Говорят, незаменимых нет. Возможно, но из правил всегда бывают исключения. Я знал Владимира Никифоренко на протяжении почти 40 лет. Познакомились мы с ним, когда он был заместителем секретаря парткома завода имени Кирова, а я собкором республиканской газеты «Молодежь Молдавии». Получил редакционное задание написать о передовом токаре-комсомольце со звучным и поэтическим именем Рафаэль. Конечно, позвонил в партком завода. Секретаря не было и ответил его зам Никифоренко. Тут же предложил приехать и решить все вопросы.
Мне понравилось, что Володя не вызвал к себе рабочего, а предложил пойти в цех и там побеседовать. То есть он понимал, что парень, выдернутый из своей среды, да еще в какой-то кабинет руководства, ничего толком и не скажет – закроется. По дороге разговорились. И я убедился, что Никифоренко многое знает, и не только о производстве и общественной жизни, но и о культурных событиях города, республики. Компетентность всегда вызывает желание дальше общаться с таким человеком.
Конечно, в ту пору виделись не часто, но всякий раз, как я получал производственное задание в редакции, звонил Володе – поговорить, пообщаться и между делом спросить его мнение. Оно всегда было взвешенное и компетентное.
Наверное, по партийной линии он бы достиг больших вершин. Его пригласили работать в полном расцвете сил в горком партии. Но тут наступили лихие 90-е. Начался развал не только партийной системы с «легкой» руки Михаила Горбачева, но и государства. Бездарный руководитель, вознесенный по воле рока на вершину власти, поломал судьбы миллионов людей и оказался для своей страны Геростратом.
В этих тяжелых условиях, как это ни странно, мы стали общаться с Володей чаще. Ему очень нравилось, что я серьезно занимаюсь историей Тирасполя в условиях, когда все рушилось и разваливалось. Он мне звонил, когда появлялись мои главы по истории города на страницах «Днестровской правды». В это время он не сидел без дела, а создал и ныне процветающее автопредприятие «Колесо». В ту пору встречались мы с ним уже просто как старые знакомые и друзья.
Не прекратилась наша дружба и после моего отъезда из Тирасполя в Москву. Собираясь приехать, я звонил ему и, как правило, он предлагал меня встретить на своей машине, чтобы я с вещами не добирался на попутках. Помню такой случай. В Тирасполь не ходили поезда – была очередная блокада Приднестровья. Можно было доехать только до Раздельной на одесском поезде. А он приходил в 2 часа ночи. Звоню и спрашиваю, как можно добраться из Раздельной, и слышу ответ: «Говори, когда поезд, какие проблемы?!». Мне даже стало неудобно. Ночью гонять человека через границу… Начал отнекиваться, но он не стал даже слушать. Таким он был товарищем.
Зная, что я продолжаю заниматься историей города, он предлагал в местных архивах или музеях найти нужное мне, и даже отснимал на свои деньги. Ездили мы с ним, и неоднократно, по Пушкинским местам – в Варницу к лагерю Карла ХII, в Долну и Кишинев, где жил Пушкин, в Одессу.
Играл он и большую роль в общественной жизни города. Когда я приезжал в Тирасполь, мы неоднократно встречались в кабинете директора «КВИНТа» О.М. Баева, основателя «Лайонс-клуба», и я становился невольным участником бесед по жизненно важным вопросам, которые Никифоренко решал на свои деньги. Для города и конкретных людей, нуждающихся в помощи. Ведь он был одним из активистов городского «Лайонс-клуба», цель которого – оказывать людям помощь.
Однажды я приехал, и он, придя ко мне, спросил: «Какие планы?». Планов пока не было, и он тут же спросил, могу ли я с ним поехать в Бендеры. На вопрос, зачем, он уклонился от ответа. Чтобы не обижать, я сказал: «Поехали!».
Привез он меня на старое бендерское кладбище. Мы долго шли среди старых покосившихся плит, проваленных могил. Наконец вышли в какой-то проулочек и он промолвил: «Вот!», указал на старую забытую могилу и спросил: «Знаешь, кто здесь лежит?». Я вчитался в строки потускневшей надписи и обомлел. Это была усыпальница знаменитого генерал-майора Фомы Лузанова, который покинул наш бренный мир еще 20 января 1871 года. Тут же вспомнилась мне Одесса, где я оканчивал институт, и наша любимая Лузановка, где мы студентами не раз отдыхали.
Мне стало интересно: человек, занимающийся техникой, совершил культурное открытие даже не в масштабах Приднестровья. Это было событие. Потом Никифоренко отыскал в нашем безумном и изменяющемся мире начала XXI века и потомков генерала.
Когда узнал о его внезапном уходе в мир иной, почувствовал, как оборвалась во мне одна из прочных нитей, связывающих меня с Тирасполем. Я понял, что это место никто занять не может. Вот и верь после этого в то, что нет незаменимых людей.
Владимир ТЮМЕНЦЕВ.
г. Москва.
