Хоть и говорят в народе, что своя ноша не тянет, но ведь как тяжело всё-таки нести с базара в воскресный день два пакета и рюкзак с покупками. На стометровке ко мне, человеку, блестяще исполнившему свой долг добытчика согласно списку жены (нога мамонта – 1 шт., брынза овцебычья – кило, коренья, дикий чеснок – что попадется, но не дороже 5 руб.), подошел беспризорный. «Дядя, – виновато сказал он, -– можно стихи почитать?».
Я конечно, понял, в чем дело. Во времена великого комбинатора мальчуган сразу и притом «весело» потребовал бы десять копеек. Но с тех пор многое изменилось. Вот она, сила народного просвещения! Поставив пакеты на тротуар, я принял нравоучительный вид. «Ну и что будешь читать?» – «Есенина. «Черемуху».
Вот это везение! Вообще русская литература как-то прошла мимо меня, как каравелла. И хотя ваш покорный слуга несколько раз оглядывался, пытался, так сказать, завязать отношения (типа, «я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она…»), всё же роман (роман Достоевского «Идиот») у нас так и не получился, даже короткий, неоконченный, «в парке на скамье».
Но тут я был на коне и мог, почти даром, блеснуть эрудицией. Старшая дочь в третьем классе совсем недавно учила «Черемуху». Вместе с ней её выучили мы с женой, три кошки, собака, черепаха и соседи. Так что появилась прекрасная возможность проверить знание русской классики, вплоть до запятой. Один строгий экзаменатор на военной кафедре в свое время попросил меня дать уставное определение дисциплины. «Воинская дисциплина, – самоуверенно начал я, – есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных законами, воинскими уставами, приказами командиров (начальников)». «Неправильно, – холодно парировал экзаменатор. – Между уставами и приказами букву «и» пропустили».
«Ну что ж, черемуху, так черемуху. Валяй».
Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная…
Пацан читал, как по писаному. Шпор у него не было – в этом я уверен. Читал, правда, почти без выражения, монотонно, словно где-то в подвале или в «Сталкере» Тарковского капает вода. Читал вовсе не так, как учат в школе. Смотрел не на Марью Ивановну, а в пол. «Ты что, Иванов, там потерял? Может, шнурки забыл завязать?». Дружное: «Ха-ха-ха…».
Учителя беспризорника могли им гордиться. Тем более, что Иванов, судя по всему, не часто посещал школу. Дай Бог, чтобы третий, где учили «Черемуху», не был для него последним. Свои веснушки он мог смыть как грязь. Чего не скажешь о многочисленных ссадинах – не то от отцовских побоев, не то от конкурентов по бизнесу. Однако признаюсь, стихи мне читали на улице впервые. Машину помогали парковать, невесту осыпали конфетти, а вот чтобы «Черемуху» …
«Молодец», – смешался я, вытаскивая единственный оставшийся после базара рубль и глядя на торбы с диким чесноком и прочей «мамонтятиной». Мальчишка взял рубль и побрел дальше по стометровке в поисках, кому бы ещё стихи почитать.
До сих пор жалею, что у меня тогда был всего один рубль. Можно было узнать, сколько ещё стихов из школьной программы он помнит. А вы, читатель, сколько помните?
P.S. Одной девушке я когда-то, давным-давно, предлагал стихи почитать. Она сказала: «Спасибо, но сейчас я очень занята, давай как-нибудь потом, в другой раз…».
Петр Васин.
