строят космические корабли. Разве это не предначертано им судьбой, как и дело каждого из нас? Большую ошибку совершают те, кто идет в современное искусство ради престижа или денег. Ведь зритель должен получать с той стороны сцены живую энергию и благодать, зритель очень тонко чувствует фальшь и актерскую подделку…
– У Вас есть любимые роли в театре? А в кино?
– Как, наверное, многие коллеги по цеху, я мечтал сыграть Гамлета, и это у меня получилось, правда, не без истории. Вообще в моей жизни не раз случались эмоциональные всплески, после которых я уходил из театров. Так было и в том случае. Помимо «Гамлета» я участвовал в постановке «Волк и Ворона», где играл Волка, и режиссер спектакля в последний момент заменил актрису, игравшую Ворону, на своего любимчика-первокурсника. Та была вся в слезах, и я на эмоциях очень поругался с режиссером. Так и вышло: отыграл премьеру «Гамлета» и ушел. Кроме того, очень люблю роль Марата из спектакля по Арбузову «Мой бедный Марат».
Что касается кино, то у меня было много небольших ролей, и всеми ими я очень дорожу. Вот, например, роль Пашки-гармониста в сериале «Две судьбы» в первых сериях. Режиссер Краснопольский поблагодарил меня, что я своей игрой воссоздал атмосферу шестидесятых. Не только же в одежде того времени дело… Искренний человек, искренне играющий актер красив и в фуфайке. В этой роли присутствуют черты моего отца, я, можно даже сказать, и сыграл своего отца в молодости! Нравятся роли КГБшника Литвинчева в детективе «Агония страха», а также подполковника Калугина в сериале «Курортная полиция», который шел по НТВ. Нравится мощная сцена в «Московской саге», где я играл следователя НКВД, допрашивающего героя Юрия Соломина.
– Актеры часто говорят, что вжиться в роль негодяя намного сложнее… В 2007 году Вы играли стукача Артура Сиромаху в сериале по мотивам «В круге первом» Солженицына. Вызвала ли эта роль какие-то сложности?
– Здесь все до смешного просто: когда я служил в армии, у нас был солдат-стукач, который докладывал обо всех и вся. Я служил в Германии, и старший призыв называл меня «молдаваном», ведь я приехал служить из Молдавской ССР! Вот они и говорят, что я должен ему врезать (смеется). Отдубасил его, конечно, но повадки его запомнил навсегда. Наблюдательность всегда пригодится актеру. Старые МХАТовцы играли так: если тебе в этой роли нужно ненавидеть человека, то ты цепляешься за какую-то вещь, вроде: «Какой у него ботинок ужасный!», и всю злость вкладываешь в ботинок.
Одна из моих ролей вызывала у меня жуткое отторжение, я, как человек православный, чувствовал смятение и исповедовался за нее. В фильме «Русский крест» я играл НКВДшника, который ненавидит православие и всячески истязает священника на допросах. Как такое мне, верующему человеку, сыграть, думал я? Хотел даже отказаться от роли. Но оказалось, что священника играет человек, мягко говоря, далекий от веры, да еще и увлекающийся астрологией. И вы догадываетесь, как я себя запрограммировал на эту роль (улыбается).
– С кем из коллег по цеху Вы поддерживаете отношения?
– Я никогда не навязывался никому в друзья. Со студенческих времен хорошо знаком с Машковым и Евгением Мироновым, мы с ними жили в одном общежитии на Тверской. В приятельских отношениях был с замечательным человеком Андреем Паниным, Сергеем Маховиковым. На съемках познакомился с Розенбаумом, очень хорошо с ним провели время, но лезть в лучшие друзья, повторяюсь, без нужды не люблю.
– Многие считают, что актеры живут беззаботной жизнью, но в Вашей профессии едва ли мало подводных камней…
– Естественно, жизнь актера терниста. В 6 часов ты просыпаешься, чтобы в 8 утра уже быть на съемочной площадке. Эмоциональной усталости режиссер не прощает. Даже если ты снимаешься в протяженном сериале, то должен работать в полную силу. Есть актеры, которые говорят: а мне нормально! Просто они не чувствуют, что играют, они и живут как бы «на автомате». Наши учителя нам всегда говорили: если актер играет в жизни, то это уже не актер. Да и в Библии верно сказано: «Будьте как дети!».
Когда я смотрю на многих коллег, то понимаю, что они постепенно теряют себя, кто-то так и не нашел свою жизнь. Я и сам когда-то был на дне, но мне очень помогает семья, вера и церковь, стараюсь жить с Богом.
– Какими проектами Вы заняты сейчас?
– На данный момент я больше занимаюсь музыкой. Музыка, она ведь лечит душу! Даю концерты, пишу песни как композитор, и я очень воодушевляюсь, когда слушатели говорят мне добрые слова. Понял, что живу не зря… Вот честно: не могу сейчас смотреть современные русские фильмы, предпочитаю советское кино. Вообще актёр – это профессия саморазрушающая. Чтобы сыграть правдиво, нужно подлинно переживать, пропускать всё через себя, затрачивать нервную систему… Только тогда тебе по-настоящему поверит зритель.
