Работа журналиста немыслима без встреч и общения. Одних своих героев ты быстро забываешь, другие живут в памяти достаточно долго. Но проходит определённый срок, и постепенно стираются лица, уходят имена, вытесняемые новыми образами… Остаются лишь те, кого забыть невозможно. Невозможно потому, что они выпадают из привычных и банальных представлений о личности. Таким человеком для меня и многих других навсегда останется ЖЕЛЯПОВ Георгий Саввович.
Лишь после его неожиданного ухода вдруг стало понятно, что мне несказанно повезло не только знать его, но в силу своей профессиональной деятельности наблюдать и фиксировать путь этого незаурядного человека, сумевшего для людей целого города стать, по сути, эпохой.
Я далеко не пророк и даже не пытаюсь предсказывать какие-то события. А вот Желяпову однажды напророчила по жизни большие дела. Это случилось в 1986 году. В СССР набирала обороты провозглашённая Горбачёвым перестройка, хотя толком никто, в том числе и я, не понимал, что надо «перестроить», чтобы быстренько начать жить по-новому. В партийных организациях Молдавской ГРЭС, как и везде по стране, проходили собрания коммунистов, где по идее «передовой отряд рабочего класса должен был наметить пути дальнейшего продвижения к заветной цели». Именно на таком собрании партийной организации КТЦ-1 я впервые увидела Желяпова, бывшего на тот момент начальником главного цеха МГРЭС. Его выступление, завершавшее череду достаточно невнятных прений, не скрою, сильно поразило. Мне, корреспонденту производственной газеты, нужно было по этому информационному поводу сделать материал. Но скроить и сшить что-то путное из того, что было услышано, не представлялось возможным. И я почти впала в отчаяние, понимая, что гвоздь номера – публикация о перестройке – может сорваться. Пока не выступил Желяпов. Вот честно, не помню, о чём он говорил. Но после его слов материал был спасён, и я, восторженная донельзя, в конце статьи заключила, что таким людям, как начальник КТЦ-1, слишком малы рамки цеха, у большого корабля должно быть большое плаванье. К сожалению, этот абзац был безжалостно вычеркнут куратором газеты, и свет мои слова не увидели. Я вспомнила о них гораздо позднее, когда Георгий Саввович, спустя десяток лет, стал знаковой фигурой не только в масштабах Днестровска, но и всей республики.
Он оказался первым и последним директором Молдавской ГРЭС, которого выбрал трудовой коллектив. В конце 80-х годов прошлого века это было модной тенденцией. Не знаю, как и где, но, на мой взгляд, тогда, в 1989 году, Желяпова выбрало само время. Нам только предстояло узнать катастрофические последствия перестройки и пережить 90-е. Ему же пришлось взвалить на свои плечи величайший груз ответственности за предприятие, трудовой коллектив, а по большому счёту – за всё Приднестровье.
Вот что сам он говорил об этом времени: «Мы учились «входить в рынок через базар», хотя и рынка как такового тогда еще не существовало. Мы просто выживали. А чтобы выжить, надо было мыслить завтрашним днем и просчитывать все свои шаги. Во второй половине 1995 года официальный курс приднестровского рубля был объявлен 30000 за 1 доллар, а в тарифах на электроэнергию была заложена цена 3000 за 1 доллар, то есть фактически цена электроэнергии была занижена в 10 раз.
К этому времени мы уже сами научились частично делать то, что ранее покупали в России и на Украине, но ещё многое нужно было привозить из-за границы, а для этого требовалась валюта. Мы выживали за счет своей ремонтной базы, выполняя ряд работ по поддержанию оборудования, которые раньше были нам не свойственны. Искусственный курс рубля к середине 90-х фактически сводил к нулю всё, что мы зарабатывали в Приднестровье за свою электроэнергию.
В этот период мы полностью завершили перевод котлов на сжигание природного газа, что сыграло важную роль в снижении стоимости электроэнергии при существующих тогда ценах.
