О работе этих людей известно не так много. При встрече со мной руководитель структурного подразделения минфина с ходу сказал: «Хочу, чтобы о нас судили не как о «бойцах невидимого фронта», а о людях, которые обеспечивают качественное функционирование финансовой системы страны». Речь идёт о налоговиках.
Максим Баденко достаточно молод. Должность директора Государственной налоговой службы занимает сравнительно недавно – с 2018 года. Но за плечами у него долгий ступенчатый путь с самых низов карьерной лестницы. Начинал в 2006 году со стажёра в Тираспольской территориальной налоговой инспекции.
Повод для встречи был юбилейный. Налоговым органам Приднестровской Молдавской Республики исполнилось 30 лет. Впрочем, не только у наших налоговиков в этом году юбилей. Его отмечают и их коллеги на всём постсоветском пространстве. Надо признаться, что отреагировали на знаменательную дату мы с запозданием. И это не наша оплошность. Дня налогового работника нет в списке праздничных и знаменательных дат нашей страны. Он неофициален…
Кто-то может возразить: «Как так, в Советском Союзе не было до 1990 года налоговых органов?». Самостоятельных не было. До 1 июля 90-го налоговые инспекции проводились специалистами финансовых отделов исполкомов городских и районных Советов народных депутатов. Но если при плановой экономике уклонение от налогов было чем-то экстраординарным, то с переходом на «рыночные рельсы», как любили говорить тогда, у многих стал появляться соблазн недоплатить в бюджет. Поэтому 24 января 1990 года Совет министров СССР принимает постановление №76 «О государственной налоговой службе». Срок на её создание Совмином отводился до 1 июля.
На то время в финотделах по всему Союзу работало 40 тысяч человек. Постановлением предписывалось дополнительно набрать ещё 25 тысяч, включая 800 человек для государственных налоговых инспекций министерств финансов союзных республик.
В постановлении за подписью Председателя Совмина СССР Николая Рыжкова есть и такой любопытный пункт: «Госплану СССР и Министерству финансов СССР предусмотреть в проекте плана на тринадцатую пятилетку выделение Министерству финансов СССР необходимых ассигнований с целью приобретения для налоговых инспекций персональных ЭВМ, а также определить источники покрытия затрат на приобретение 1000 таких ЭВМ в 1990 году». Конечно же, тысяча «персоналок» (так в те времена называли прародителей современных компьютеров. – Прим.) – это в масштабах огромной страны ничтожно мало. И нет ничего удивительного, что до тираспольских налоговиков и их коллег из других приднестровских городов электронные вычислительные машины не дошли.
Меня, когда Максим Баденко показал фотографию тех времён, удивило другое. У работников Тираспольской государственной налоговой инспекции не было даже калькуляторов. Сотрудники запечатлены за работой на арифмометрах «Феликс». Была такая настольная механическая счётная машинка, выпускавшаяся на протяжении полувека, начиная с 1929 года, и способная всего на четыре арифметических действия – сложение, вычитание, умножение и деление. По-видимому, «жадность» Минфина МССР, не пожелавшего снабдить тираспольских налоговых работников калькуляторами, лежала в политической плоскости. Кишинёв в назидание за забастовку лета-осени 1989 года урезал финансирование левобережных районов пока ещё единой союзной республики где только можно. Причём по максимуму.
Сегодня в государственной налоговой службе работают 344 сотрудника – 317 в территориальных инспекциях (их столько же, сколько и административно-территориальных единиц – 7) и 27 в центральном аппарате непосредственно при минфине ПМР. Много это или мало? По словам Максима Баденко, были времена, когда число налоговиков в Приднестровье зашкаливало за полторы тысячи. Меж тем, фронт работ у этих 344 человек немалый. На сегодняшний день в республике зарегистрировано более 10 тысяч юридических лиц и 23 тысяч индивидуальных предпринимателей. Объём работы, приходящийся на одного налогового инспектора, подсчитать не трудно. Комментировать ничего не буду, судите сами, уважаемые читатели…
Вакансий в государственной налоговой службе сегодня нет. Но, как подчеркнул Максим Баденко, нет и замены тем, кто работает там. «К сожалению, у нас нет кадрового резерва. Нашим сотрудником должен быть человек с широким кругозором. Специфика работы такова, что сегодня ты можешь заниматься особенностями работы индивидуальных предпринимателей. Например, изучать, где можно дешевле что-то купить, как можно завезти этот товар в Приднестровье и так далее. Не изучив природу этих процессов, нельзя принять правильное решение. А уже завтра тебе могут поставить задачу изучить организацию бизнеса в фармацевтической промышленности, а послезавтра – в чёрной металлургии».
В этом году Приднестровский госуниверситет им. Т.Г. Шевченко подготовил второй выпуск специалистов для государственной налоговой службы. Когда мы беседовали с руководителем ведомства, будущие налоговики дипломы ещё не получили. Поэтому сказать, сколько их придёт на работу в налоговые органы, трудно. Ещё сложнее сказать, сколько из новобранцев останется работать. Кому-то это может показаться странным, но и в государственной налоговой службе есть текучка кадров. Мой собеседник привёл примеры, когда проработавшие определённое время люди в один прекрасный день писали заявления об увольнении, а потом либо уезжали за рубеж, либо, поднаторев в налоговом законодательстве (и не только в нём), уходили в бизнес.
