Жизнь каждого соткана из эпизодов. И оттого, насколько они интересны и содержательны, можно судить о человеке, его прожитом. Владимир Серафимович Масленников, первый редактор газеты «Приднестровье», а в журналистской среде для многих коллег больше как Вова, Володя, Серафимыч (скромным человеком он был), можно смело сказать, являлся олицетворением сказанного. Из его жизненных мгновений впору написать целую книгу.
Я встретился с ним случайно у центральной почты. Как всегда, быстрой походкой он шел по родному Тирасполю. В тот день в нем было что-то непривычное, и этого нельзя было не заметить: глаза светились радостью.
– Жму руку, можешь поздравить, – не скрывая приподнятого настроения, бросил он. – Только что меня назначили редактором газеты.
– «Днестровки», что ли? Ты же там заместитель.
– Нет, новой, республиканской. Ее Президент и Правительство только что утвердили.
– И как она будет называться?
– Вот сейчас над этим как раз и думаю.
Я присоединился к его размышлениям. Мы шли и рассуждали. Какие только слова ни перебирали: и название «Вперед» было, и «Слово народа», и «Днестр» …
– А, может, просто назвать ее «Приднестровьем»? – выпалили разом. Посмотрели друг на друга утверждающе и засмеялись. Что еще лучше можно предложить? Это слово, кажется, объединило все: наш край, республику, людей. И как звучит, какое красивое слово. Близкое и всем родное.
– Все, пока, – оборвал Володя. – Пожалуй, побегу к Президенту, посмотрим, одобрит ли он такое название. Через два дня – выпуск первого номера, дел уйма. Спасибо, что помог…
Тот первый номер газеты, подаренный мне Масленниковым, с автографом, сохранился до сих пор. Как, впрочем, и его книга «Да воздастся!».
– Очень хочу написать книгу, – как-то признался мне Володя. – Но, понимаешь, с редакторскими заботами, каждодневной думой о газете времени не хватает. Мне необходим толчок, что-то такое, что всколыхнуло бы душу. Нужна такая тема, которая бы меня затянула.
И появление такой темы не заставило себя долго ждать. Командировка в истерзанную врагом дружественную Южную Осетию не могла не увлечь журналиста. Эта тема была близка Володе, ведь он с первых дней агрессии Молдовы против Приднестровья был на передовой.
– Та же судьба, что у нашего Приднестровья, – отмечал Владимир. – Обязательно надо написать, мы ведь тоже стремимся к независимости и признанию. Так рождались первые строчки книги: «… Впереди две тысячи километров пути без второго водителя. Но цель оправдала средства, и о таком пустяке, как возможное физическое перенапряжение, в тот момент просто не думалось. Тем более, что уже через несколько часов пути по мобильнику позвонили из дома: «Москва признала Цхинвал и Сухум, очередь за Тирасполем!». На украинской таможне задержали до выяснения:
– Куда едете и зачем?
Забрали, кроме паспортов, служебные и командировочные удостоверения. Наконец, после совещания с каким-то начальством, дали «добро».
– Можно ехать, но только не через Крым.
– Почему?
– Не хватало там только приднестровских сепаратистов, чтобы они взбаламутили полуостров.
В паспортах проставили транзитную спецпечать с указанием «окна» – «Ново-Азовск» и пункта назначения – «Южная Осетия». Неграмотно, но, выходит, признали республику, если не написали, что едем в Грузию. Да и наш потенциал оценили, если на всякий случай опасались…».
Многое, если не все, здесь напоминало события приднестровской войны, картины разрушений 1992 года, отмечал автор. Вдохновенные строчки, наполненные гордостью, посвящены бойцам приднестровского аварийно-спасательного отряда. Добровольцы-земляки, направленные сюда республикой, должны были помочь местному населению поднимать из руин объекты. И у них это получалось, проявление приднестровского характера чувствовалось во всем: в ответственности, трудолюбии, смелости…
…15 лет был редактором газеты «Приднестровье» Владимир Масленников. За это время под его руководством выпущено более трех с половиной тысяч номеров, написана целая история государства. И в ней, в этой истории, есть строки о нем, о журналисте с большой буквы. Память о первом редакторе остается нетленной.
Сегодня Владимиру Серафимовичу исполнился бы 71 год…
л.терентьев
