…Непокорный батюшка вызывал всё больший гнев местных властей. Ему стали угрожать. Сам он, возможно, обладая даром предвидения, часто говорил: «У меня будет красная свадьба, на которой зарыдают и камни».
В столь трудных условиях о. Викентий полностью отдавал себе отчет: он отвечает не только за себя, но и за братьев и сестер по вере, прихожан Свято-Георгиевского храма, всех, чьи души не перестала согревать вера в Спасителя. Более того, он несет ответственность и за тех, кто ещё не открыл в себе Нечто, за тех, кто, быть может, ещё даже не родился на свет, не написал этих строк.
Стараясь соответствовать высоким требованиям, предъявляемым к монаху, православному священнику, о. Викентий был непоколебим. Тогда, видя, что скомпрометировать «попа» не удастся, от него решили просто избавиться. От епископа Нектария потребовали перевести подопечного на другой приход. 10 августа 1955 г. владыка подписал указ о переводе иеромонаха Викентия (Кимитюка) на службу в Свято-Михайловский храм села Новые Русешты Котовского района. Однако немедленно отправляться на новое место служения от бывшего настоятеля Ташлыкской церкви никто не требовал. Он же, по словам очевидцев, знал, какая участь ему уготована, и не спешил покидать родные края.
Еще в январе 1955 г., в ходе проведения маслособорования болящей прихожанки по имени Соломония, матери певчей храма Анны Фрунза, о. Викентий в конце службы сказал перед всеми: «Соломония, мы скоро с тобой встретимся, потому что один из тысячи идет по такому пути». Ему возразили: «Что вы говорите? Вы такой молодой и здоровый, а она смертельно больна (парализована)». Батюшка ответил: «Я пойду туда, куда идет Соломония, через год или два». Соломонию похоронили на Новый год по-старому, а батюшку убили на второй год на Крещение (из воспоминаний Анны Николаевны Фрунза).
Существуют веские доводы в пользу того, что смерть о. Викентия и его матери Гликерии от рук убийц не была какой-то роковой случайностью. Не обычные уголовники прервали жизни двух достойнейших христиан. Их убийства очень похожи на ритуальные. Так, на голове и лице убитой Гликерии Кимитюк были следы двадцати четырех ударов ножом, на руках и ногах вырезаны кресты. У о. Викентия отрезаны язык и нос, под глазом глубокая рана от вращения хозяйственным ножом, на теле вырезаны кресты, рана в сердце.
Доктор юридических наук, адвокат Ион Балан после внимательного изучения материалов уголовного дела пришел к выводу, что убийство Владимира (Викентия) и Гликерии Кимитюк, скорее всего, было заказным, а уголовное расследование просто имитировалось. Остается открытым вопрос, кто выступал заказчиком. Характерно, что и после убийства о. Викентия, когда в сельском храме уже служил его преемник иеромонах Василий, священнику также присылали записки с угрозами, под воздействием которых он в результате уехал. С напоминанием о трагической судьбе о. Викентия обращались и к о. Михаилу, и к о. Николаю, служившим в церкви до 1962 г. Уехали и они. А в следующем году храм закрыли на долгих три десятилетия.
По версии следствия, предполагаемый убийца, покинув место преступления, покончил жизнь самоубийством. Следователи обнаружили следы, ведущие к реке. Здесь возле проруби был выложен крест из восковых свечей. Рядом лежали окровавленный нож и документы, удостоверявшие личность убийцы. Им оказался человек из правобережного села Шерпены, якобы душевно больной.
Следов, ведущих от проруби или к противоположному берегу реки, обнаружено не было. Родным сказали, что их жизни ничто не угрожает, можно спать спокойно. А весной этого же года уголовное дело сдали в архив. Как говорят в таких случаях, «и концы в воду».
Однако старожилы Ташлыка считают, что убийца был не один (если только тот, кого обвинили, действительно убивал). Замешанным оказался и кое-кто из односельчан. По прошествии времени эти люди жестоко поплатились за причастность к убийству ни в чем не повинных людей. Известно также, что председатель сельсовета, который в те годы срывал кресты с церкви и уничтожал иконы, впоследствии застрелился.
К чести жителей с. Ташлык и близлежащих населенных пунктов, несмотря на жестокое (и, судя по всему, демонстративное) убийство, несмотря на административный прессинг, люди не побоялись проводить о. Викентия в последний путь. На его похоронах собрались сельчане из Ташлыка, Малаешт, Бутора, Индии, Спеи, Григориополя… «Очень большое горе пришло ко всем нам и проникло ко всем до сих пор живущим в сердца. В душах живут постоянная боль, скорбь и ужас убийства», – говорила жена младшего брата священнослужителя Мария Кимитюк.