К слову, незнание законодательства и является, по словам Максима Николаевича, причиной большинства налоговых нарушений. Злостные нарушители попадаются иногда, но с каждым годом всё реже и реже.
Как известно, незнание не освобождает от ответственности, но руководитель приднестровских налоговиков считает, что всё-таки лучше предупреждать их, чем потом выявлять и наказывать виновных. «Когда меня спрашивают, много ли выявлено нарушений, то я отвечаю: «Немного». В ответ: «Почему так?». Объясняю, что отсутствие выявленных нарушений, при честном и ответственном подходе, говорит о хорошем результате работы тандема «государство-бизнес». Отсутствие нарушений – лучший результат работы», – заметил на сей счёт Максим Баденко. Для него примером является работа российских налоговиков, которую на завидный для всего остального мира уровень вывел нынешний премьер РФ, а в недалёком прошлом – глава ФНС (Федеральной налоговой службы) Михаил Мишустин. «70% штатной численности сотрудников ФНС – программисты. Остальные 30% – налоговики, которые непосредственно занимаются налоговым контролем. Эта функция – не единственная и не основная. Наиболее эффективным способом профилактики налоговых правонарушений является налоговое консультирование. Мы во многом берём ориентир на Российскую Федерацию», – заметил Максим Баденко. Правда, немного посетовал, что в отличие от России у нас нет системы искусственного интеллекта, которая запросто может отвечать в Интернете на несколько десятков тысяч вопросов, связанных с налоговым законодательством, смежными отраслями права и вообще всего, что касается ведения бизнеса в рамках закона. У нас же эту функцию пока выполняют сами сотрудники центрального аппарата государственной налоговой службы.
В проекте Налогового кодекса предлагается и дифференциация частоты плановых проверок в зависимости от степени риска нарушения тем или иным юридическим лицом налогового законодательства. «Взять, например, торговую надбавку. Если она слишком низкая, то предполагается, что эта организация скрывает свои доходы. Ясно, что она не может в этом случае быть рентабельной. То есть, что-то не так… Мы выявили показатели, при которых возникают риски, и заложили их в Налоговый кодекс. В России это регулируется на уровне приказов. Мы же решили ввести более прозрачную систему. С одной стороны, это удобство для организаций. Их руководству не надо разыскивать ведомственные подзаконные акты. Критерии есть в кодексе. И они знают, что если они подпадают под них, то к ним могут прийти налоговики. У нас же снизится число проверок», – рассказал Максим Баденко.
Последний раз ощутимые изменения налоговое законодательство претерпевало в прошлом году, когда, в частности, были закреплены специальные режимы для малого бизнеса – работа по патенту, упрощённая система налогообложения и самозанятость. «Мы наблюдаем существенный рост поступлений в бюджет от малого бизнеса – почти в два раза по сравнению с предыдущим годом. И правила игры для предпринимателей более прозрачными стали, – заметил директор государственной налоговой службы. – У них появилось право нанимать работников до пяти человек на основе трудовых договоров между патентообладателем и нанимаемыми лицами. Ведётся их трудовой стаж. То есть, у них будет пенсионное обеспечение. Взять этот год, к примеру, когда индивидуальным предпринимателям государство выплачивает пособие по безработице в условиях простоя из-за карантинных мер. Такого ранее не было».
Что же касается будущего налоговой системы нашего государства, то, по словам руководителя, цель государства для пополнения бюджета состоит не в повышении налоговой нагрузки, а в работе с налогооблагаемой базой. «В концепции бюджетной и налоговой политики – не увеличивать налоговую нагрузку. Цель – проработать налогооблагаемую базу. В последние годы не принимаются законы, которые бы увеличили налоги. У нас ряд налоговых ставок зависит от РУ МЗП (расчётного уровня минимальной заработной платы). Так вот, с 2015 года РУ МЗП не увеличился. А касательно социального налога и патентной системы, то там он вообще значительно снизился. Был 7,8. В 2017 году снизили до 4 и 6 РУ МЗП соответственно для производства (сферы услуг) и торговли. Мы понимаем, что инфляция есть, курс валют несколько подрос, но налоговые ставки увеличены не были».
«Иногда приходится слышать: «Куда мы платим налоги? Что государство сделало для меня?». Я обычно на это отвечаю: «Пройтись в три часа ночи по городу и не бояться, что с тобой что-то произойдёт – вот это и есть платежи в бюджет». Не говоря уже о том, что как ни крути, но наши дети получают бесплатно образование. У нас низкие, по сравнению с нашими соседями, коммунальные платежи. Они даже не дотягивают до себестоимости услуг. Разница погашается за счёт бюджета», – резюмировал руководитель ведомства.
Александр Никитин.
