Димка и Зинка жили в одном доме. Переехали в него разом, когда он сдавался, из разных уголков города. И сразу подружились. Наверное, оттого, что жили в одном подъезде и часто виделись, а, может, еще потому, что были одногодки и интересы у них были схожие.
За свою любовь к домашним животным, в частности котятам, не раз получали, мягко говоря, замечания от родителей, но все равно продолжали где-то их находить, в подвалах, на мусорке, потом кормить, лечить, определять в надежные руки. Одних – друзьям, других – знакомым или бабушкам и дедушкам… И себе не забывали оставлять – у каждого было по одному котенку, могли бы иметь и побольше, чего очень хотелось, но опять же все те же родители останавливали их пыл и желание.
На этой почве и познакомились ближе их мамы – стали не только здороваться, но и больше разговаривать. И каждый раз от них можно было услышать: «Хорошо, что дети такие добрые, сердобольные, но ведь и меру надо знать, у них должны быть и другие интересы». И у «невесты с женихом», как звали их сверстники во дворе, они появлялись. В классе седьмом или в восьмом Димка и Зинка увлеклись коллекционированием почтовых марок. Они приносили в школу свои альбомы и на переменках показывали, произнося незнакомые загадочные слова: Занзибар, Коста-Рика, Берег Слоновой кости, Монако… Так, оказалось, назывались страны, марками которых хвастались приятели. Юным филателистам, из зависти, что их часто стала хвалить за это учительница, за глаза пытались дать новые прозвища: Димку вместо закрепившегося Васька пробовали называть почему-то Гондурасом, а его подругу Мурку – Мальтой. Но эти красивые и непонятные слова, надо сказать, к ним не пристали. Ко всему в класс пришли еще новые увлечения – этикетки спичечных коробков, фото артистов – затмили собирательство марок, которым начали было заниматься другие мальчишки и девчонки. И тут преуспевали друзья. Они были знатоками Высоцкого. Коллекции его снимков из журналов, обложек грампластинок и т.д. мог позавидовать каждый.
Димка и Зинка взрослели, их дружба приобретала уже иной оттенок. Их мамы при встрече старались больше узнавать о себе и детях. «Что за глупости: я слышала, как ты тетю Веру назвала свахонькой, зачем, тебе не стыдно?» – как-то спросила у своей мамы Зина. И с Димой однажды у нее состоялся разговор, когда тот пытался выяснить отношения с Серегой из соседнего подъезда (он начал встречать Зину после занятий у школы). Они так привыкли друг к другу, что могли быть откровенны во многом.
В одиннадцатом классе в их компанию не вошла, а ворвалась Инна, которая перешла учиться в их школу. Уже через неделю новенькая откровенно сказала Зине, что хочет с ними дружить. А когда та простудилась и две недели пролежала с гриппом дома, Инна бесцеремонно, вроде как просто так, временно заняла ее место за партой рядом с Димой. Такой поступок в классе не могли не заметить, и Зине рассказали об этом одноклассницы, но она ответила, что знает, мол, Дима сказал. На самом же деле он просто умолчал. А потом уже как-то Инна попросила Зину взять ее в кино. И они пошли втроем. И на стадионе, на важной какой-то игре «Спартака» с известным зарубежным клубом, их тоже можно было увидеть.
До окончания школы оставалось несколько месяцев. Времени в обрез, чтобы хорошо подготовиться к экзаменам (тогда не ЕГЭ сдавали, а были экзамены по нескольким предметам), и Димка с Зиной больше виделись только на занятиях. А если и встречались, то и тогда обязательно появлялась Инна, которая не скрывала желания больше дружить, каждый раз придумывая для этого разные поводы. Одним теплым весенним вечером она пригласила приятелей в кафе на коктейль по случаю своего якобы знаменательного события. Какого именно, обещала сказать при встрече, но потом в разговорах это все затерлось, и ребятам стало понятно, что ей просто нужна была встреча. О многом переговорили в кафе и о будущем, понятно. Для Зины не было новостью, что Дима хочет поступать на истфак в университет, а то, что туда собралась и Инна, стало неожиданностью. «В отличие от других, у них все получается как-то отлаженно, продуманно, – думала про себя. – И у меня наверняка было бы так, если бы не ушел отец. Теперь маме одной будет трудно, ко всему квартиру еще нужно будет разменивать, да и я не решила еще толком, кем хочу стать, наверное, для начала пойду работать. Куда? На фабрику к маме. Потом займусь каким-то своим делом и буду учиться заочно».
Тогда о многом своем Зина умолчала, сказав только правду насчет бизнеса, который ее прельщает, правда, она пока еще не знает, какой конкретно. Как-то вмиг все нелегкое собралось в кучу и налегло на нее, и она собралась идти домой. Нет, она не ждала, что начнут уговаривать остаться и Димка первым предложит ее провести. Почему-то всего этого не хотелось. Еще Зина впервые увидела глаза друга другими: в них промелькнуло что-то такое, что, казалось, не принадлежало больше ей. Сумев сдержать вдвойне испорченное настроение и наигранно улыбнувшись, она ушла.
…Прошли годы. Дмитрий окончил университет, его как примерного студента оставили там работать. Он стал семейным человеком, и у него рос непослушный сынок, который, как и он когда-то в детстве, был заядлым кошатником. Недавно подобранный им котенок Мурзик все никак не становился на ноги. В один из выходных дней отец с сыном направились к рекомендованному ветеринару частной клиники «Мурка и Васька», которая располагалась в другом конце большого города. Юный фельдшер, наскоро осмотрев в приемном отделении котенка, принял решение позвать, как он сказал, хозяйку, опытного врача. Вот так встреча! Трудно, очень трудно было Дмитрию представить в появившейся симпатичной женщин с золотисто-красными волосами, вчерашнюю рыжую девчонку в веснушках.
«И как зовут вашего котенка?» – с улыбкой первой произнесла она. Вдруг почувствовалось, что ей и Дмитрию хотелось о многом поговорить, но… сначала нужно было срочно лечить Мурзика. А разговор по душам у них все-таки состоялся. Запоздалый, но такой сердечный и близкий и, как оказалось, для обоих долгожданный.
Александр ДОБРОВ.