В эти же годы мы вели масштабное жилищное строительство и развивали ремонтную базу, широко используя дешевые местные материалы, на приобретение которых шли рубли ПМР. Это позволило обеспечить работой почти 1000 человек, жителей Днестровска – работников ГРЭС, СМУ и других подрядных организаций.
В эти годы мы использовали возможности МГРЭС и приднестровского рубля для обеспечения социальной защиты работников станции. Мы регулярно повышали зарплату работникам помимо учета инфляции. Все эти меры в совокупности привели к возвращению многих, прежде выехавших, квалифицированных специалистов. А в сочетании с десятками обучаемых за счет станции выпускников вузов и средних учебных заведений нам удалось сохранить профессиональную базу».
Электростанция была спасена железной волей её директора, проводимой им точно рассчитанной, взвешенной производственной и социальной политикой. Непреложный факт: Желяпов был талантливым руководителем. Не стоит, однако, думать, что находить верные решения ему помогали только природные способности. Всю жизнь он учился, много и кропотливо. Георгий Саввович с лёгкостью вникал в проблемы, которые, казалось бы, не имели к энергетике никакого отношения. Он разбирался в экономике, финансах, строительстве, юриспруденции на уровне грамотного специалиста, чем неоднократно поражал представителей этих профессий, с восторгом утверждавших, что Желяпов понимает их с полуслова. Благодаря этому он был одним из самых результативных и опытных депутатов Верховного Совета. Именно в годы пребывания его на этом посту было в основном сформировано и отрегулировано законодательство Приднестровской Молдавской Республики. Блестящий ум аналитика, глубина интеллекта, разносторонняя образованность Желяпова не могли не найти отражения в законах, на основании которых почти 30 лет живёт и развивается наше государство.
Он был предельно демократичен. Его кабинет был открыт для всех, другое дело, не всегда получалось поговорить, ибо день генерального директора электростанции и параллельно руководителя государственной энергокомпании «Днестрэнерго» жестко спрессован. Но работа в производственной газете давала возможность на интервью по разного рода поводам. Они всегда были информационно наполнены, аналитически выверены и грамотно построены. Практически оставалось только произвести расшифровку записи и подкорректировать какие-то стилистические моменты. Однако больше всего импонировало другое: Желяпов всегда отвечал не просто за каждое свое слово, но за каждую букву. Бывало, торопясь выпустить номер, мы не успевали дать материал ему на просмотр, или у него не хватило времени. Не припомню случая, чтобы он поставил это в вину или потом придрался к какой-то несущественной мелочи. Лишь спустя время я оценила, в какой мере Георгий Саввович доверял газете.
Он до конца остался для днестровчан своим – любимым и народным директором. На станции его за глаза называли «батькой». Ни до, ни после него никто такого звания не удостаивался. Он не терпел тех, кто за фальшью, хитростью и изворотливостью старался скрыть корыстные интересы и нечистоплотные замыслы. К таким людям он был беспощаден. Но за внешней оболочкой этого твёрдого, как кремень, человека всегда находилось место состраданию. Желяпов чувствовал, когда к нему приходили с истинной бедой и горем. И ни разу, повторяю, ни разу не отмахнулся от таких людей.
Трудно поверить, что его нет с нами. Что уже не случится встреча, и он не озарит тебя широкой белозубой улыбкой, не прижмёт к себе в шутливом, дружеском объятии «чакра в чакру», не пошутит так, как мог шутить один только Желяпов, приправляя слова тонким юмором и искренней теплотой. Не знаю, относил ли он меня к своим друзьям? Впрочем, это совсем не важно. Главное, что в моей жизни, как и в жизни многих людей, будет вечно гореть незатухающий огонёк памяти об удивительном, непостижимом и невероятно человечном Георгии Желяпове.
Галина БЕЗНОСЕНКО, экс-редактор газеты «Энергетик».
Фото Игоря Кнышева.