Убийца, а точнее – убийцы, остановили свой выбор на двух чистейших душах. И о. Викентия, и его мать Гликерию Илларионовну отличали самые лучшие христианские черты: любовь к людям, доброта, милосердие, трудолюбие, отзывчивость, бескорыстие. В голодные послевоенные годы к о. Викентию обращались за помощью все нуждающиеся. Односельчанка Мария Павлова рассказывает, что у её матери было семеро детей. Отец вскоре после войны умер. Семье нечего было есть. Отец Викентий, возвращаясь с богослужения, каждый раз стучал в их окно и передавал для детей хлеб, калачи, продукты. И всегда очень ругал маму Домнику, когда она от нужды, усталости, болезни впадала в уныние, сетуя на жизнь. Он говорил, что уныние, нежелание жить – большой грех. Необходимо ценить жизнь, как дар, иметь терпение, смирение, думать о Господе, никогда никого не осуждать, не завидовать и не проклинать.
Мать о. Викентия Гликерия Илларионовна никогда не пропускала служб в храме. По воспоминаниям Феодосии Брага, она была глубоко верующей, простой и доброй женщиной. В огороде у неё было много фруктовых деревьев. Матушка Лукерия, как ее звали односельчане, всегда угощала детей фруктами, орехами, виноградом. Если была возможность – сахаром и другими лакомствами. В кармане у нее почти всегда находился какой-либо гостинец. Особенно любили дети сухарики из белых калачей с водой и сахаром. Двор о. Викентия был как бы прообразом воскресных школ. Здесь настоятель сельского храма вел с детьми беседы о Боге, заповедях, преподавал первые уроки христианской веры, учил молиться, научил на русском и молдавском языках «Символу веры» и молитве «Отче наш». При этом о. Викентий требовал, чтобы дети старательно учились в школе.
По свидетельству Марии Кимитюк, о. Викентий предчувствовал свою мученическую смерть. Он говорил ей, чтобы его похоронили возле распятия у колодца, который сам вырыл в огороде. Когда всё предсказанное сбылось, батюшку похоронили на сельском кладбище. Но распятие со Спасителем, вырезанным собственноручно о. Викентием, сохранилось до наших дней. Кроме того, сохранились достоверно принадлежащие его кисти две иконы: Распятие с предстоящими Богородицей и Иоанном Богословом и образ великомученицы Варвары. Другие иконы, как думали близкие священника, навсегда исчезли. После закрытия храма верующие, спасая святые образы от поругания, пустили их по реке. И лишь спустя много лет, в 2010 году, произошло чудесное обретение, предположительно написанной о. Викентием иконы Архангела Гавриила. В куче мусора на берегу Днестра её нашла жительница Ташлыка Мария Павлова, та самая, из многодетной семьи, которой в послевоенные годы столь многим помогал батюшка. Несмотря на то, что у пожилой женщины плохое зрение, что-то притянуло её взор к доске (икона лежала ликом вниз), словно та светилась…
Другая односельчанка, Мария Молдован, хорошо помнит богослужения при настоятельстве о. Викентия. «По воскресным дням было невозможно подойти к подсвечникам – свечи передавали от плеча к плечу, а в праздники храм не вмещал всех желающих, – рассказывает она. – Но многолюдно было и по субботам. В настоящее время столько прихожан приходят на воскресные литургии, сколько тогда собирались на субботних службах. Причем не только из Ташлыка, но и из соседних сел. Прежде всего приходили те, кто желал причаститься». Часто по субботам дома у родителей Марии Петровны оставались ночевать после вечернего богослужения родственники из окрестных сел: Бутора, Спеи, Малаешт.
Отец Викентий был и проповедником, и наставником, и учителем клироса. Он же был наделен редким даром целительной молитвы. Существуют многочисленные свидетельства об исцелениях по его молитвам. Многие люди уже в наши дни получили исцеление после обращения к мученику. Рассказывают и о других чудесах, связанных с его именем. Но думается, что чудеса эти всё-таки не главное. Намного важнее – живая, деятельная, непрерывная связь, чувство небесного заступничества, помощь в духовной борьбе, всё то, что получает человек, мысленно обращаясь к образу этого ревностного христианина, нашего земляка. Отметим также, что в настоящее время ведётся работа по сбору документов, необходимых для рассмотрения вопроса о причислении о. Викентия к лику святых.
…В День ангела о. Викентия (тот день, когда на кладбище, где похоронен священнослужитель, проводилась панихида) шел дождь. Дождь проливной, даже не думавший заканчиваться. Но вот удивительное дело: хмурое небо не отражалось на лицах собравшихся на кладбище жителей села, прихожан церкви вмч. Георгия Победоносца, сестер Петро-Павловского женского монастыря. Лица не были хмурыми. А скорбь утраты невыразимым образом озарялась, рассеивалась светом умиления от приобщения к духовному подвигу, от принадлежности к земле, по которой ходил человек столь праведной жизни.
Николай Феч
(биографические материалы предоставлены С. Базилевской).
